Даниил Алексеев - Возвращение в Средиземье

— Сколько мы ещё будем собираться?! — негодующе спросил Трандуил. — Может быть высокородная владычица Галадриэль…

— Зачем эти титулы? — заметил Элронд. — Мы ведь давно условились обходиться без них, как и подобает мудрым.

— Хорошо. Так может быть Галадриэль сможет ответить на мой вопрос, ведь ей дано заглянуть в будущее?

— Увы, ты, верно, забыл, что с гибелью Кольца Всевластья Эльфийские Кольца потеряли свой дар, а с ними и их обладатели лишились большей части своей магической силы. Вот и Зеркало моё молчит. Что до вашего выбора, то вы его сделали и мысленно я с вами. Не многим эльфам дано выбирать, тем более Эльфам Запада.

— Да уж, откликнулся Элронд. — Эти Кольца сыграли с нами злую шутку. Не будь их, возможно, я смог бы остаться в Средиземье вместе с нашей дорогой Арвен.

— Умоляю тебя, не трави душу, — попросила Селебраэнь, сморщившись как от зубной боли.

— Мы отвлеклись от темы, — напомнил Король Лихолесский.

— Тебе хорошо говорить! — тоскливо молвил Келеборн. — Тебе есть куда возвращаться, а нашего Лориэна больше нет.

— Гэндальф, ты ближе всех к валарам, скажи, что им от нас нужно? — спросил сбитый с толку Леголас.

— Ты шестьсот лет в Валиноре, пора бы понимать такие вещи. Здесь никто мечом не машет, все вопросы тут решаются по-другому. Я делаю всё, что могу, но быстрее нельзя. Между прочим, Мандос потребовал от меня составить на каждого из отъезжающих подробную характеристику в трёх экземплярах. Думаете, легко было в каждой из них написать: «Морально устойчив, правильно понимает волю Илуватара». Намо ведь не проведёшь, он насквозь видит.

— Зачем же ему тогда эти характеристики?

— Твоя ирония неуместна. С него их требует Манвэ. Им с Вардой не хочется отпускать от себя эльфов, вот они и перестраховываются. Ты-то сам, Леголас, добровольно стремишься назад, или отец заставляет?

— Меня море манит. Как услышу крики чаек, так и тянет меня на Родину.

— Раньше тебя сюда тянуло…

— Раньше меня звала романтика: легендарный Валинор, всё такое… А теперь я этого наелся сполна и понял, что нет ничего лучше Родины.

— Выходит: хорошо там, где нас нет? Потом не пожалеешь?

— Нет, я этим Валинором сыт по горло, на всю жизнь хватит!

— Жаль, мне будет не хватать тебя. Ведь из Отряда Хранителей со мной останутся только Фродо и Сэм.

— Прости, Гэндальф, нам тоже пора, — вмешался Фродо. — Мы и так здесь задержались слишком долго.

— Как? — Олорин побледнел. — И вы туда же? Да вы с ума сошли! Вы же не знаете, на что идёте!

— Мы уже решили, — добавил Бильбо.

— Нет, мы об этом поговорим отдельно, после Белого Совета, — твёрдо сказал майар, беря себя в руки. — А сейчас я сообщу главную новость: завтра Манвэ лично будет инспектировать добровольцев. От этого смотра зависит очень многое. Трандуил, у вас всё готово?

— Мы всегда готовы.

— А ваши менестрели разучили песни, прославляющие Валинор и красоту Варды?

— Зачем нам это? И «А Элберет Гилтониэль» хватит.

— Пока не выучите, вас не выпустят. Понимать надо, не первый век здесь живёте. Если будет на смотре Манвэ, то не обойдётся и без Варды, а уж она-то обязательно захочет послушать эти песни.

— Ладно, я дам распоряжение менестрелям. Ты слышал, Феарнас?

— Да, мой государь, всё будет в лучшем виде.

Гэндальф с подозрением посмотрел на менестреля. Что-то слишком смиренно реагирует этот мятежный поэт. Как бы чего не выкинул.

— А как обстоит дело с флагом?

— Мы решили плыть под зелёным стягом Лихолесья со Звездой Феанора.

— Вы точно с ума сошли! Зачем лишний раз раздражать валаров? Пока вы на земле Валинора — извольте играть по их правилам, а потом можете делать то, что хотите. Вот что: для смотра нужно сделать зелёные знамёна с изображением Белого Древа. Мол, вы отправляетесь на борьбу с Тьмой осенённые Светом Валинора. Это их растрогает. А когда берега Амана скроются — поднимайте свой флаг.

— Хорошо, Митрандир, я последую твоему совету.

На этом заседание завершилось. Трандуилу удалось заручиться поддержкой собратьев и коллег, и его эльфы принялись за лихорадочную подготовку к смотру. Благодаря этому Олорин остался наедине с хоббитами.

— А теперь я хотел бы знать: почему вы собираетесь покинуть меня? — возмущённо спросил Гэндальф.

— Ты сам сказал когда-то, что я всего лишь маленький невысоклик в огромном мире, — начал Бильбо. — Тут, конечно, всё очень хорошо и красиво, да только это не для меня. Величие Валинора ослепляет и подавляет. Я с тоской вспоминаю свою уютную норку и мой отличный ширский табачок. Ведь здесь не растёт трубочное зелье, и пиво тут не пьют. Ирмо лечил меня гипнозом и избавил от табачной зависимости, но во сне я по-прежнему вижу Шир. Хоббиту не место в Благословенном Крае!

— Дядя прав. Посреди всей этой красоты и великолепия мы чужие. И теперь, когда Леголас, наш последний сотоварищ по Отряду Хранителей уезжает…

— Как последний? А я?!

— Не сердись, Гэндальф, — вмешался Сэм. — Ты всегда стоял особняком, и думы твои были неведомы нам. А теперь ты совсем изменился, и от старого доброго мага, каким мы его знали, почти ничего не осталось.

— А вы как думали? — спросил майар с горечью. — Теперь вы видите меня в настоящем обличье. Чем меньше меня связывает со Средиземьем, тем больше Олорин вытесняет Гэндальфа. Возможно, с вашим уходом моё средиземское воплощение окончательно умрёт. Вы хотите, чтоб я стал таким как Мандос?

— Не мучай нас, Гэндальф, мы и так терпели целых шестьсот лет, — жалобно попросил Бильбо. — Мы всегда поступали так, как ты велел, но всему есть предел. Отпусти нас.

— Да разве я вас держу? Только знайте: отказавшись от Благословенного Края, вы потеряете бессмертие.

— Хоббиты не живут вечно, — возразил Фродо. — Такое ощущение, что я давно уже умер, и кто-то другой продолжает мою жизнь за меня. Эстэ избавила от физической боли, но в моей душе бездонная пустота.

— Бедные мои хоббиты! Я не хочу, чтоб вы думали, что я пытаюсь вас запугать. Ведь я никого не любил так, как вас троих! В доказательство я открою вам тайну, ведомую лишь Манвэ, Варде и Намо. Вы знаете, откуда взялись хоббиты?

— Я всегда мучался над этим вопросом, но эльфийские летописи не дают ответа, — тоскливо молвил Бильбо.

— То-то, так слушайте.

В своё время, задолго до того, как стать Гэндальфом, Олорин, как и все майары, проходил стажировку. Майара прикрепляли к кому-то из валаров, и тот обучал подмастерье, делясь с ним своими знаниями. Стажёры перенимали бесценный опыт, выполняя распоряжения наставников, но сравняться с ними всё же не могли, так как их возможности были изначально ограничены.

Олорину несказанно повезло, его прикрепили к самому Аулэ, мастеру на все руки, самому умелому среди валаров. Он был единственным, кроме самого Эру, конечно, кому удалось создать разумных существ — гномов.