Э. Мистов - Выбрать быль

— Ну что же, действительно пора и тебе заполнять пустоту.

А вот теперь не понял. На что он намекает? Мне нужно приобретать свиту? Но одно понятно точно, он знает об этих бойцах достаточно, чтобы не сомневаться в них.

— Моя просьба, надеюсь, будет не слишком сложна. Есть ли возможность добавить ещё одного человека в список учеников школы. Этот человек очень целеустремлён, и определённо будет полезен.

Стоит, думаю, намекнуть, что мало кто лучше ещё одного профи справится с защитой его горячо возлюбленной дочери.

— Ожидай.

В трубке раздались короткие гудки, вынуждая меня нажать "отбой".

Что же, будем думать, проблему легализации моей маленькой проблемы можно считать решённой. Да и так будет больше времени перед глазами. И неграмотной не останется. Мне, почему-то, хочется подарить этому созданию нормальную жизнь. Может проклюнулся нереализованный отцовский инстинкт. Прожил больше трети века да и сгинул, никого не оставив. Никто обо мне не помнит там. Как говорится, человек бессмертен, пока он жив в памяти людей. Я не просто подох там. Я исчез из мира, не оставив ничего. Словно и не жил.

На мои ладони синхронно легли две ладошки. Успокаивая. Говоря — мы с тобой. Никому и никогда не признаюсь, но сейчас я был им очень благодарен. Кажется, эти девушки только что спасли меня от бездны чёрной меланхолии, накатившей от зацепившей мысли. Воистину, нет врага страшнее себя самого. Ну, как говорил один мудрый человек: "Нельзя постоянно винить себя за что-то. Обвините себя разок, и спокойно живите дальше" [11] Гомер Симпсон. .

Посмотрел налево, на упрямо поджавшую губки школьницу, подобрал со стола пакет с подтаявшим льдом и ткнул ей в лоб, вызвав недовольный мяв, направо, на стоявшую в обнимку с оружием девочку в пижаме и молча указал на стул, поднявшись и достав из аптечки мазь и бинты.

Пока менял повязку, под бурчание, в стиле: "недостойная я слишком недостойна, чтобы господин касался ног верной слуги своей, лучше поручите бесполезному куску мяса этому, хоть воздух отработает потраченный", Тоока достала из холодильника упаковку яиц, разогрела сковородку, нарубила мелко бекон, и принялась стряпать. От одного запаха слюнки потекли не только у меня, судя по судорожному сглатыванию маленькой мечницы, она давно, очень давно не ела сытно и вдоволь. Пусть данная еда и непривычна азиатам, употребляющим классический рис или суп из водорослей по утрам, но загадочная девушка дело своё знала туго, и блюдо было умято в три рта быстро и безжалостно.

Тут я вновь хлопнул себя по лбу. Мысленно конечно, нечего портить имидж перед вассалом и поручил Инами заказать одежду для мелкой. Через интернет. Блага цивилизации. Маленькой, но очень серьёзной Шино пришлось выдержать тщательные ощупывания, как бы для замера размеров, ага, будто вчера в ванной не нащупала. В результате всех этих утренних метаний, шипений и бурчаний о распущенных девках, Шино казалась обряжена в классический наряд готической лолиты. С всё тем же страшным мечом на поясе, признаться, по-прежнему вызывающим у меня лёгкую дрожь. А Тоока потирала покрасневшие руки, по которым за излишне страстное ощупывание и огребла. Так мы и встретили серьёзного и представительного дядьку, затянутого в идеально отглаженный костюм, с тщательно прилизанными волосами и колючими тёмными глазами. Оглядев нашу компанию: меня, устало массирующего виски, серьёзную мечницу, смотрящую на него как на угрозу императору, империи и мне в частности, да улыбающуюся Тооку, вежливо заварившую чай. Переписал данные с документов Шино, заполнил какие-то анкеты, взял у неё подпись, и отчалил, вежливо попрощавшись и столь же вежливо, перед тем, выдув чашку чая.

— Иди уже, — кивнул я школьнице, отчаянно зевающей и трущей то глазки, то наливающуюся синевой шишку на лбу, — завтра уже в школу.

Я продемонстрировал ей пришедшее электронное письмо, оповещающее, что занятия в школе продолжатся с завтрашнего дня и приносящее извинения от администрации школы.

— Ага, — Тоока протянула руку, чтобы погладить по голове насупившуюся девочку, успела отдёрнуть её до того как по ней ударила маленькая ладошка, — я пошла.

Ну чисто змея и мангуст.

Я вставил в звуковую систему диск с изображением красивой азиатки, страстно обнимающей футуристического вида скрипку. Спустя секунду большую комнату наполнила яростно нежная мелодия, совмещённая обработка Вивальди и Баха [12] Товарищ гг слушал электронную обработку Вивальди и Баха. Примером может послужить вот эта ( прим. авт .) . Вряд ли эти композиторы были бы рады столь вольной импровизации собственных великих творений, но мне как-то всё равно. Я устало лёг на диван, наслаждаясь эмоциями, передаваемыми скрипачкой и только приготовился вздремнуть, как от забытого на столе телефона снова раздалась трель, дико диссонирующая со звучащей музыкой. У меня разболелась голова. Не успел я и подумать о том, чтобы встать, как маленькая тень, до того замершая возле звуковой системы и, кажется полностью поглощённая музыкой, с хлопком платья исчезла из моего поля зрения и спустя миг уже протягивала мне телефон. С поклоном, словно гонец передающий послание генералу. Опустившись на одно колено и подняв над головой ладошки, в которых покоилось не умолкающее демоническое изобретение.

— Да, — устало произнёс я в трубку, кто бы это ни был, он крайне не вовремя.

— Это Тодороки, — раздался красивый и сильный голос.

— Слушаю, — постаравшись вынырнуть из глубин дрёмы, ответил я.

Заказ. Медиатор. Девушка из сильной семьи ищет помощи на сторону. Загадка. Не люблю загадки, они царапают мой мозг.

— Могу я встретиться с тобой? Сегодня.

Ну а то.

— Когда и где?

— В одиннадцать. Адрес скину сообщением.

Коммуникатор пискнул сигналом пришедшего письма.

— Понял. Буду.

Я медленно отнял аппарат от уха, положил его в с готовностью подставленные ладошки и он исчез. В колонках штормом бушевала скрипка.

Вновь вечер и я вновь бреду по городским дорогам, мимо проносятся машины, выхватывая мою фигуру из темноты, и снова шагаю из темноты под свет уличных фонарей. И вновь не выспавшийся.

Я становлюсь ночным жителем. Медленно опадают листья с деревьев вдоль аллеи. Вырывается пар моего дыхания. Засунув руки в карманы куртки, выглядя как обычный подросток, иду не спеша к той, кто сотворил одну из загадок этого города. Город переполнен загадками. И я терпеть их не могу. Я терпеть не могу и этот город. Сумрачное настроение, должно быть, причина прохладный осенний вечер. Осень — пора меланхолии.

Я остановился у знакомой детской площадки. Всё такой же тёмной. Всё так же забыта пластиковая лопатка на краю песочницы, всё так же уныло гудит ветер меж перекладинами турников, раскачивая с лёгким скрипом качели. Вздохнув, я привычно поплёлся к знакомому механизму, привычно плюнувшему двумя пакетиками сока взамен пары монет. Апельсиновым и томатным. Привычка. Эта площадка вызывает у меня смутные воспоминания из детства. Не моего. Реципиента. Смутные фигуры. Расплывчатые образы. Кажется, в его сознании отпечатались счастливые моменты далёких дней. Из тех, что порой приходят во снах, вызывая ностальгию и чувство лёгкой потери. Легонько скрипнули качели под моим весом. Назад, вперёд. Тихонько потягиваю сок через трубочку и жду.