Э. Мистов - Выбрать быль

— Приму предложение с радостью. Холодная ныне осень, — подметил очевидное, словно и не сидел в тёплой машине, а проходил тут по делам, одетый лишь в лёгкий костюм.

— Тогда прошу, — распахнул я дверь, пропуская старшего вперёд.

Оглянулся, на застывших, словно две кобры перед броском, телохранителя и девочку, подумал, что неплохо бы и ей купить стильный чёрный костюм да очки, хмыкнул, и вошёл следом. Хотят мёрзнуть — мешать не буду.

Помнится, одной из первых моих покупок был большой стол и комплект стульев к нему, что украсил достаточно просторную гостиную, благодаря примыкающей к ней кухне, превращавшуюся порой в обеденный зал. Это когда уж скука разъедала мозги, и хотелось посмотреть фильм зажёвывая его чем-нибудь вредным. Помогает, знаете ли. В эту многофункциональную комнату я и проводил гостя. Кёко время зря не теряла, комната была свежа, занавеси раздвинуты, на столе стояла пара кружек ручной лепки и небольшой глиняный чайник. Помнится, пылился где-то такой набор… Что у меня ещё есть, о чём я не знаю? Меч есть, сервиз и тот есть. Сели друг напротив друга, подождали пока, дотоле застывшая в глубоком поклоне, девушка не разольёт по сосудам напиток. Пригубили, не спеша начинать разговор. Кружки опустели, молчание складывалось очень даже хорошо, в отличие от разговора. Пытается заставить меня нервничать? Кёко, словно телепортировавшись, возникла рядом, вновь аккуратно наполнила их. Я, признаться, был поражён. Чай, конечно, не такой, что подавали у Тодороки старшего, но очень хорош. Талантливая девочка, подумаю о продлении контракта — с такой прислугой и жена не нужна.

— Хороший чай, дитя, — степенно подтвердил Тодороки, неторопливо пригубив напиток, показывая, что спешить ему некуда. Министерство и подождёт, а чай спешить не любит.

— Благодарю, Тодороки-сама.

Пора бы уже привыкнуть к поклонам. Сам кланяюсь, постоянно вижу как кланяются другие, традиции, обычаи, что тут поделать. Да и спина не переломится. Но это я к тому, что эта малявка уже знает как и кому кланяться, насколько долго держать спину в таком положении в зависимости от социального статуса и положения, когда как я за шесть лет здесь усвоил лишь поклон уважения да лёгкий кивок равного равному при прочих прожитых годах. Старого пса новым трюкам не научишь, видимо.

— Тодороки-сан, — начал я, поставив кружку, поскольку этот перец явно намеревался сидеть тут хоть до вечера, — я осмелюсь предположить, что вы пришли обсудить поведение своей дочери?

— Да? — неподдельно удивился мужчина, — а я думал, что пришёл получить калым… — он пощёлкал пальцами, подбирая слова — вено, махр, за свою единственную доченьку.

— Это гайдзинский обычай, и не в жёны же я её беру, — вот хитрый лис, следы путает, — тогда уж я должен требовать от вас выкуп!

— И сколько запросишь? — вежливо, эдак с интересом, поднял он брови.

— Пока ещё не думал, — степенно покивал я, — за такую глупую девушку много просить не буду, понимаю, но и мало брать совестно, уж очень много нервов моих она потратила.

— Да и забирай её себе, — махнул тот рукой.

Я так и осел на стуле, хватая ртом воздух. Хотя, если так, то в следующий раз он придёт в гости, буду сидеть на ковре, есть рис с мясом руками, а полуголая Саёко услаждать мой взгляд танцем живота. Хорошая месть. Я расплылся в улыбке, от которой Тодороки удивлённо приподнял веки, теряя маску невозмутимого Будды Попивающего Чай, не знаю, есть ли такая эмблема, но если нет — нужно срочно сделать.

— С чего такая честь, — всё же решил я уточнить, — у вас не нашлось кому её отдать? Или никто не берёт?

— Почему не берёт, — возмутился мужчина, — умница, красавица, спортсменка! С руками оторвут!

И только комсомолки не хватает. Никак в толк не возьму, он сын страны восходящего солнца или горец еврейского происхождения?

— Убедили, отдам задаром! Нельзя держать такое сокровище у себе, отберёт ещё кто у безродного сироты.

— Безродного? — мужчина заинтересовано повертел в руках кружку, перевёл прищур глаз на меня, — могу я дать небольшой совет будущему зятю?

— Увы, сей почтенный и сверх всякой меры терпеливый человек, которому я искренне сочувствую, сегодня не почтил нас своим вниманием, — изобразил я лёгкую грусть, — но можете передать совет через меня.

Тодороки хмыкнул, достал завибрировавший телефон и сбросил вызов не глядя.

— Совет таков — ему необходимо заглянуть в учебник новой истории Японии, глава сорок восемь. И задаром тоже не возьму, это же воровство — такое бесценное сокровище просто так забрать.

Да что с ним такое? Нет, определённо сегодня ничего не понимаю.

— Готов её поменять на какую-нибудь информацию, — уже почти отчаянно выдал я.

— Предоставлю тебе две… нет, три военные или государственные тайны, только оставь её себе, — выдвинул тот контрпредложение.

Мне осталось лишь устало положить голову на ладонь, наблюдая за хрустящим рисовым печеньем, обёрнутым в сухой нори, мужчиной.

— Не знаешь, что происходит, молодой Осино? — сочувственно покивал тот, — эх, молодёжь. Традиции страны уже ничего не значат. Никакого почтение к обычаям, по которым жили предки тысячи лет!

Да-да, это говорят каждому поколению люди, которые слышали то же от своих стариков. Ближе к теме, будьте добры, просигналил я взглядом.

— Хм-м, ты её победил в поединке? Победил, — принялся загибать тот пальцы, — она поставила свою жизнь на его исход? Поставила. Свидетели были? Пара десятков точно. Никто не оспорил его результат? Никто. Ты не забрал её жизнь после победы? Не забрал. Ты не отказался от её жизни сразу после поединка, тем самым оставив только бесчестье? Не отказался.

Пальцы на одной руке закончились, и он явно был ещё готов продолжить и на другой руке, но лишь махнул, пригубил чай и продолжил:

— Теперь ты несёшь за неё ответственность. Тебе её учить и воспитывать, — подумал, и сделал небольшую уступку, — когда она вне дома — она твоя.

Фух, ну хоть весь день видеть её не буду.

— Вы вот так просто возьмёте и сбагрите её мне? Я, кажется, не похож на идиота. И я точно знаю, что случается с хранителями востребованных принцесс.

— И что же? — вопросительно выгнул бровь мужчина.

— Они все плохо кончали. Поголовно.

— Мы признаём, что ты не идиот, — покивал помощник министра, — но мы уверены, что тебе можно доверять. И мы никогда ещё не оставались в долгу.

Очередной толстый намёк. Купить меня хотят? Но я не продаюсь… задёшево, да. Им влетит это "в копеечку".

— Позвольте один вопрос, Тодороки-сан, — протянул я, собираясь с мыслями, — что вы знаете об Искусниках?

— О, — Тодороки дождался когда его кружку снова наполнят, расположился чуть удобнее, распустив галстук, и, взглядом убеждённого биолога на редкий вид, дал понять, что ему не менее интересно, откуда мне о них известно, — это не то чтобы тайна, но… если говорить коротко, то это люди прошедшие тысячи битв, бывавшие на грани смерти, выживавшие там, где иные погибали. Обретшие некие знания и способности, несвойственные им ранее. Некоторые считают, что они воскресать умеют. Но это, конечно, бред.