Э. Мистов - Выбрать быль

— Сигнал нормальный, — отрапортовали забравшиеся в фургон специалисты, они приникли к мониторам, придерживая руками большие наушники, — группы готовы к перехвату.

— А… — открыла рот Нодзима, явно намереваясь что-то спросить.

— Всё с ней будет нормально, — перебил её молодой полицейский.

— Но…

— Внешность обманчива, — снова выхватил суть вопроса тот.

Инспектор покосился на них, удивляясь такому, почти семейному взаимопониманию, но промолчал, вернувшись к размышлениям. Увы, сотни аналитиков не смогли вычислить ни логику, ни мотивы преступника, на счету которого было гораздо больше жертв, нежели утверждала официальная статистика. Непонятно, что он с ними делает, не в рабство же продаёт. Единственный раз удалось отбить жертву, но тот умудрился нанести человеку смертельную рану и скрыться раньше чем усиленный патруль понял, что, собственно, произошло. Хорошо ещё, что среди жертв не было членов какой-нибудь влиятельной семьи, но была пара слуг. Что повлекло за собой дополнительные проблемы, ведь семьи решают вопросы кардинально, вследствие чего, пока не удалось договориться, по улицам ошивались толпы вооружённых людей, пугая граждан, а представители служб безопасности семей мешали расследованиям. Увы, и помощи попросить у них нельзя, урон престижу и всё такое… Инспектор порой поражался чёрствости начальства, для которых престиж организации был выше жизни граждан. Ох, полетят чьи-то головы, если это дело дойдёт до Совета. Император будет недоволен.

Ну что же, эти аналитики хотя бы смогли вычислить приблизительные маршруты преступника, но увы, по этим же улицам, скверам и паркам ходят сотни и тысячи людей. Теперь, после всех этих новостей, поменьше, и стараясь не по одиночке, но… Оставалось надеяться, что приманка сработает и эта девочка сумеет себя защитить до подхода подкрепления. Запрыгнув в фургон, он махнул рукой остальным.

— Выдвигаемся.

Тихие, малолюдные улочки, уютные скверы, спрятанные переулки, укрываемые безлунной ночью, разгоняемой холодным электрическим светом, и кому-то могли бы показаться мрачными и пугающими. Особенно когда налетающие порывы холодного морского ветра угрожающе скрипели голыми ветвями деревьев да тихо подвывали в узких тупиках, вынуждая одиноких прохожих, гонимых древним инстинктом поиска тепла под боком и горячего костра, торопить шаг и прятать шею в воротники, спасая её то ли от холода, то ли от челюстей неведомой зверюги, что наверняка подкрадывается из темноты. Но для Шино, старательно изображающей одинокую школьницу, эта темнота и этот ветер были добрыми приятелями, открывающими гораздо больше правды о мире, нежели мог дать день.

Например, тот мужчина, что оглядываясь, шёл по узкой дорожке очередного сквера ей на встречу. Наверняка, идя по той же дорожке, но днём, он доброй улыбкой приветствовал гуляющих со своими чадами домохозяек, добродушно разговаривал со знакомыми о погоде или спорте, но ночь раскрывает его истинную суть. От него пахло злым азартом и возбуждением. Может, это он? — подумала Шино и едва заметно тряхнула рукой, чувствуя как в ладонь, выпав из рукава, ткнулась тёплая рукоять верного танто подобно игривому зверьку, требующему ласки.

— Девочка, ты почему так поздно гуляешь? — осклабился мужчина в улыбке, что должна была демонстрировать дружелюбие, но отражала лишь похоть.

— Иду домой, дяденька, — ответила Шино, подпустив в голос немного чарующей хрипотцы.

— Давай я тебя провожу, — облизнул незнакомец губы кончиком языка. Предвкушающе.

Надеждам и чаяниям его, впрочем, сбыться было не суждено. Из-за поворота, на спринтерской скорости, так что плащ за спиной развевался подобно крыльям летучей мыши, вылетела сержант Нодзима и с громким "й-ай!" пробила мужчине мощный крюк в челюсть. Незнакомца отбросило на пару метров, предварительно перекрутив в воздухе, и приложило о землю, а по асфальтовой полосе дорожки застучали осколки зубов.

— Ты в порядке? Не ранена? — зачастила опустившаяся возле маленькой шиноби женщина, схватив ту за плечи и буквально ощупывая взглядом.

— Оставь меня, старушка, — тихо буркнула она, отойдя в сторону и приняв независимый вид.

Впрочем, из-за её маски любая произнесённая фраза казалась наполненной обидой и печалью. Затопали тяжёлыми берцами двое полицейских в бронежилетах, щёлкнули наручниками на руках человека. Подбежал Ясумо, доставая на ходу из кармана записную книжку и чётко, с выражением, зачитал из неё:

— На данный момент вы не имеете никаких прав, вы обязаны сотрудничать со следствием, ваш статус свободного гражданина, члена семьи или слуги семьи аннулируется до освобождения из под следствия.

На взгляд Шино, зачитывать бессознательному телу права и обязанности бессмысленно, но закон, видимо, выше таких мелких деталей. Наконец, неторопливо подошёл инспектор, смоля верную сигарету.

— Старушка, старушка, старуш… — монотонно повторяла сержант, так и не поднявшись с колен.

— Что это с ней? — ткнул в сторону своей подчинённой сигаретой, зажатой между пальцами, инспектор.

— Кризис среднего возраста, Сато-сан, — негромко откликнулся кто-то из мужчин, постаравшись чтобы обсуждаемая не расслышала, кто именно это был.

Хмыкнув, инспектор присел на корточки рядом с лежащим человеком, ухватив за растрепавшиеся волосы приподнял его голову, вглядываясь в залитое кровью лицо.

— Хм, видел я его фоторобот недавно, — покивал он своим мыслям.

Лежащий человек застонал, заморгал, оглядывая внезапно ставшим многолюдной местность мутным взглядом и вздрогнул, встретившись глазами с нависающим над ним инспектором.

— Прощайся со своими колокольчиками, педофил, — зло процедил Сато.

— Он? — на всякий случай уточнил Ясумо, кивнув двум дюжим полицейским, чтобы те уволокли задержанного.

— Нет. Продолжаем. Надеюсь, мы не спугнули нашу основную цель.

— Я никого вблизи не чую, — ответил ему шелестящий голос помощницы, прислонившейся к дереву неподалёку. Казалось, свет фонаря сам избегал касаться её.

Оторвавшись от своей опоры, она вновь меланхолично затопала по направлению к выходу из парка. Впереди ещё столько тёмных и тихих закоулков, а ночь коротка.

— Сдаётся мне, Сато-сан, что вы имеете какие-то свои планы на нашего помощника, — пробурчал Ясумо, двигаясь к застывшей всё в той же позе женщине. Сам он не был столь бесчувственным, чтобы оставить её бороться со своими тараканами в одиночестве.

Инспектор в ответ лишь хитро пыхнул сигаретой. Его рабочий стол только что стал легче на одну папку, а сколько ещё ночей впереди…

К полудню следующего дня я прибыл на станцию назначения. Наконец мне не нужно мчаться по просторам страны, проводить время в ожидании следующего поезда, да любоваться постными физиономиями попутчиков. Вот оно — счастье. Оно в покое!