Джон Толкин - Хоббит, или Туда и обратно. Избранные произведения

В этот сборник включены древнейшие фрагменты, по преимуществу легенды и байки, бытовавшие в Хоббитании конца Третьей Эпохи и написанные, судя по всему, хоббитами, точнее — Бильбо и его друзьями или же их прямыми потомками. Однако ссылки на их авторство встречаются нечасто, поскольку строфы, не попавшие в летописи, переписывались множество раз и сохранились, скорее всего, благодаря тому, что на протяжении многих лет передавались из уст в уста.

В Алой Книге опус 8 помечен инициалами С.С., то есть Сэм Скромби. Теми же инициалами, С.С., помечен и опус 12, хотя здесь Сэм всего лишь воспроизвел, немного переиначив, старинные вирши из комического бестиария, весьма почитаемого хоббитами.

Опус 3 — пример совершенно иного рода: хоббитов весьма забавляла песня или история, конец которой возвращался к началу и ее можно было повторять сколь угодно долго, пока слушателям не надоест. Такие тексты встречаются в Алой Книге, но они в большинстве своем незамысловаты и неотделаны. Опус 3 пространнее и витиеватее прочих. Это, несомненно, сочинение Бильбо. На авторство указывает явное сходство этого стихотворения с длинной поэмой, которую Бильбо возгласил в доме Элронда. Оригинал — «вздорные вирши» — в Раздольской версии был переиначен господином Торбинсом, хотя и несколько несуразно, под предания Вышних Эльфов и нуменорцев об Эарендиле. Возможно, эти стихи потому были предметом особой гордости Бильбо, что метрику их придумал он сам. Ничего подобного в Алой Книге более не встречается. Изначальный же вариант, здесь представленный, можно отнести к тем далеким дням, когда Бильбо только что возвратился из своего путешествия. Эльфийская традиция в нем еще не слишком преобладает, а имена (Деррилин, Белмаре, Теллами, Эйери) — всего лишь подражание эльфийским, но никоим образом не подлинно эльфийские.

На иные стихи явно повлияли события конца Третьей Эпохи, когда кругозор жителей Хоббитании намного расширился благодаря контактам с Разделом и Гондором. К таким стихотворениям относятся, например, опусы 6 (в летописи «Властелина Колец» вошли вирши Бильбо на ту лее тему) и 16 (последний), восходящие к гондорским источникам. В их основе лежат традиционные представления жителей Побережья, отсюда — местные названия впадающих в море рек. Так, в опусе 6 прямо упомянут Белфалас (бурлящий залив Бэл), а также маяк Тирит-Аэар в Дол-Амроте. В опусе 16 упоминается Семиречье — это семь рек Южного Королевства [2] Семь рек Южного Королевства — Лефнуи, Мортонд, Кэрил, Рингло, Гилраин, Сернуи и Андуин. , и употреблено гондорское имя, эльфийское по происхождению, Фириэль [3] Имя Фириэль носила гондорская принцесса, к которой по Южной Линии восходит родословная Арагорна. Так же звали дочь Эланор, дочери Сэма, однако ее имя заимствовано из этого стихотворения — никак иначе в Западном Четверике оно появиться не могло. — то есть смертная женщина. На Побережье и в Дол-Амроте сохранилось много напоминаний о древнейших обитателях этих мест, эльфах, — еще во времена Второй Эпохи, вплоть до самого падения Эригиона, из гавани, что в устье Мортонда, уходили в море «западные корабли». Таким образом, два эти стихотворения представляют собой лишь обработку южных песней, и Бильбо вполне мог их услышать в Раздоле. Опус 14 также почерпнут из хранимых в Раздоле сведений, эльфийских и нуменорских, о героических днях конца Первой Эпохи; как представляется, здесь нашла отражение нуменорская легенда о Турине и гноме Миме.

Опусы же 1 и 2 — безусловно забрендийского происхождения. Такие подробности об этих местах, о лесистой Лощине, где протекает Ветлянка [4] На северном берегу Ветлянки находилась Запруда — небольшая гавань, расположенная за Отпорной Городьбой, хорошо охраняемая и защищенная деревянной изгородью. Над гаванью на пригорке между Сенной и Брендивином была деревушка Брередон (Вересковый Холм). Другая пристань, Причал, была возле Схода, в устье Ивлянки, откуда начинался Проселок, проходивший через Дикули, Камыши и Прозапасье. , ни одному хоббиту, жившему западнее Топей, просто не могли быть известны. Из стихов видно, что забрендийцам был знаком Бомбадил [5] Возможно, именно хоббиты из Забрендии и нарекли Бомбадила Бомбадилом — имя это забрендийское по форме — в дополнение ко всем его древнейшим именам. , хотя о его могуществе они догадывались не больше, чем жители Хоббитании — о могуществе Гэндальфа: оба представлялись им героями добродушными, может быть, несколько таинственными и непредсказуемыми, но неизменно комическими. Опус 1 — ранний, и составлен из различных легенд о Бомбадиле, бытовавших среди хоббитов. В опусе 2 использованы те же традиционные сюжеты, хотя здесь бранчливая перепалка Тома воспринимается окружающими как шутка — с удовольствием (однако и не без страха), и стихотворение это можно отнести к тому более позднему периоду, когда Фродо и его спутники уже побывали в доме Бомбадила.

Собственно хоббитанской поэзии, представленной в Алой Книге, присущи две основные особенности: пристрастие к причудливым оборотам и к вычурным размерам и ритмам, — при всей своей простоте хоббиты, безусловно, отдают предпочтение стихосложению искусному и изящному, хотя это не более чем подражание эльфийским образцам. Стихи эти только на первый взгляд кажутся легкомысленными и игривыми — со временем возникает ощущение, что за словами скрывается нечто большее. Особняком стоит опус 15, имеющий явно хоббитанское происхождение, однако написанный гораздо позже других и относящийся к Четвертой Эпохе. Опус этот включен в сборник, поскольку в верхней части листа, на котором он обнаружен, помечено: «Сон Фродо». Знаменательная пометка! Конечно, ни о каком авторстве Фродо здесь и речи не может быть, важно другое — стихотворение с такой пометкой дает четкое представление о тех темных, тягостных снах, посещавших Фродо каждые март и октябрь в течение последних трех лет. Оно же созвучно и традиционным представлениям о хоббитах, пораженных «безумием странствий», которые если и возвращаются в родные места, то становятся замкнутыми и нелюдимыми. Надо сказать, что в мироощущении хоббитов всегда присутствовало Море, но страх перед ним и недоверие ко всему эльфийскому преобладали в Хоббитании конца Третьей Эпохи, и недоверие это не вполне исчезло даже после событий и перемен, ознаменовавших завершение этой Эпохи.