Валерия Чернованова - Цветок из пламени

— Ты чувствуешь его? Знаешь, где он? — воскликнула порывисто. Пока шли по подземной галерее, уговаривала себя, что бы ни случилось, оставаться сдержанной, но с самовнушением у меня всегда были проблемы.

— Он часть меня. А я — его. Пока жив маркиз, живу я, и наоборот, — уклончиво ответила тень.

— Прошу, скажи, где он! — нетерпеливо потребовала я, продолжая с жадностью вглядываться в такие любимые когда-то черты. Умом понимала, что это не Моран. Да и не человек вовсе. Бесплотное нечто. Непрошеное наследие, доставшееся маркизу от его предков-морров. Но сердце, словно ненормальное, то колотилось в бешеном ритме, то замирало от одного лишь звука его глубокого голоса.

— А ты уверена, маркиза, что стража следует спасать? — лениво поинтересовалось отражение, острым когтем выводя на зачарованной стеклянной преграде, что удерживала его в Зазеркалье, непонятные узоры, отчего пространство наполнялось невыносимым скрежетом. — Того, кто женился на тебе из корысти, желая превратить в жертву. Кто пользовался тобой в постели, а на рассвете покидал, чтобы помечтать в одиночестве о своей драгоценной.

Каждое слово ранило сильнее любого оружия, напоминая о предательстве человека, которого я так опрометчиво полюбила.

— Уверена.

— А давай поступим так! — Глаза потустороннего существа азартно сверкнули. — Я открою тебе еще один гадкий секретик маркиза, и, если после всего услышанного ты по-прежнему будешь желать его спасения, так и быть, скажу, где искать.

— Александрин, не стоит верить всему, что говорит тень, — подал голос до сих пор не вмешивающийся в разговор Касьен. Маг напряженно следил за выражением лица эфемерного существа, словно надеялся поймать того на лжи, но пока что тщетно.

— А зачем мне лгать? — хмыкнула копия моего мужа и снова царапнула зеркальную поверхность, оставив на ней глубокую борозду, которая почти сразу же исчезла. — Я ведь не предлагаю сделку, не прошу освободить меня взамен на сведения. Просто мне жаль дурочку.

— Ты не способен на сострадание, — жестко парировал де Лален.

— Ну хорошо, мне скучно, — призналась тень. — И я уже предвкушаю, как вытянется ее смазливое личико, когда раскрою еще одну гнусную тайну ее муженька. Сними маску, маркиза. Здесь тебе не от кого прятаться.

Я стояла, не решаясь не то что пошевелиться, — боялась дышать. На один короткий миг отчаянно захотелось превратиться в бездушную статую, не способную чувствовать. А значит, не способную испытывать боль и страдать.

— Ну, так мне говорить? Или будем молчать? — Демоническое естество стража провело рукой вдоль своего лица, напоминая об условии — обнажить перед ним свои чувства. — Или предпочитаешь оставаться в блаженном неведении, пугливая девочка?

Маску я сняла, всем своим телом ощущая липкий, насмешливый взгляд потустороннего существа.

— Моран — воин, знакомый с одной-единственной истиной: на войне не обходится без жертв. Ради победы страж готов без сожаления уничтожить любую пешку. В этом они с Серен похожи, — усмехаясь, говорило отражение. Ему вторили, точно эхо, тени из клеток-зеркал. — Барон ле Фиенн стал такой пешкой.

Если бы рядом с нами ударила молния, расчертив пол трещинами и разбив каменные плиты, она бы не произвела на меня такого действия, как слова отражения.

— Нет… — с трудом выдавила я.

— Загадочная болезнь барона — результат его недальновидного общения с зятем. Его милость почти разгадал планы маркиза относительно тебя и не замедлил ими поделиться с зятем. Мадам, ваш отец пострадал из-за собственной глупости. Ну и из-за коварства вашего супруга, конечно же, — злобно рассмеялась копия стража.

Этот демонический смех, подхваченный другими тенями, разнесся по всему подземелью.

— Как мне излечить отца? — с трудом прогнав оцепенение, зашевелила непослушными губами. Думала, раньше было больно, а теперь поняла, что все, что испытывала до этого, — ерунда.

— Никак, — хмыкнуло существо, чьим лицом всего несколько мгновений назад я невольно любовалась, а теперь готова была расцарапать его ногтями, если бы только могла.

Ведь это было лицо Морана.

Зажмурилась, мечтая больше никогда его не видеть. Не видеть ненавистного стража.

— От этих чар нет лекарства. Ваш отец, мадам, сгниет в своей постели, мучимый кошмарами, из оков которых ему не вырваться. Лучше бы маркиз сразу его убил, чем обрек на такие муки, — с напускной скорбью закончил мой собеседник.

— Александрин, послушайте… — Де Лален коснулся было моего плеча.

Но я вздрогнула и отшатнулась.

— Ну так что, мадам? — кланяясь и подметая пол перьями материализовавшейся в его руках нарядной шляпы, велеречиво поинтересовался пленник Зазеркалья. — Каково будет ваше желание, сударыня? Казнить, нельзя помиловать? Или все-таки пощадите?

Перешептывания, сдавленный смех, мое дыхание, с шумом вырывающееся из груди, — все смешалось. Надежда в глазах Касьена и ирония во взгляде тени растворились в зыбком мареве отчаяния.

Зажмурилась. Щеку обожгла сорвавшаяся с ресниц слеза. Последняя, которую я пролила из-за треклятого мага.

Отступила на шаг, потом еще на два и тихо, но твердо сказала:

— Я больше не буду его искать.

Никогда.

С каждым часом, проведенным в Зазеркалье, тревога за жизнь Александрин только крепла, а вместе с ней возрастала и злость на самого себя. За то, что позволил Серен отравить его сердце и разум ядом и так непростительно долго собой манипулировать.

Постепенно силы, утраченные во время ритуала, возвращались к стражу. Но их было недостаточно, чтобы выбраться из магической клетки, в которой его заперли точно зверя.

Порой, когда ярость ослепляла разум, Моран с неистовством бросался на зачарованную зеркальную гладь, хоть и понимал, что, разбивая в кровь кулаки, ничего не добьется. Не разорвет искусное плетение чар, созданное треклятой Берзэ, и не защитит Александрин. Только ослабнет физически.

Но на это магу было плевать.

За минувшие дни маркиз перепробовал десятки заклинаний. Доводя себя до изнеможения, пытался найти хоть какую-то лазейку, но тщетно. Единственный раз, когда неведомая сила вынесла его за пределы клетки, чтобы показать Александрин, такую же изможденную, находящуюся на грани отчаяния, он даже не успел предупредить ее об опасности.

Моран был уверен, Ксандра пыталась его разыскать, но чары, наложенные на него, оказались слишком сильны. Маг знал, девушка будет продолжать поиски, вот только предпочел бы, чтобы Александрин бежала из Вальхейма без оглядки. Позабыла о нем и спасала свою жизнь.

Услышав в тишине подземелья стук каблуков, страж поднялся на ноги, до боли в глазах всматриваясь в плескавшуюся вокруг тьму. Зажмурился, когда на стенах полыхнули факелы, осветив мрачное, пропитанное затхлостью помещение.