Джессика Клусс - Мрачно темнеющий свет

Раньше лица знати были расслабленными, теперь же богатые женщины в модных шляпках-таблетках и нищенки в лохмотьях – все были одинаково испуганные. Каждый день появлялись новые рассказы об атаках Ре́лема, и эти атаки становились все более жестокими. Восемьдесят чародеев погибли за одну-единственную ночь на окраине Шеффилда – люди перешептывались, что со всех была заживо содрана кожа. Каждая смерть заставляла меня вспомнить слова Ре́лема: «Я покажу вам ужас. Отдайте мне Генриетту Хоуэл».

Вот почему мы здесь, напомнила я себе, пока мы шагали по грязной улице. Мы сделаем так, что это оружие заработает. Мы покажем Ре́лему, что в действительности значит ужас.

Наконец мы вышли на широкую и оживленную улицу, которая вела к круглой площади Пиккадилли; здесь было оживленно. Старые торговые ряды и торговые ряды Полпенни-роу были безжалостно уничтожены во время атаки Корозота, и лондонцы приходили сюда, чтобы купить или продать что-то.

Почувствовав голод, я купила пару мясных пирожков сомнительного вида, и мы с Марией быстро их съели. Я никогда в жизни не слышала такого гвалта; богатые и бедные, все потели, толкались, кашляли, вовлекая нас в свой круговорот.

Мы пошли вниз по Пиккадилли к Бонд-стрит. Вскоре справа от нас появился дугообразный вход в Аркаду-Берлингтон. Это была длинная крытая пешеходная улица с магазинами по обеим сторонам. До падения защиты – модное место, где леди покупали духи и засахаренные фрукты. Сейчас пространство делили попрошайки и продавцы устриц.

– Давай посмотрим, – сказала я, расчищая себе путь через толпу. Мария шла за мной следом. В бумаге говорилось, магазин 59, но, когда мы подошли, никакого магазина там не нашли. Окна были разбиты, дверь заколочена. Краска облезала длинными полосами. Сюда годами никто не заходил.

Я в расстройстве закусила губу. Обманывала ли я себя, думая, что колдуны могли рискнуть всем, чтобы открыть магазин в своем прежнем доме? Скорее всего, сундук просто выдал сбой. Либо я неправильно поняла то, что он хотел мне сказать.

– У тебя расстроенный вид. – Мария толкнула меня локтем. – Не надо так быстро сдаваться.

– А что ты предлагаешь делать?

– Попробуй разрезать воздух. – Мария выдернула из своей юбки нитку. Она думала, здесь были чары, как в Корнуолле, хотя я не ощущала колдовства. А что, почему бы и нет? Я взяла Кашку, порезалась – на этот раз не так сильно – и обмакнула нитку в кровь. Мария держала ее, пока я концентрировалась, резала и…

У меня в руках началось покалывание, когда в воздухе у двери появился разрез. Мария от радости захлопала в ладоши.

– Мне это нравится. – Она, ликуя, прошмыгнула в разрез. Я последовала за ней; разрез у меня за спиной сразу закрылся.

То, что раньше было заброшенным магазином, сейчас представляло собой длинную, изогнутую улицу. Кажется, у колдунов была своя Аркада-Берлингтон, и здесь собирались толпы народу.

Магазины и магазинчики громоздились рядом друг с другом. На шестах были подняты тенты из непромокаемого брезента. Вывески, вывески, вывески… Медные кастрюли, склянки и баночки, латунные клетки… и что там еще. Откуда-то раздавалось шипение сковороды, к нам плыл запах таящего жира и лука.

Спорящие друг с другом мужчины и женщины ничем не отличались от людей, выторговывающих муку или мыло, которых мы видели снаружи. Но здесь они обсуждали цену на птичьи потроха, языки фламинго, порошок из зубов акулы и порции печени. Одна женщина, проковыляв, пересекла дорогу прямо перед нами; ее походка была кривобокой и странной. На месте ноги пониже колена просвечивала насквозь стеклянная бутылка пробкой вниз.

– Это… колдуны? – В голосе Марии слышалось одновременно изумление и отвращение. – Они такие… Такие…

– Странные, – закончила я. Но у меня перехватило дыхание, когда я увидела такое количество колдунов. Если бы войны не было, если бы мои родители были живы, я могла бы проводить время в этом месте. Возможно, я называла бы себя колдуньей.

Мы привлекли к себе внимание, кто-то стал хмуриться. Незнакомцы, появляющиеся посреди нелегального рынка, всегда подозрительны. Пожалуй, нам надо было обдумать это заранее.

Словно иллюстрируя мою мысль, чья-то рука приставила мне нож к горлу.

– Кто это у нас здесь? – прошептал голос за спиной.

Голос принадлежал девушке. Я замерла, а Мария вытащила свой топор.

– Отпусти ее! – рявкнула она, но девушка только сильнее надавила ножом. Было очевидно, что угрожать ей – плохая идея.

– Не надо суетиться, – сказала я. С ножом, прижатым к твоему горлу, думать трудно. Мой взгляд метнулся в сторону наблюдающих за нами людей – они с интересом ожидали, что же случится дальше.

Обидчица слегка сдвинула лезвие, и этого было достаточно, чтобы дать мне возможность. Голубое пламя рябью покрыло мое тело, и девушка упала.

– Ты разве не знаешь, что это грубо – нападать на других колдунов? – Я протянула руку, чтобы помочь ей подняться. – Я – Генриетта Хоуэл.

Назвать свое имя было все равно что сыграть в рулетку. Мы уже успели привлечь к себе много внимания, и толпа все собиралась. Девушка с трудом встала на ноги, отряхивая колени. Абсурдно высокая, она была одета в ярко-желтое платье, подвязанное зеленым кушаком. Распущенные черные волосы доходили до плеч. У нее были высокие скулы, а темные глаза ярко сверкнули, когда она услышала мое имя.

– Подожди… Хоуэл? Ты же Предначертанная у чародеев, так? Почему же ты сразу не сказала? – Девушка своей сильной рукой хлопнула меня по плечу, и я подавила болезненный вскрик. – Знаешь, ты могла бы спросить «Шар и сову». С радостью тебе покажу, – непринужденно продолжила она.

– Эмм, да. Нам бы хотелось посмотреть. – Мы с Марией, которая наконец убрала топор, обменялись озадаченными взглядами.

– Меня зовут Элис Чен, – представилась девушка, уводя нас вниз по узкой улице. Я бросала взгляды на окружающие нас настороженные лица, пытаясь расслышать произносимые шепотом слова. Толпа рассосалась, но я все еще чувствовала эти взгляды на себе.

Повернув за угол, мы подошли к деревянной вывеске, подвешенной на непримечательной кирпичной стене; на вывеске было написано: «ШАР И СОВА». На табличке была вырезана рыже-коричневая сова, сидевшая, как нетрудно догадаться, на большом шаре.

Никакой входной двери не было. Вместо этого Элис подвела нас к паре старых продырявленных ботинок и пнула один из них.

Из облачка пыли перед нами появился туманный образ сутулого человека с худым лицом.

– Пароль? – его голос прозвучал как вздох на ветру.

Я читала о привидениях, подобных этому, в одной из книг Микельмаса. Есть привидения – неупокоенные души умерших людей, но эти – нет. Не знаю, как объяснить… Что-то вроде домовых, охраняющих имущество. Но они не истинные хозяева дома, как Фенсвик, а скорее, бледная проекция живущих в этом доме людей, владельцев имущества. Их можно было заставить выполнять роль стражей или вышибал. Не самые искусные существа, но по-своему полезные.