Джессика Клусс - Мрачно темнеющий свет

– Возможно, все к лучшему, – колко произнесла я. – Адам и Ева плохо кончили.

Не дожидаясь ответа, я в гневе выбежала из комнаты.

Внизу меня ждал лакей, на его одетой в перчатку руке балансировал поднос с почтой.

– Мисс Хоуэл, для вас пришло письмо.

Я поблагодарила его и, взяв послание, разорвала конверт трясущимися руками. И немедленно узнала знакомый петлеобразный почерк.

Хоуэл,

приходи немедленно. Яд.

Я бросилась за своим плащом, вызвала карету и скрылась за дверью.

Вольф и Ламб снимали квартирку в Камдене, предпочитая жизни в казармах приватность. Условия проживания были скромными. Соседи – поденщицы и торговки, а сама квартира, которую мальчики делили друг с другом, была маленькой. Но они сделали ее своей, и там было, в общем-то, удобно.

Несколько картин с видами сельской местности и водоплавающими птицами, судя по всему любительские, стояли у стены и ждали, когда их повесят. Поднос с завтраком еще не убрали, на тарелке – яичная скорлупа, холодный чай в чашке подернулся пленкой. В углу гостиной виолончель Вольфа и скрипка Ламба привалились друг к другу, и в этом было какое-то странное утешение: будто инструменты поддерживают друг друга.

Вольф впустил меня; было удивительно видеть его дома в этот час. Обычно аккуратно причесанные волосы были взъерошены, подбородок покрывала густая щетина. Он не стал спрашивать, почему я приехала.

– Ему надо кое-что тебе сказать, – сразу сказал он.

Ламб лежал на диване, его руки были сложены на груди. Он тихо стонал.

Яд.

Вольф встал на колени и положил свою большую ладонь на лоб друга. Веки Ламба были настолько тонкими, что можно было разглядеть узор каждой голубой венки. Дыхание – затрудненное и неровное.

– Что он принял? – спросила я Вольфа.

– Ничего. Эти последние несколько дней он ничего не ел и не пил, он был слишком слаб, чтобы посетить вечеринку леди Элизы.

Предвидел ли Ламб то, что случится на балу? Нет, я так не думала. Его способность к предвидению работала не столь однозначно.

– Этим утром он написал, что хочет встретиться с тобой, а затем упал в обморок. Я пытался его разбудить… – Голос Вольфа сломался под действием страха.

Перво-наперво нужно было разбудить его.

– Мне нужны ромашка и корень имбиря, если они у тебя есть. – Мария рассказала мне, каким успокаивающим действием обладали эти ингредиенты. – И какой-нибудь бульон.

Вольф послал меня вниз к домовладелице, женщине с огромными ручищами; та хмыкнула, когда увидела молодую незамужнюю леди, рискнувшую в одиночестве посетить квартиру джентльменов, не важно – чародейка она или нет. Но она дала мне то, что было нужно.

Я заварила Ламбу чашку чаю и заставила его выпить. Большая часть пролилась на его подбородок, но и это дало результат. Его веки затрепетали, глаза распахнулись, и Вольф испустил вздох облегчения.

– Ты в порядке? – прошептала я.

Хрипя, Ламб подергал меня за рукав.

– Ты сделаешь. Так ведь? – выдавил он. Его зрачки были расширенными.

– Что я сделаю? – спросила я.

Ламб отхлебнул еще чаю, и Вольфу удалось дать ему несколько ложек горячего бульона.

– Помоги девочке поразить женщину. Это единственный способ, – прошептал он. – Яд .

Он произнес это слово еще дважды, подчеркивая его.

– Тебя кто-то отравил? – прошептала я.

Вольф выругался, но Ламб покачал головой. Он взял бульон и промокнул его кусочком хлеба. К восковым щекам вернулся слабый румянец.

– Послушай. Яд. Белладонна. Ты должна ее взять. Возьми белладонну, когда сможешь, – сказал он скрипучим голосом. Белладонна была смертоносной. Было совершенно очевидно, что Ламб бредит. – Возьми белладонну, и ты наконец-то узнаешь правду. Яд тебе покажет.

– Я не понимаю и половины из того, что он говорит. – Вольф провел рукой по лбу. – Я думал, он хочет остаться в Лондоне. Но он сказал, есть вещи, которым он может научиться только на севере.

– Сейчас принесу еще холодной воды, – проговорила я, выкручивая ткань и беря таз.

Я вышла за дверь, но на полпути к комнатам домовладелицы спохватилась, что забыла прихватить поднос. Побежала назад, открыла дверь и… Остановилась как вкопанная.

Вольф крепко держал Ламба в объятиях. Ламб нежно что-то бормотал, пока Вольф целовал его лоб, щеки, губы. Нервные пальцы Ламба запутались в волосах другого мальчика. Их объятия были нежными, даже страстными. Какого черта?

Я попятилась назад и случайно врезалась в дверь. Вольф отпустил Ламба и вскочил на ноги. Мы уставились друг на друга, и ни один из нас не знал, что делать. Что я увидела? Мгновения пытки проходили в молчании.

– Мне лучше уйти, – сказала я, поставив таз, и попыталась найти свой плащ. Я понятия не имела, как себя вести. Вольф следовал за мной, пока я ходила по комнате, врезаясь в стулья.

– Почему ты на меня не смотришь? – мрачно спросил он.

– Не знаю, о чем ты, – заставив себя сохранять спокойствие, я подняла на него глаза. Он вздохнул.

– Я вижу, как сильно ты это презираешь. То, какие мы есть, – пробормотал он.

– Я никогда не смогла бы презирать тебя. – Это дурацкое предположение вывело меня из ступора. Гори оно все огнем, это же Вольф. Мой друг. Засунув руки в карманы, он сел на диван. Ламб потянулся к нему, и Вольф взял его за руку. Меня поразила бесстрашная честность этого простого жеста.

– Теперь ты побежишь прямо к Уайтчёрчу, – сказал Вольф.

– Нет. Никогда. – Я наконец-то смогла заговорить своим обычным голосом. Их могли бы отлучить от церкви, если бы узнали об этих отношениях, возможно даже – посадить в тюрьму.

Вольф смахнул с лица Ламба прядь волос, его лицо было полно нежности.

– Я не брошу его. Даже ради целого мира. Может быть, это только наполовину жизнь, жизнь во лжи, но только такая жизнь мне нужна. – Он поднял на меня взгляд. – Не важно, что я сделаю, но я в ловушке.

Его голос дрогнул.

Боль Вольфа была ощутимой, и я знала это чувство – жить во лжи, лгать, лгать, лгать… Черт меня побери, если я позволю разрушить еще одну дружбу. Я села рядом с диваном, взяла чашку чая и протянула Ламбу.

– Меня не заботит то, что вы делаете. Уайтчёрч никогда об этом от меня не услышит. – По моим наблюдениям, любовь была слишком редкой, чтобы ею разбрасываться.

Вольф коснулся моего плеча, а затем подошел к столу. Он взял тарелку с едой, вернулся, и мы вместе попытались заставить Ламба съесть что-нибудь твердое. Через некоторое время Ламб смог осилить полпорции тушеной баранины. Румянец стал ярче.

– С тобой все в порядке, – с облегчением произнесла я.

– Да. Но нам надо еще кое-что обсудить. – Ламб сфокусировал на мне взгляд. – Колокола.

Я чуть не выронила чашку.

– Колокола?

– Молокорон в Йорке. Да и Бескожий Человек тоже там. – Он изогнул бровь и откусил от картофелины.