Екатерина Оленева - Зеркала и лица: Северный ветер [СИ]

— Он это серьёзно? — закатила глаза Дороти. — Мы действительно будем ловить эту гадость?

Лили поежилась.

После уроков она поплелась в теплицу. Было страшно и совсем не хотелось выходить из замка, такого уютного на фоне непогоды. Но что делать? Необходимо проследить за тем, чтобы укоренились саженцы.

В теплицах было теплее, чем в коридорах замка. По стенкам тихо, монотонно, усыпляюще стучал дождь. Земля была теплой, рыхлой, пальцы легко зарывались в серый рассыпчатый торф.

Поливая саженцы, Лили изо всех сил заставляла думать себя о чем угодно, только не о том, что в тот день тоже шел дождь и близились сумерки.

Когда тонкая тень пролегла рядом с ней, она не удержавшись охнула, порывисто обернувшись. Сердце заколотилось как безумное.

Высокая худая фигура закрывала половину прохода в теплицу не потому, что была громоздкой — узким был сам вход.

— Северус? — с облегчением выдохнула Лили. — Как мы меня напугал!

— Привет, — отозвался он. — Тренируешь силу воли, как истинная гриффиндорка, испытывая нервы на крепость? Я думал, после гибели мисс Риверс ты предпочтёшь держаться отсюда подальше?

Он взирал на Лили пристально и задумчиво, без намека на улыбку.

— Выполняю задание Слагхорна. Ты случайно сюда зашёл?

— Я тебя искал. Мне сказали, что ты здесь.

— Раз уж пришёл, помоги мне с рассадой, — попросила Лили.

В четыре руки дело пошло более споро. Как в старые добрые времена.

Лили всегда поражало и восхищало, как аристократичные, длинные пальцы Сева легко работают с землёй и растениями. Совпадение это, или простая закономерность — то, что из всех знакомых мужчин самые красивые руки у Джеймса, Сириуса и Сева?

— Гриффиндрцам нравится новый учитель, прибывший прямиком из ада? — Кривящиеся губы друга явно изображали язвительность.

— Большинству, — кивнула Лили. — Он, конечно, не безупречен. Особенно когда отвешивает эти крепкие словечки. Но ведь он боец, а не педагог.

Сколько Лили себя помнила, у Северуса всегда был этот пронизывающий взгляд. Тяжелый. Очень. Она с детства под ним терялась.

— Ты знаешь, кто претендовал на эту должность?

Сев склонил голову на бок. Чёрные глаза по-прежнему не отрывались от лица Лили.

— Неужели Сам?… — насмешливо фыркнула она. — Подумать только, птица такого полета! Зачем Волдеморту сдалась заурядная должность учителя?

— Вот именно по этому чистокровным так тяжело ужиться с магглами. — Северус что только не шипел от презрения. — Ты не понимаешь!

— Хорошо хоть Принсы-полукровки понимают всех и всё, — зло сузила глаза Лили.

— Как учитель Волдеморт куда более интересная и масштабная личность, чем этот Грюм. И речь у него правильней. И знаний — во много раз больше. Однако Дамблдор ему отказал. Что ты об этом думаешь?

— Если честно — ничего. Мне плевать на то, кто преподаёт ЗОТС, лишь бы ко мне не цеплялся и оценки не занижал. Мозги у меня коротенькие. Глобальные вопросы в мою черепушку, как ты знаешь, не помещаются.

— С мозгами у тебя всё в порядке. Когда захочешь, неплохо соображаешь.

— И полжизни не прошло, как я дождалась от тебя комплимента!

— Я просто хочу, чтобы ты приняла, хотя бы как версию, что у тех, кто по другую от Дамблдора сторону, есть право на собственное мнение.

— А я хочу, чтобы ты понял — мне все равно, синие, красные или белые сидят на троне. Какая там клика придёт к власти — мне тоже все равно. Даже квиддич интересует меня больше. Получив власть любой, рано ли, поздно, всё равно начнёт действовать так же, как те, что были до него. Не верю я в плохих и хороших королей, Сев. Тёмный Лорд, мистер Крауч, очередной Малфой — какая разница?

— На самом деле разница есть. Боюсь, ты скоро поймёшь — какая.

— Ладно. Есть разница. Но тебе-то что в том за дело? Или ты надеешься поделить общий пирог власти на три части, между Темным Лордом, Министерством и собой? Неужели ты так и не повзрослел, Сев? Такие, как ты и я, не владеют миром. Влезешь в эту игру, тебя используют и уничтожают. Бери пример с меня, — развела запачканными землёй руками Лили, — сажай цветы, потом вари из них зелья. Поверь Дамблдору — простые радости самые настоящие.

— Сажать цветы для меня поздновато. Как таковая власть мне не нужна. Мне нужна возможность делать то, что я хочу и не отчитываться перед министеркими крысами о каждом сделанном шаге. Эти трусы готовы наложить вето на любое заклинание, кроме Ступефая. Волдеморт даст мне возможность жить так, как я хочу. А министерство — нет.

— О, как же ты ошибаешься, дорогой мой друг! Хотя нет, не ошибаешься. Даже самообманом твою позицию не назовешь, потому что на самом деле ты прекрасно отдаешь себе отчёт в том, что рядом с Волдемортом никакой свободы нет. Он — диктатор. При чем худшего пошиба.

— Ты его совсем не знаешь! Не стоит безоговорочно верить тому, что говорит Дамблдор.

— Я не хочу тысячный раз это обсуждать. Не развивай тут свою теорию относительности добра и зла. Для меня дела чётко обстоят: Волдеморт — убивает, Дамблдор — нет. Этого простого факта мне, как обыкновенному обывателю, вполне достаточно, чтобы расставить приоритеты. И не стоит меня убеждать, потому что я всё равно останусь при своем мнении.

— Не будь столь категорична!

— Буду! Я категорична по сути своей. Для меня белое — это белое, а черное — это черное. И никак иначе. Ничего не могу с собой поделать.

— Однако в мире слишком много красок для подобной категоричности.

— В белом цвете, Сев, весь спектр цветов, а в черном — его полное отсутствие. И не будем больше переливать из пустого в порожнее.

— Лили, Волдеморт на самом деле очень хорошо к тебе относится. Дамблдоровская тюлька о том, что он, якобы, на дух не переносит магглорожденных, не выносит никакой критики. Я сам полукровка, но это же не мешает ему меня уважать? Дамблдор рисует Волдеморта, как какого-то злостного маньяка. Но это не так. Министерство прогнило, вся система нынешней власти не жизнеспособна. Но кто-то же должен взять на себя ответственность? Так почему — не мы?

— Ты меня совсем не слушаешь? Сев… Мне! Плевать! На! Власть! Но я никогда не пойду за тем, кто считает приемлемым убийство. Никуда не пойду — ни на право, ни на лево, ни назад, ни вперёд! Понять это вроде бы не сложно?

Северус скрестил руки на груди. Он смотрел так пристально, так колюче, что у Лили от его взгляда кололо щеки, словно острыми снежинками. Губы его странно скривились, то ли в усмешке, то ли в гримасе боли:

— Я не хочу тебя терять. Всё, что я делал, я делал для тебя.

— Только забыл поинтересоваться — оно мне надо?

На лице Северуса проступила хорошо знакомая пренебрежительная горделивая гримаса:

— Как думаешь, Лили, чем различаются между собой Гриффиндор и Слизерин?