Анна Шилкова - Спасла на свою голову [СИ]

— Маликоны. — Выдохнула мне в ухо Зука. — Они помолвлены! Боги одобрили этот брак! — Крикнула она в толпу.

Мы с Феном переглянулись, пытаясь справиться с неловкостью.

Оревы верят, что маликоны — птицы, несущие мир в семью и благость, поэтому считали, что союзы, одобренные небесами боги отмечают вот такими птичками. У нас они были на запястьях, но история говорит, что их расположение для каждой такой пары индивидуально. Я же знаю другую историю об отметке маликонами. Очень давно благородная орева была влюблена в графа, который не мог взять ее в жены: мезальянс вызвал бы скандал в обществе. Ее родители никогда не отдали бы свою дочь за того, кто намного ниже ее по положению, а его родители старательно не давали влюбленными видеться. Семья молодой леди была знаменита своими любовными зельями, а молодого графа — многолетними проклятьями. Во время очередного сезона балом молодые оревы сбежали вместе, в надежде успеть выбраться из страны раньше, чем их настигнут преследователи. Выбраться они успели и поженились в Калогаре, потом ушли еще дальше, пока не остепенились где-то в Вариистане [13] Страна, не существующая на данный момент, территориально принадлежит Калогару. , и прожили долгую и счастливую жизнь. И всю эту совместную жизнь они придумывали вечное проклятье для влюбленных, предназначенных друг другу высшими силами. Это проклятье должно было отметить таких влюбленных и показать всем, кто сомневается в истинности их чувств, что этот союз одобрен свыше. Безымянные для влюбленные умерли в окружении детей будучи седыми стариками, всю свою жизненную и магическую энергию вложив в труд своей жизни. И вот теперь, спустя века, когда даже легенда о них истерлась, а их проклятье приписывают божественным проявлениям, их отметки в виде птичек маликон, которые в изобилии водились в Вариистане и которые им так нравились, все еще проявлялись на живых, предназначенных друг другу богами.

В ближайшую неделю ничего не происходило, время будто замерло. То есть что-то происходило: с той стороны стены демоны ставили лагерь, перекрикивались день и ночь, функционировали. С нашей стороны стены копошились оревы Запада, которые не до конца понимали, за каким надом я их всех тут собрала. Конечно, армия под моей стеной подсказывала, что что-то пошло не так, но все же брошенные дома, в отсутствие военных действий, заботили народ больше. Воздух дышал приближающимися проблемами, но я трусливо их игнорировала, прячась вместе с Феном в саду, прикрываемая всеми моими заместителями вместе.

Но однажды поздним вечером, когда звезды уже подмигивали с чернильного неба, но замок еще не спал все живые по обе стороны стены услышали это…

— Хелена! — Пьяный вопль. — Хелена! — Как будто под окнами пьяный бывший орет. — Выходи! Я муж твой, в кон… — Фраза потонула в пьяном бубнеже. — Явись пред мои очи, Ицвер! — Вдруг рявкнул он, вырываясь из своего «бу-бу-бу».

В этот момент я, как раз, вышла из ворот и прошла к границе территории. Бывший муж повернулся и вдзрогнул. Как кот и огурец, честное слово.

— Что ты хотел? — Царственно вопросила я.

— Жену. — Выдохнул он и даже на расстоянии нескольких метров я почуяла перегар.

— Я тебе не жена. — Ровно сообщила я. — Иди, проспись.

— Да, я пьян! — Рявкнул он заносчиво. — Но это не отменяет ничего между нами!

— Что было между нами, Неор? — Стараясь не растерять царственность переспросила я. — Ты верил мне, как себе? Чувствовал пресловутый надежный тыл?

— Да! — Еще громче крикнул он.

— Нет, Аккорид. — Тихо ответила я. — Ты был готов жертвовать собой в угоду несуществующей любви, подозревая меня в грехах, для которых я не давала повода.

— Это не так. — Намного тише попытался прервать меня мужчина.

— Это так. — Мотнула головой. — Я простила тебе неверие единожды, я предупредила, что будет, если ты повторишь эту ошибку. Я делала все, чтобы Закатный вернулся к процветанию как можно быстрее, выторговывая нам хоть пару часов наедине. Ты отплатил мне подозрениями в измене, которые я опровергала под зельем правды. Припоминаешь? — Информация о привороте жгла горло, но я не позволяла себе даже думать о том, чтобы сообщить опоенному о его состоянии. — Мы с тобой сделали все, чтобы расстаться не поженившись. Разве не в этом был план?

— Я хотел разделить с тобой вечность! — Пафосно начал он.

— Ни у одного из нас не было вечности, Неор. — Снова не дала войти в штопор я. — Руку на сердце положа, ты хоть одну минуту любил меня?

— Я пошел на твоего хозяина войной, пока ты виляла хвостом как собачонка! — Невнятно, но опознаваемо оскорбил меня правитель.

— Ты начал войну, в которой тебе не победить. — Опровергла я. — Последний раз говорю, уходи миром, иначе получишь то, зачем пришел.

Неор молчал. Я развернулась и пошла обратно. Тишина, стоявшая всю неделю, сгустилась предельно, хоть ножом режь. Пришло время спустить крючок.

Уже во дворе ко мне подлетели все главные. Я ждала причитаний, но увидела при Фене рыжую девицу, неуловимо на меня похожую.

— Ваша светлость, есть идея. — Почти моим голосом проговорила она.

Фен смотрел прямо и решительно, девушка излагала. Это оказалась местная продажная леди, которую маг мелкими изменениями привел к похожему на меня виду. Сама она использовала косметику, но на волосы, формы и голос мой суженый наложил иллюзию, мелкую и аккуратную, чтобы не допустить мысли о подделке. Мысль была в том, чтобы выпустить ее к Неору, чтобы тот переспал с ней и завершил цикл воздействия, который привел правителя к сумасшествию.

— Ваша светлость, мне эта идея тоже не нравится, но может и сработать. — Пробасил Гросс.

— Выпускайте девушку. — Безразлично отдала приказ я. — И через час поднимайте защиту.

Гросс и Фен выдохнули.

— У тебя будет часа два максимум после того, как поднимется защита. — Тут же начал инструктировать Фен. — Через полтора часа беги к стене, не оглядываясь и не думая. Не успеешь — помочь мы не сможем.

Я слышала это уже удаляясь от скопления оревов. Мне надоело сидеть в осаде. Мне надоело бездействие. Мне так много всего надоело, что я не могла оставить все как есть. Нам всем нужны были события, после периода настороженного наблюдения друг за другом. Поднятие золотистой пелены защиты, самой совершенной, на какую мы с Феном были способны, — это лучшая провокация, что я смогла придумать.

Фен нашел меня в гостиной.

— Ты как? — Осторожно присел на самый край дивана.

— Устала от всего этого. — Доверительно сообщила в ответ.

— Чуть-чуть осталось. — Мягко сказал он. — Потерпишь?

Я всмотрелась в его лицо и сердце затопила нежность. Птица на запястье зачесалась.

— Я хочу белое платье. — Сообщила вдруг жениху.