Анна Шилкова - Мострал: место действия Иреос [СИ]

Роженица закричала и схватила Арена за ухо, тот заскулил, но не сдвинулся.

— Говорили дураку: береги уши, — прокомментировал Мит.

Младенец вылезать из матери не торопился, поэтому Гела, осторожно потрогав живот со всех сторон, вынесла вердикт:

— Вверх головой, бедняга.

— Так выньте его! — послышалось от порога.

— Морел, уведи.

Морел ухватил папашу за штанину и потащил из дома.

— Мит, Магией или руками? — растерянно спросила Гела.

— Не знаю, у нее потоки сбиты, а восстанавливать — долго.

— А у ребенка? — почти прошептала Гела.

— Не вижу.

— Значит руками… — и тут же. — Греть.

Ритен снова подогрела воду, а Гела омыла руки.

Дальше Ритен не видела, но я и так знаю, что делала Гелата: осторожно засунула руки прямо внутрь и медленно перевернула малыша. Потом дело пошло легче — ребенок уже сам стал выскальзывать.

— Греть, — и через несколько секунд. — Ветошь.

Гела уже принимала ребенка, когда Лэй протянул новую тряпку.

Младенца осторожно обтерли и завернули в пушистое полотенце, принесенное отцом.

В дверях сидел Морел довольный собой: это он потащил новоявленного отца к нашим вещам, чтобы принести самое мягкое полотенце для чада.

— Девочка, — сообщила Гелата всем присутствующим.

Малка радостно улыбнулась и потеряла сознание.

Мит поводил руками над телом и выдохнул:

— Все вон.

Все вышли. Дети испугано переглядывались уже во дворе.

Через двадцать минут вышла Гела.

— Ритен, меняйся с Ромулем местами.

К тому моменту, когда девочка нашла меня, мне осталось всего шесть кристаллов.

— Тебя там… — задыхалась она.

— В курсе я, — ворчливо откликнулся я, надеясь все-таки закончить работу с этим кристаллом.

Головой я понимал, что если меня позвали, значит, срочно, но бросить работу на полпути — потерять кристалл и ослабить защиту. А здесь и в мирное время места всегда лихие были…

Я закончил и бодрой рысцой двинулся на помощь, запоздало вспомнив, что не знаю, куда именно мне идти. Но вскоре я учуял запах смерти и понял, что почти пришел. Вскоре показалось поврежденное ухо Арена, и я смело шагнул во двор. Тут запах был невыносим, и я отправил детей помогать Ритен.

Тревожно оглядываясь, я зашел в дом. Безошибочно найдя кухню, сунулся туда и увидел Гелу, которая буркнула:

— Вовремя. Следи за ребенком — он должен быть теплым и живым.

Я уселся возле полотенца, в которое был завернут младенец. От него чуялось нечто странное, но я никак не мог уловить что именно.

В углу сидел уже не бледный, а серый отец.

Гела и Мит наклонились над бессознательной Малкой, а в это время во дворе что-то зашумело.

— Ну, родители, открывайте! — весело закричали у двери, дополняя это дело стуком.

Говорить ничего не пришлось: отец сам встал и свеженьким зомби потопал открывать.

Я слышал, как он дошел до двери, как открыл ее, как осеклась повитуха, а потом…

Это и вся деревня слышала.

— Пошла вон, клуша нерасторопная! — закричал отец ребенка.

Затем дверь хлопнула, и такой же бесцветный папаша новорожденного вернулся на кухню, сев в свой угол.

Я тем временем начал обнюхивать ребенка. Пахло от него почти как от всех ему подобных, но было что-то такое, что пугало и заставляло нюхать снова и снова…

Что же это?

Через десять минут этого занятия меня осенило:

— Прокляли! Младенца прокляли!

— Ты что несешь? — нелюбезно осведомился Мит.

— Девочку прокляли еще в утробе, когда она только-только зародилась…

— И мать девять месяцев ее предохраняла…

— Ведь бабка была травница…

— И она знала, что дают беременным…

— Мама! — послышались крики.

— Мы нашли! Мам!

Во двор влетел мохнатый ураган во главе с Морелом и Риспом.

Тера запрыгнула через окно и поставила на пол скобяную миску.

— Смотрите.

В миску вылили немного белесой жидкости — память из кристаллов. Над ней закурился дымок, и в нем появилась картинка: вот Малка идет с едва намеченным животиком. Вот за ней идет баба какая-то. Вот она кидает ей пузырек под ноги, и он разбивается. Малка пугается и отскакивает. Баба убегает.

— Чура? — ошеломленно переспросил муж.

— Знаешь ее?

— Да кто ж в деревне ее не знает — подо всех ложится…

— И под тобой бывала?

— Нет, я ж с Малкой с малолетства помолвился, а она просила: ни-ни, пока первого не родим. Да мне как-то и не хочется, да еще с Чурой.

— Где живет? — осведомилась Гела.

— Покажу, — воинственно поднялся муж.

— Нет уж, воин. Тут сиди, с женой. Ромуль, со мной, остальные следят, чтоб никто раньше времени за Грань не отправился.

Мы выбежали из дома и направились, куда указал муж бедной Малки. Три двора прямо, два направо, за два дома до старостиного. Там, в огороде обнаружилась копошащаяся девица, та самая, которую кристаллы запомнили.

Гела безо всяких предисловий схватила девку за грудки и протащила до стены дома, куда с силой ее вжала.

— Что было в бутылке, которой ты Малку прокляла? — угрожающе прорычала девушка.

Я даже и не знал, что она так умеет.

— Кора лиственницы, белладонна, поганочная корневина, а еще что-то черное, что мне бабка дала, — пролепетала виновная в ответ.

— У какой бабки? Чем пахло?

— Трупами пахло, у бабки Зарьи. Она в трех днях к востоку живет, — стремительно бледнея, отвечали нам.

— Это в Эмиральс? — озадаченно глядя на девушку, осведомился я.

— Эмиральс в неделе пути, — поправила меня Гела.

— Нет-нет! — залепетала Чура. — Башня в трех днях. Там избушка у подножия, и бабка живет. Она мне и давала притягательное снадобье…

— Вот почему на тебе перебывала вся деревня… — с отвращением посмотрела на нее Гела.

— Мы — город! — горделиво ответила девушка.

— Вы — деревня. Все это понимаю, кроме тебя. Дура.

Мы ушли.

По пути я думал о том, что Чура хотела власти. Но честолюбивые девушки идут в столицу, в крайнем случае — в Радитор или другие города с Университетами любого направления.

Почему эта осталась здесь?

Мы дошли до дома роженицы. Пахло подступающей смертью.

Я не мог сосредоточиться на чем-то конкретном. То есть где-то в голове крутилось, что надо заняться Малкой и ее дочкой, но я не знал чем помочь.

Гела буквально вломилась в дом и пошла напрямую к Малке.

— Твою дочь прокляли. Она жива только потому, что ты стянула проклятье на себя. Что ты чувствовала во время беременности?

Но Малка молчала. Она была почти мертва.

— Белладонна, поганочная корневина, кора лиственницы и осиновый яд? — деловито осведомился Морел.

Осиновый яд!

Ну конечно!

Субстанция похожая на кровь, но черного цвета. Вываренный сок осины с добавлением крысиной крови. Редкий компонент: очень трудоемко получить и правильно выварить осиновый сок. Но у каждой бабки хотя бы склянка, да есть. Это считают посвящением: свари осиновый яд и получишь право спокойно практиковать. Правда, выторговать этот заветный пузырек очень сложно.