White Pawn - Крамаджен [СИ]

Еретик обмер на своем месте, судорожно втянув носом воздух и чувствуя, как бьется сердце, подстегнутое эссенцией и словами Дей.

— Я не пригласила остальных Еретиков на эту встречу, так как они по моему плану не будут участвовать в начальной фазе вторжения в империю. Лонс — просто командующий, убежавший на Бесталмарш. Всего лишь вояка, хотя его маленькую армию нельзя сбрасывать со счетов, а Марджел и Райрек, на мой взгляд, просто бесполезны. Но ты — ты, Фест — единственный из магов Еретиков, оставшийся в живых к этому времени. Ты намного сильнее и способней меня в магическом ремесле, и я решила, что ты подойдешь мне больше, чем тип, помешавшийся на войне и сладкая парочка, вовсе не думающая о реванше.

«Невероятно. Она предлагает мне разделить с ней войну против империи и правление. Я ведь мечтал об этом? Я ведь хотел быть с ней рядом? Избавиться от угрозы истребления нашей расы?»

Фест тяжело сглотнул. С момента, когда Дей озвучила свое предложение участвовать в ее плане, его не покидало чувство нереальности происходящего. Ему всегда казалось, будто надменную и жестокую красавицу ничего не заботит, кроме собственной персоны. Оказалось, что Дей на протяжении всего этого времени интересовали те же вопросы, что и Феста.

Он мог с легкостью представить себе, как это произойдет. Действительно, предложенный план действий может сработать. Только вдвоем Фест и Дей могут стереть с лица земли империю. Они могут стать близкими друг к другу. Это действительно был шанс, наконец-то получить ее в свое распоряжение, наконец-то навсегда покончить с угрозой, исходящей от империи Алтес.

«Я заблуждаюсь», оборвал он себя, «ее план пустышка, как и она сама. Дей никогда не будет любить меня. Она хочет лишь использовать мои способности, хочет власти и крови, она слишком устала прятаться и соскучилась по этому… Дей погубит всех нас, начав эту безумную авантюру. Бороться с империей в открытую, даже имея такие могущественные артефакты, как энигму и перстень Юрташа — это абсурд».

Фест поднял на нее глаза, чтобы сказать ей все, что он сейчас думал по поводу ее плана. Но, наткнувшись на ее взгляд, он не был в силах даже открыть рот. Ее глаза манили и звали к себе, Дей пристально и внимательно смотрела на Феста.

Она увидела сомнение в его глазах и почувствовала его колебания:

— С войском в тысячу Еретиков, которым располагает Лонс, можно немногого добиться, Фест. Но мы с тобой маги, и именно при помощи магии мы сможем пошатнуть империю, пошатнуть настолько, чтобы она пала. Нас всего двое, но с помощью доставшихся нам сокровищ мы сможем победить.

«Говори».

— Мне лестно слышать от тебя эти слова, Дей, — мягко сказал Фест. — Но мне твой план кажется слишком простым.

Дей мелодично рассмеялась:

— Ты не поверишь — но это действительно просто!

— Ты ошибаешься. Империя огромна и по-прежнему сильна. Возможно, поначалу из твоего плана кое-что может получиться, но потом, когда они поймут, с кем имеют дело, они быстро уничтожат тебя. Их не отвлекает никакой другой конфликт сейчас. Вспомни, как они ненавидели нас пятьсот лет назад. Уверяю тебя, эту ненависть они вспомнят очень охотно и быстро.

— То есть… ты отказываешься?

— Да, — спокойно сказал Фест. — Объявить войну всей империи… Мне кажется, бессмертие Еретиков дало тебе вселенскую скуку, которая теперь затмевает благоразумие. Ты выбрала для себя слишком опасное развлечение. Я не хотел бы становится участником подобной авантюры. Увы, мне не нравится нарисованная тобой картина.

— Ты просто трус, — беззлобно сказала Дей, покачав головой. — За пятьсот лет ты научился только прятаться. Такие как ты обречены. Я предлагаю тебе быть вместе!

«И это так соблазнительно», с грустью был вынужден признать Фест.

— Нет, — он решительно поднялся. — Я бы рекомендовал тебе воздержаться от всей этой затеи. Не посещай Вестар и не трогай сокровища Юрташа. Возможно, Поглотитель Плоти действительно оставил эти артефакты своим последователям — но всем нам, не одной тебе.

Дей откинулась на спинку кресла, глядя на Феста сузившимися щелочками глаз.

«Вот теперь она в бешенстве».

Фест прикинул в уме, решится ли она ударить по нему каким-нибудь заклинанием, покончить с ним разом, без свидетелей? Учитывая ее характер и нынешнее настроение, такое нельзя было исключать.

— Хорошо. Убирайся в свое убежище, и не вздумай приползти, когда мне достанется победа.

Фест смерил ее холодным взглядом.

— Наверное, тебе все же стоило остановить свой выбор на Лонсе, — Еретик коротко кивнул, отвернувшись, вышел из-за стола, неторопливо отправившись к выходу. Его каблуки вызывающе громко застучали по старому пыльному паркету. Фест, заложивший руки за спину, был готов отразить ее магический удар и после того, как покинул зал и начал спускаться по лестнице вниз.

Она была близка к тому, чтобы убить его, или хотя бы думала о подобной попытке, прямо сейчас. Фест не сомневался в этом.

«Что же ее остановило?»

Да, не смотря на одинаковый возраст и время обращения в Еретиков, Фест был сильнее и опытнее ее. Она хотела переманить его к себе, и отказ Феста она расценила как оскорбление, это было ясно, как день. Вполне вероятно, что она сама испугалась того, что отразив ее заклинание, Фест сможет без особых усилий и колебаний прикончить ее на месте.

«Зачем же мне делать это?» с усмешкой думал Фест, спускаясь по ступеням вниз, «ее план и так не что иное, как самоубийство».

Теперь он свободен и может возвращаться в свой особняк. По пути вниз Фест вдруг понял, что, наверное, видел Дей в последний раз, и ему стало не по себе от этой мысли. Ему было не жалко Дей, хотя ее красота и делала свою работу. Возможно, это будет даже лучше, если она навсегда исчезнет.

Птицы умолкли, и это был верный признак того, что Белый Огонь исчез в подземелье, чтобы уступить место Черному Покрову и Тысяче Откровениям. Тишина, которая воцарилась на вершинах исполинских деревьев, медленной волной покатилась вниз, до черного многослойного ковра из листьев. Обитатели леса Муун затихали, смиряясь с вступлением в свои права ночной поры. Этот исполин был огромен, и любой, кто оказывался в этом лесу извне, мог легко почувствовать себя лилипутом, попавшим в страну великанов. Огромные деревья возвышались на высоту пяти-шести десятков метров, полностью перекрывая свет Каны своими кронами, и между этими древесными столпами текли тихие реки с прозрачной водой, в густых и высоких зарослях папоротниковых шла своя неприметная жизнь. Внизу всегда было сумрачно и холодно, но теперь с приближением ночи темнота быстро сгустилась, став плотным и непроницаемым полотнищем на пути у каждого, кто оказался бы в этих краях. Только древние обитатели леса чувствовали себя уверенно; густонаселенные районы Муун уже давно были ярко освещены кострами и мистическими бледно-белыми и синими огнями камней га-о, извлеченных из темных пещер на поверхность.