White Pawn - Крамаджен [СИ]

Проблемы начались почти сразу же после того, как он достал из коробки небольшую шкатулку. Княжичу стало интересно, и теперь все было кончено. Он мог бы перебороть себя под гложущим сомнением, которое все возрастало пока он просто смотрел на эту коробочку, но теперь уже не мог оставить эту шкатулку невскрытой. Когда княжич достал из посылки этот черный и гладкий ящичек, его дальнейшая судьба была предопределена.

Внутри шкатулки лежал серебряный перстень с загадочным узором. Но это было не главное — главной деталью был плоский прямоугольный камень, главное украшение этого перстня. Он был белее белого, и Кэрал не мог думать о чем-либо другом, пока он смотрел на этот камень. Ему казалось, что эта белизна, таящаяся внутри, осязаема, что этот прямоугольник является щелью в чужую реальность, что к ней можно прикоснуться и запустить пальцы в неведомое. Белизна камня не имела границ и глядя на него — внутрь него — Кэралу казалось, будто он проваливается вглубь этой ослепительной бездны, что свет льется из этого зловещего украшения, заливая все вокруг. Уже не отдавая отчет своим действиям, княжич надел перстень.

Его молодая жена, Лейз, заметила перстень только за вечерним ужином. Кэрал рассказал ей о странном подарке, и они вдвоем подивились этому.

Этой же ночью Кэрал видел кошмарный сон. Ему чудилось, будто из белизны камня на перстне, который он положил на прикроватную тумбочку перед тем как лечь в постель на него смотрят чьи-то глаза. Во сне он видел горы, погруженные в предутреннюю мглу дождя и тьму ночи, дремучий лес и черные тотемные столбы. Из этой темноты к нему тянула руки обнаженная красавица с длинными черными волосами и глазами, каких княжичу еще не доводилось видеть. Ее глаза были лиловые, и в темноте ночи они словно бы сияли колдовским огнем. Она ничего не говорила ему, но Кэрал чувствовал, что она желает и зовет его к себе так истово и страстно, что это желание нельзя было передать никакими словами.

Этот же сон княжич видел и последующие две ночи. Он чувствовал, что с ним что-то происходит, но никак не мог понять что именно. Таинственный образ этой женщины страшил его и возбуждал одновременно. Кэралу чудилось, будто из белого камня перстня за ним и впрямь кто-то наблюдает, и более того, теперь пристальный взгляд ему мерещился от каждой светлой поверхности, заставляя пугаться любого солнечного блика, отражения и света.

Вчера днем Кэрал почувствовал как неведомая сила тянет его, и что ему нужно собираться в дорогу и двигаться на север луговин Церхега. Княжич понимал, что ему там нечего делать, но его преследовало жуткое чувство человека, который словно бы опаздывает куда-то, над ним довлело постоянное волнение, которое то спадало, то вновь накатывало.

Перстень Кэрал уже не снимал. Сейчас он прекрасно понимал, что причина этих перемен таится именно в этом подарке, но сила, которую источало это украшение, уже подчинила себе какую-то часть княжича. Кэрал не мог заставить себя снять его, и его язык не подчинялся ему, когда отчаявшийся княжич пытался позвать на помощь. Он был очень напуган, и мысли, которые приходили в его голову в эти часы пугали его еще больше: он думал о том, чтобы отрубить палец и прекратить эти мучения, хотя понимал, что уже поздно. Невидимое чудовище, цепко запустившее свою лапу в его сознание, ни за что не позволит Кэралу сделать подобное. Лейз и слуги смотрели на него, как на помешанного и сам Кэрал думал, что они не так уж далеки от истины.

Сегодня утром Лейз спросила, как его самочувствие, и не терзает ли его что-то? «Да!» хотел было крикнуть княжич, но с его губ сорвалось тихое «нет». Жена, зная о дурном нраве молодого мужа, не стала докучать и уговаривать его. В ее взгляде Кэрал увидел страх и она, похоже, увидела все то, что творилось у него в душе в тот момент. Но она промолчала и надежды Кэрала на то, что она хотя бы вызовет доктора, не подтвердились. Хотя любой врач навряд ли здесь смог бы помочь.

«Я схожу с ума».

Он понял это почти сразу, едва эти странные перемены затронули его сущность. Кэрал был напуган и заворожен этим процессом. Он наблюдал за его течением, испытывая его на собственной шкуре. Сопротивляться он не мог с самого начала. То, что завладело его разумом, успешно пересекало все попытки вырваться из этих объятий. Тело и разум Кэрала уже принадлежали этой темной сущности, теперь испытывая на прочность волю княжича. Это было единственное что он мог противопоставить этому натиску с самого начала — свою силу воли, и только вступив в эту борьбу, он понял, что ее слишком мало. Кэрал испытывал страх, решив, что будет держаться до последнего. Он не знал что произойдет, если он перестанет бороться и сдастся невидимой твари, прыгнувшей в его душу через проклятый серебряный перстень с белым камнем.

Кэрал опустил голову, чувствуя, как сдается. Терпеть больше не было сил. Он чувствовал, что сумасшествие действительно скоро настигнет его, и мысль об этом заставила шевельнуться в его разуме надежду на спасение.

«Быть может, так и было задумано? Мне нужно поддаться и выполнить то, что велит перстень, и тогда безумие отступит?»

Кэрал поднялся со своего места, и скрип ножек отодвигаемого кресла по деревянному полу заставил его вздрогнуть. Этот звук показался ему созвучным тому, который издает лезвие, которое рассекает плоть и царапает кость.

Он повернул голову в сторону окна, о стекло которого звучно стучали крупные капли. Большой особняк был погружен в тихий усыпляющий шум, который издавали тысячи и тысячи капель, срывающиеся с небес и стучащие по крыше, стекающие по старым стенам и водостокам, по стеклу и древним барельефам. Уже стемнело, и усиливающийся с каждым часом дождь превратит его путешествие в самое настоящее испытание.

«Ну и пусть. Я должен, должен отправиться на север…»

Кэрал почувствовал, что только думая об этом он ощущает себя несколько лучше, и криво улыбнулся.

Что ж, да будет так, он отправится туда. Три дня назад он надел перстень и его судьба с этого момента претерпела такие изменения, что ему было страшно подумать о последствиях. Путь в эту неизвестность полную тьмы обернется для него мучительной гибелью, Кэрал осознавал это. Он полагал, что это проклятье уже поставило несмываемое клеймо смерти на его душу. Собиратель в этот миг указывал своим костлявым пальцем на него с небес, но когда он отправится в путь за душой княжича, было неизвестно.

«Не спеши, Собиратель. Смилуйся на до мной. Позволь мне раскрыть эту тайну, а после чего выполни то, для чего ты существуешь на этом свете».

Княжич приблизился к шкафу, в котором хранились его одежды. Он редко когда одевал что-либо другое кроме своего повседневного темно-синего камзола, но сегодня, когда он отправится в свой последний путь, ему стоило одеться получше. Кэрал неторопливо переоделся в походный костюм, состоящий из темно-синих штанов и куртки, на полах и высоком воротнике-стойке которой стояли круглые белые нанограммы с изображением пятиглавого змея, высоких сапог с бронированными вставками и со шпорами, широкими наплечниками, которые легли на его плечи, увеличив их ширину в два раза. После этого княжич надел длинные черные перчатки с широкими рукавами-раструбами, на тыльных сторонах которых так же стояли белые нанограммы-гербы. Темно-синий, черный и белый — цвета семейства Тотисов, а пятиглавая тварь всего лишь мифический зверь, который занял место на родовом гербе фамилии княжича — насколько знал Кэрал свою родословную — более семисот лет назад. Повязав шейный бант-галстук кремового цвета, накинув и застегнув на груди черный походный плащ с белой оторочкой, Кэрал окинул безразличным взором свой кабинет и медленно вышел прочь.