Светлана Борисова - Инкуб. Книга 3 [СИ]

«Ну, вот! Скромно и со вкусом», — резюмировал Раймонд. Он придирчиво оглядел результаты своих трудов, и его физиономия расплылась в довольной ухмылке.

Попутный экскурс в прошлое. Коварное одеяние.

Двигаясь наикратчайшим путём, Раймонд с любопытством посматривал на свою ношу. Королева-ведьма явно была к нему не равнодушна. Признание в любви, сделанное во хмелю, его тронуло, но он твёрдо решил в ближайшее время избавиться от неё, правда, уже без кровожадных намерений. «Гнезду Адлигвульфов более чем достаточно позора с одной ведьмой», — подумал он, припомнив семейные хроники.

В прошлый раз им повезло. Адлигвульфы избежали общей участи благодаря капризу Царицы вампиров, которая всегда питала слабость к Рихарду. Поговаривали, что это из-за сходства с её названным братом. Правда, помилование последовало буквально в последнюю минуту, когда могущественные властители Звездной долины, окружённые со всех сторон, пришли в отчаяние и были уже готовы на любое безумство.

Лишь древний волчара Карл Адлигвульф среди всеобщего разброда не терял головы и верил в счастливый исход. Он не дал заполыхать внутренним раздорам, и до поры до времени сохранил жизнь ведьме и провинившемуся родичу. Его предвидение сбылось. Царица вампиров остановила разгром их родового гнезда и в качестве откупного одобрила идею старого герцога, предложившего публичную казнь. Не важно, что это опозорило гнездо Адлигвульфов и долгое время их сторонились не только знатнейшие из вампирских семейств.

Хотя гордости Адлигвульфов был нанесён немалый урон, но когда во время совета гнезда горячие головы стали настаивать на войне с соседями, уязвлённые их пренебрежительным отношением, старый герцог побагровел от гнева. «Мать вашу!.. Стыд не дым, глаза не выест, а сдохнешь, назад уже не вернёшься, — рявкнул он, стукнув кулаком по столу, и смерил притихших родичей тяжёлым взглядом. — Но так и быть, кому неймется, могу лично отправить на тот свет». Несмотря на дряхлость, Карл Адлигвульф обладал не только неоспоримым авторитетом, но по-прежнему был силён в магии, поэтому желающих принять его вызов не нашлось.

Раймонд тепло улыбнулся, вспомнив любимого пращура. Хитрый и изворотливый он был беспощаден к тем, кто становился на его пути, но при этом до самозабвения любил детей из своего гнезда. По поводу и без повода он задаривал их подарками, которые были особо щедрыми на Рождество. Но Раймонд любил его не за это. Он до сих пор помнил ласковую улыбку старого герцога, его ладонь на своей голове и рокочущий густой голос, рассказывающий сказку или увлекательную историю. Впрочем, братьям-близнецам, его любимчикам, почти ни в чём не было отказа, чем оба в детстве бессовестно пользовались.

Вампир посмотрел на безмятежное лицо спящей ведьмы и неслышно вздохнул «Прости, Großvater. Это была временная слабость, больше я не потревожу твой дух».

На момент того, что позже окрестили «позорищем Адлигвульфов» война ещё продолжалась, но с тех пор у ведьм не было более непримиримых врагов, чем они. По распоряжению Карла Адлигвульфа был создан специальный отряд, который охотился исключительно за ними, и об участи пойманных ведьм оставалось только пожалеть. Старый герцог настолько их ненавидел, что в своём завещании пообещал выйти из могилы и лично порвать на куски каждого, кто рискнёт притащить в родовое гнездо любовницу из ведьм.

С нежного возраста приученный к довольно жёстким взаимоотношениям Раймонд не отличался особой чувствительностью, но однажды он пробрался в родовой каземат и увидел там допрос одной из пленных ведьм. Это потрясло его настолько, что некоторое время он мучился кошмарами. Возможно, это произошло оттого, что именно тогда его начали интересовать девушки, а пойманная ведьма была слишком молода и хороша собой — во всяком случае, пока над ней не поработали палачи. Он даже порывался её спасти, но благоразумие взяло верх.

Несмотря на тревогу старого герцога, он так и не признался, чем вызваны кошмары. Лишь Рихард знал, в чём дело, поскольку у них была одна спальня на двоих. По выкрикам брата он быстро догадался, что его мучит, но не выдал его, хотя наедине жестоко дразнил. Взаимоотношения братьев не стали мягче, но, спаянные общей тайной, они старались без причины не задевать друг друга. От кошмаров был ещё один неожиданный эффект, Раймонд больше не получал удовольствия от охоты на двуногую дичь.

Официально такие вылазки не поощрялись, но знатные семейства закрывали глаза на выходки своего молодняка, считая, что нужно поощрять хищнические инстинкты. Вынужденный участвовать в развлечениях своего круга, Раймонд по мере возможностей стремился сразу же убить намеченную жертву, не доставляя ей мучений. Правда, эту слабость кое-кто заметил и впоследствии доставил ему немало неприятных минут. Временами он жалел, что не может поступить как Рихард, который наотрез отказался участвовать в кровавых забавах, заявив во всеуслышание, что это скотство. Правда, за это он поплатился расположением Карла Адлигвульфа, и после жестокой порки почти месяц провалялся в бреду. Тем более Раймонду было обидно, когда старый герцог обошёл его вниманием и назначил брата своим преемником.

Опальный потомок, потерявший всё, чем дорожил Карл Адлигвульф, упрямо стиснул челюсти.

«Ничего, Großvater [2] Großvater (нем.) — дед. . Вот увидишь, я ещё верну нашему гнезду прежнее могущество, и Звёздная долина вновь станет центром Ночного королевства, и ради этой заветной цели я уничтожу любого, даже Царицу вампиров».

Вблизи их временного пристанища Раймонду повстречался де Фокс, который уже настолько оклемался от отравления, что решил поплавать в пруду. Когда тот поспешно натянул на себя одежду, он передал ему спящую Аделию, а сам пустился в обратный путь.

Юлиан, который занимался стиркой в том же многострадальном пруду, при виде облачения королевы округлил глаза. Не желая пропустить интересные события, он бросился догонять приятеля.

— Наша королева решила уйти в монастырь? — поинтересовался он, отжимая на ходу мокрую рубашку.

— Не имею понятия! — процедил де Фокс.

— Видимо, бедняжка отчаялась, выбирая между тобой и мужем, и решила стать христовой невестой. В пику вам обоим, — предположил Юлиан. — Как ты думаешь, в какой монастырь она собралась? — спросил он, пряча улыбку.

На лице де Фокса появилось ледяное выражение.

— К бенедиктинцам, судя по одеянию.

— Курт, чего злишься? — Юлиан внимательно глянул на приятеля.

— Не твоё дело, — буркнул тот и предупредил: — Amigo, будь добр, не лезь не в своё дело.

Любящее сердце прозорливо. Конечно же, от де Фокса не укрылись припухшие от поцелуев губы любимой женщины, и совсем уж не понравилась блуждающая на её лице счастливая улыбка.