Светлана Борисова - Инкуб [СИ]

Ожидая ответа, юноша вопросительно посмотрел на де Фокса и тот озадаченно хмыкнул, в свою очередь не понимая, как относиться к его откровениям. Он уже начал склоняться к мысли, что он не врёт насчёт демона, который превратил его из женщины в мужчину.

— Не знаю. Ведь у меня нет подобного опыта.

— Блин! Вот и я ничего не знаю! — расстроился Юлиан.

Не удержавшись, де Фокс всё же задал вопрос, который уже давно не давал ему покоя:

— Скажи, а какие чувства ты испытываешь…

Но собеседник сразу же закрыл поднятую тему.

— Не лезь, Курт! Мои отношения с Цветанкой не подлежат обсуждению, — жёстко предупредил Юлиан и чуть мягче добавил: — Конечно, если хочешь, чтобы мы оставались друзьями.

Замкнутое выражение, появившееся на лице де Фокса после его слов, окончательно испортило ему настроение.

— Блин! Так хорошо начали, а кончили за упокой! Дать бы за это кому-нибудь в рожу, — с досадой проговорил юноша и, недобро прищурившись, посмотрел вокруг себя, ища на ком сорвать злость.

Долго искать ему не пришлось. «Тролль» наконец-то оклемался и завозился на полу. Заметив это, Юлиан пнул его под дых, и он снова успокоился. Но боцман оказался крепким мужиком и минуту спустя встал на четвереньки, но стараниями юноши ему и на этот раз не удалось подняться.

— Эй, щенок, ты чего там вытворяешь? А ну кончай обижать малыша Джона! — возмутились собутыльники «тролля».

— Катитесь к чёрту, уроды! Ну, чего расселись? Кишка что ли тонка? — выкрикнул Юлиан.

Для затравки он демонстративно пнул несчастного боцмана и среди его товарищей раздался возмущенный рёв. Ругаясь, на чём свет стоит, матросы с угрожающим видом двинулись к их столу.

Де Фокс бросил оценивающий взгляд на приближающуюся ватагу и, разминая пальцы, подозвал хозяйку. Он вручил ей несколько серебряных реалов и поднялся из-за стола. Первым делом граф позаботился о тылах и отправил боцмана, попытавшегося схватить его за ногу, в долгий нокаут, а затем плечом к плечу встал с другом и покосился на его лицо, горящее возбуждением.

— Может, тебе не стоит вмешиваться в драку? Думаю, я справлюсь один, — предложил он, уже заранее зная, каков будет ответ.

— C ума сошёл? Чтоб я пропустил такую потеху? Да ни за что на свете! Нужно же когда-нибудь набираться опыта!

На Юлиана напали сразу же двое матросов и он, уклонившись от летящего в его лицо увесистого кулака, напружинился и встретил противника хуком с левой руки. Удар оказался неожиданным, и матрос рухнул как подкошенный.

— Опля! Давно мечтал набить морду какой-нибудь сволочи! — радостно завопил юноша, и бросился к другому противнику, но коварный удар подпортил ему удачный дебют в массовой драке. — Ну погоди, мерзкая харя! Сейчас я так тебя отделаю, что мать родная не узнает!

Он вытер кровь, текущую из носа и, разъярившись, бросился в самую гущу матросни, но найти обидчика было уже нелегко: побоище быстро приняло массовый характер. Вдобавок мимо кабачка проходили хмельные вакханки и, видя такое веселье, не замедлили внести в него свою лепту. Радостно приплясывая, они принялись крушить всё подряд и вскоре прорвались к вожделенному подвалу с вином.

Наконец, хозяйка отчаялась справиться своими силами и вызвала на подмогу городскую стражу. Блюстители порядка — суровые неулыбчивые парни — при помощи дубинок в два счёта утихомирили мужчин-драчунов, а вот с вакханками, которые никак не хотели расставаться с захваченными бочками с вином, им пришлось нелегко.

Это были настоящие бои без правил. Вдобавок, поправляя съехавшие на глаза венки, бесстыдницы задирали подолы и визжали так, что куда там мартовским кошкам. Но стражники оказались настоящими профессионалами. Они старались не особо налегать на силу, зная, что с взбесившимися вакханками лучше не связываться, потому в ход были пущены уговоры, солёные шутки и грубые комплименты. Такая тактика сразу же оправдала себя, и накал страстей быстро пошёл на убыль. Тем более на помощь блюстителям порядка явился сам могущественный Вакх — его божественный, но коварный напиток то и дело косил ряды его самых горячих поклонниц, и они мирно успокаивались на полу.

Видя такое дело, стражники подступили к ещё бодрствующим женщинам и, взяв их под локоток, стали выпроваживать из оккупированного подвала. Утихомирившись, те не особо сильно сопротивлялись их настойчивым уговорам. Повиснув на крепком мужском плече, многие из них уже рыдали пьяными слезами, и жаловались на свою нелёгкую женскую долю. Взаимопонимание было полным. Некоторые блюстители порядка настолько прониклись сочувствием к их бедам, что проводили самых хорошеньких вакханок до дома и заботливо уложили в кровать.

Мужчинам-драчунам так не повезло. Нет, самых ярых из них стражники тоже прихватили с собой, но отправили не домой, а водворили в местную каталажку. Де Фокс и Юлиан тоже оказались в числе арестантов, несмотря на предложенный графом щедрый выкуп. Угрюмые стражники деньги взяли, но посчитали, что их одних недостаточно для возмещения телесных и материальных убытков — молодые люди бились до последнего и сдались только тогда, когда были загнаны в угол превосходящими силами вооружённого до зубов противника.

После полуночи стражника, мирно дремлющего на посту у местной тюрьмы, растолкала сердитая Аделия.

— Эй, служивый, хватит дрыхнуть! Я принесла выкуп.

Толстый дядька лениво приоткрыл один глаз.

— А до утра никак было не подождать? — буркнул он.

При виде синеглазой красотки стражник лихо подкрутил усы и хитренько ухмыльнулся.

— Лапушка, неужели некому согреть твою постель, пока твой благоверный отъедается на казённых харчах? Так мы завсегда пожалуйста.

Аделия вздохнула и вытащила ведовской амулет.

— Служивый, если хочешь заработать вознаграждение, а не файерболом по лбу, то живей поворачивайся.

При виде ведовского амулета, дядька поскучнел. Он откозырял и, взяв на караул свою алебарду, отступил в сторону.

— Проходите, госпожа ведьма. Сейчас в канцелярии оформим документы, и можете забирать ваших драчунов.

Только они двинулись вглубь здания, как раздался шум и нестройные пьяные крики, а затем знакомый юношеский голос запел песню. Аделия прислушалась. Ритмично постукивая себе в такт, певец печально выводил:

Вскоре к нему присоединился красивый мужской баритон. Другие арестанты не выдержали и принялись нестройно подпевать, но их охрипшее многоголосье легко перекрывал солирующий голос. Стражник добродушно ухмыльнулся.