Анна Бэнкс - Союзник

И тут мой взгляд падает на Сая. Сай, ничего не подозревая, сидит за пределами круга, развесив уши. Сай знал бы где искать, какие вопросы задавать и как выдать себя за ученика лекаря в Пелусии.

Бедный Сай.

- Думаю, нам нужно отправить Сая в Пелусию, - внезапно говорю я.

Тарик и Сетос все еще обсуждают Тюль, но ее роль уже определена, так что я не против их прервать. В комнате воцаряется тишина, эхо их слов замолкает после моих.

Тарик хмуро смотрит на меня. Конечно, Тарик всегда смотрит на меня хмуро, но в последнее время его лицо почти всегда выражает безразличие. Я так уже привыкла, что почти не обращаю на это внимание. Почти.

- Сая? Какое отношение к этому имеет Сай?

- Полное, - говорю я, отворачиваясь от него и обращаясь к Ольне. - Когда меня удерживали там, служанка Байла сказала, что у короля Грейлина есть лекарство от Тихой Чумы. Если это правда, мы могли бы попытаться украсть его у них. Возвращение дворца - не единственная наша забота. Если Сбившиеся с пути продолжат себя так вести, то будут представлять более значительную проблему. Мы должны положить конец такому поведению и вернуть контроль над королевством.

Ну вот, я снова использую «мы», хотя прекрасно понимаю, что мне больше нет места рядом с Тариком в его королевстве.

А если мне нет места в его королевстве, он вряд ли учтет мое мнение в своих планах о нем.

- Если Сбившееся с пути отказываются от свежего спектория, то почему должны принять лекарство из Пелусии? - говорит Тарик. - Почему ты не упомянула об этом раньше?

Я расправляю плечи.

- Я собиралась сказать об этом во дворце, но Сбившиеся с пути прервали меня.

Взгляд Тарика смягчается. Я ненавижу, когда это происходит. Это напоминает мне о том, как все было раньше. Как все еще может быть.

- Как мы можем быть уверены, что у них вообще есть лекарство? - спрашивает он. - Мы будем дураками, если рискнем нашим лучшим Целителем в таком опасном деле, - то, что он говорит разумно, и это раздражает меня до предела.

- Твой Целитель в данный момент совершенно бесполезен, - возражаю я. - У него в распоряжении полно свободного времени, пока он сидит в кварталах низкорождённых и лечит царапины на руках. Разве его время не будет использовано лучше, если отправить его за лекарством?

- Ему тринадцать, - говорит Тарик. - И он явный теорианец. В одиночку у него в Пелусии не будет шансов. Они, наверняка, проявят бдительность, если кто-то из наших граждан пересечёт их границу.

- Возможно, мы сможем использовать их собственное высокомерие против них.

По правде говоря, я продолжаю настаивать и предлагать помощь, потому что король-Сокол не соизволил говорил со мной так много с тех пор, как отменил нашу помолвку. Я скучала по перепалкам с ним. И я замечаю, что мои аргументы заставляют его пересмотреть свою позицию.

- Если ты беспокоишься за его безопасность, отправь с ним Сетоса. Сетос знает, как найти Байлу. Она так замаскирует их, что их никто не узнает.

Сетос скрещивает руки.

- Это может сработать. Если мы замаскируемся, то сможем передвигаться в королевстве свободно, а если я что-то делаю, то всегда основательно. Что скажешь, Сай?

Сай пристально смотрит на Тарика.

- Мне уже четырнадцать, - слегка смущенно говорит он, - и нам нужно это лекарство.

Ольна тяжело вздыхает, привлекая к себе наше внимание.

- Но вы забываете, что даже будь у вас лекарство, Сбившиеся с пути вряд ли его примут.

- Мы заставим их, - говорит Тарик. - После того, как отвоюем дворец.

Я киваю.

- Это единственный способ.

- Тогда решено, - говорит Сетос, хлопая меня по спине. Я сжимаю зубы; молодой принц иногда не осознает своей силы. - Выступаем на рассвете.

Тюль снова выступает вперед, беря Сетоса за руку. Интересно, горячая ли у нее рука после демонстрации огня? Если да, то я уверена, что Сетос никогда не отстранится от нее. Он слишком мужественен и слишком увлечен ею, чтобы когда-нибудь так поступить.

- Если мы все-таки разделяемся, думаю, было бы неплохо отправить Рашиди в Хемут, - говорит Тюль. - Полагаю, советник моего отца, леди Гита, выслушает его.

- Леди Гита? - недоверчиво спрашивает Сетос. - Она скорее выпустит ему кишки своей сосулькой, чем выслушает после того, как я тебя похитил!

Но Тюль качает головой.

- Я отправлю с ним сообщение. Она выслушает его, будь уверен.

- Какое сообщение должен передать ей Рашиди? - интересуется Тарик, напряжение покинула черты его лица. Я стараюсь игнорировать пронзившую мою грудь зависть, от которой перехватывает дыхание. Ещё не так давно он также нежно обращался ко мне.

- Она всегда уважала Рашиди, - говорит Тюль, - и она заботилась обо мне с тех пор, как умерла мать. Если она может хоть чем-то помочь, она поможет.

- А если нет? - спрашивает Тарик. - Я не могу позволить, чтобы моему ближайшему помощнику угрожали сосулькой.

- Я обязан попробовать, - вставляет Рашиди. - Я всю жизнь служил Теории. Я не откажусь от службы сейчас.

Тарик проводит рукой по лицу.

- А что делать мне, пока вас нет? Бить баклуши и надеяться на лучшее?

- Вы должны доверять своей самой верной группе слуг, - тихо говорит Рашиди. - И позволить им служить вам. Будьте в курсе новостей того, что происходят в королевстве.

- Я служу народу также, как и вы, Рашиди, - говорит Тарик, однако выглядит довольным. Он останется здесь.

И я тоже.

30

ТАРИК

Прошел всего день с тех пор, как Тарик проводил своих последних верных слуг по поручениям, а его уже почти сводит с ума тишина, когда утренний свет проникает в палатку. Надежда на успех Тюль, беспокойство за Сая и Сетоса, страх за Рашиди - все это не давало ему уснуть прошлой ночью.

И тот факт, что теперь он наедине с Сепорой, а заняться или отвлечься почти нечем. Раньше он поочерёдно то совещался с Рашиди, то ссорился с Сетосом, то наблюдал за Саем, как тот лечит те немногие болезни и ранения, от которых страдали жители квартала низкорождённых. Раньше он мог забыть, что Сепора работала бок о бок с потомками своего народа, училась плести корзины, ткать одеяла и шить палатки. Если бы он был умным, то держался бы от нее подальше. Он позволил бы ей работать днем, и нашёл бы занятие для себя.

Но, гордость пирамид, его разум, кажется, улетучивается всякий раз, когда он сталкивается с ней. В тот момент разорвать с ней помолвку показалось ему хорошей идеей, даже лучшей. В конце концов, она скрывала от него жизненно-важные тайны. А еще, она развлекалась в Пелусии, пока он рисковал своим братом, чтобы найти ее.

Идиот, говорит он себе. Она оставалась в Пелусии, чтобы добыть лекарство от Тихой Чумы. Она призналась в этом лишь прошлой ночью, когда сообщила, что Пелусия нашла лекарство. Он вспоминает, что она почти рассказала ему об этом в тот вечер, когда Сетос вернул ее в Теорию. Он уверен, что слова почти сорвались с её уст. Этим она проявила преданность народу Теории. Во всяком случае, он должен принести свои извинения за то, что предположил самое худшее.