Александр Борисюк - Ну здравствуй мир Фарнеус [СИ]

— «Дорогой, но ты же сказал, что тебя не будет всего пару дней, а пропал на целых две недели. Естественно, я волновалась за тебя.»

— «Дорогая, все оказалось намного сложнее, чем мне казалось на первый взгляд. Мальчик никак не реагирует на снадобья алхимика. Поначалу, я даже велел слугам их разбавлять, но потом, увидев, что никаких результатов нет, приказал давать так. Однако ничего не поменялось.» — Начал жаловаться мне Фридрих. По его словам, Матеус все это время плача, кривясь и отказываясь, все же пил зелья, но они никак не влияли на него. Алхимик же, то и дело уверял, что уже скоро, буквально, еще одно-два снадобья. Однако время шло, а ничего не менялось.

— «Милая, тебе следует как можно скорее вернуться домой. Пойми, здесь находится довольно опасно. К тому же, кому-то нужно присматривать за детьми».

— «Кстати говоря, на счет детей. Милый, ты только не сердись, но, видишь ли, так уж случилось, совершенно случайно, в этом никто не виноват, они приехали вместе со мной.»

— «Как с тобой, зачем?!!»

— «Им дедушка Арити сказал, что здесь живет их братик, вот они и приехали, чтобы поиграть.»

— «А он то, откуда знает?»

Естественно этого я знать не могла, поэтому просто покачала головой. Похоже, прапрадедушка уж слишком внимательно следит за нашей семьей. Хм, может это знаменитая эльфийская сверх опека. За своими детьми они присматривают настолько сильно, что молодые эльфы готовы бежать куда глаза глядят, лишь бы оказаться как можно дальше от назойливых родственников.

Но речь сейчас не об этом. Поняв, что мне ничего не известно об информированности Артаэля, мой Фридрих сказал:

- «Дорогая, как бы то ни было оставаться здесь слишком опасно. Тебе и детям нужно, как можно быстрее вернуться домой.»

— «Хорошо мы сейчас же так и поступим, но может тебе стоит провести нас. В конце, концов малыши не видели тебя уже две недели.»

— «Пожалуй ты права, это действительно хорошая идея.»

Вот только осуществить задуманное у нас получилось не сразу. Все дело в том, что в карете детей не оказалось. Кучер на грозный вопрос милого: «Где дети?». Бил головой в землю и бормотал:

«Токма тут были милсдарь, токма тут были. На пару минут отвернулся».

— «Так, место здесь весьма уединенное, но открытое, поэтому никто подкрасться не мог. Выходит, они где-то в доме или саду». — начал рассуждать Фридрих.

— «Что последнее ты помнишь?» — Попыталась я добиться хоть чего-то от кучера.

— «Госпожа, ваша дочь леди Эльвира, спросила у меня „Можно ли ей пойти к братику?“ Я глянул, господин Серхио любовался воротами в сад, я и сказал „Да“. Госпожа не губите, нечесть попутала.»

Услышав это, Фридрих тут же велел кучеру получить двадцать розрг от конюха на конюшне, а мы отправились в сад. Он был не очень большой, но и не маленький. Поэтому нам все же пришлось, на одном из поворотов разделится.

Повезло отыскать маленьких негодников именно мне. Они совершенно спокойно играли на лужайке с черноволосым мальчиком. Хм, его отец огненно рыжий, ну по крайней мере был. Мать блондинка, а мальчик почему-то брюнет. Хотя кажется его дед герцог, до того момента как полность посидел, тоже был брюнетом.

Отругав детей за непослушание, я отвела их обратно к карете, а затем, попросив нескольких слуг внимательно следить за ними, чтобы те снова не отправились на поиски приключений, снова вернулась в сад, чтобы найти Фридриха. Вот тогда мне и довелось увидеть довольно неприятную сцену.

Мой возлюбленный тащил Матеуса за ухо в сторону поместья и при этом очень сильно ругал. Видя это, я ошарашено замерла на месте. Мне еще никогда не приходилось видеть, чтобы он настолько жестоко вел себя с кем либо. Дождавшись пока он снова выйдет на улицу, а также использовав это время, чтобы прийти в себя, я, чуть не плача, подошла к нему и спросила.

- «Милый за что ты так с ним? Он же ни в чем не виноват?»

— «Знаю дорогая, но по другому поступать нельзя. Ему предстоит стать сорвавшимся. Пусть и временно. Так что ему уже сейчас нужна цель в жизни и лучше всего если он будет находить дополнительные силы жить дальше в обиде и гневе. Иначе он, как многие другие, может просто угаснуть как свеча.»

— «Дорогой, но почему он должен ненавидеть именно тебя?»

— «А кого еще? Разве не я играл с чувствами его матери и теперь она мертва. Разве не я забрал его у деда, способного защитить его ото всех опасностей. Разве не из-за моих действий ему придется стать сорвавшимся.»

— «Но ведь должен быть другой путь?»

— «К сожалению, ничего другого я придумать так и не смог хотя размышлял об этом очень долго. Но не будем об этом, давай лучше вернемся к детям.»

После этих слов мы вернулись к карете и отругали детей, точнее я попыталась это сделать. Малыши, особенно Эльвира, вили с отца веревки. Клянусь богами, если бы не видела насколько Фридрих строг с Матеусом, то решила бы, что мой милый просто не знает слова «нет». Как результат, мы остались на денек, потом на еще один, потом до конца недели, потом снова на еще один денек и так по кругу. Матеус довольно быстро поладил с Серхио и Эльвирой. Даже не смотря на то, что они были весьма необычными детьми.

Вот только через месяц произошло то, чего мы добивались, или по крайней мере по началу мы так думали. Но как оказалось все пошло совсем не так как должно было. Матеус не стал сорвавшимся, мы его просто отравили. Но хуже всего, милый уже отправил письма и завтра к нам приедут боевые маги, а через несколько дней Великий герцог. И если они поймут, что именно произошло с мальчиком, нас попросту уничтожат и совершенно не важно испепелят нас боевые маги или раздавит железной пятой герцог. Слава богу хоть не произошло ничего непоправимого. Обращаться к целителям мы не рискнули, но по утверждению знахарки, которую Фридрих привез откуда-то из деревни, мальчика несколько дней полихорадит, а потом все как рукой снимет. Главное, давать пить ему тот особый отвар, который она нам оставила.

Окончательно разрешить сложившуюся дилемму нам помог Эдуард, что, наконец, создал хоть что-то полезное. Этим продуктом стал особый крем. Алхимик намазал им Матеуса и от него действительно стало нести магией, даже кристаллы, раскиданные по комнате, засверкали. Вот только вместо временного ограничивающего ошейника, на него надели постоянный, объяснив что от него веет не просто магией, а магией тьмы. И таким людям никто второго шанса не дает. Это была катастрофа, или по крайней мере, так мне тогда казалось.

Ведь настоящий кошмар начался, когда приехал герцог. Стоило его карете подъехать, как он тут же, в сопровождении нескольких охранников, выскочил из нее и, не спрашивая даже дороги, помчался к мальчику. Вслед за ним шло несколько его личных целителей. Войдя в комнату, они закрыли дверь, а уже через полчаса Генрих Венуа едва не выбил ее вместе со стеной, когда выходил наружу. А потом, найдя моего милого и нанеся ему невероятно сильный удар в живот, холодным голосом произнес: «Кто посмел отравить моего внука?»