Мари Ардмир - Простушка и пастух

– Как хорошо, что я взял с вас слово, – заметил Легас, верно истолковав гримасу ярости на моем лице. – Но не спешите его нарушать, взгляните сюда. Видите, изнутри на торце тетради под действием света проявился черный точечный рисунок? Это говорит о прикреплении нити наблюдателя. Не совсем полноценный маяк, но он позволяет отслеживать действия жертвы, а при должном подходе услышать наблюдателя.

Маг потянул за нить и завязал на ней сложный узелок. В пространстве между нами поначалу послышался треск, а затем отчетливый мужской смех на три голоса и женское веселое хихиканье. Мне не нужно было закрывать глаза, чтобы как наяву увидеть Альфа и Ридаса Гардори, Лирика и младшую Вим, эльфийку, на которую у меня имеется не просто зуб, а целая челюсть.

И именно эта мерзавка, отсмеявшись, сообщила:

– А вы слышали?! Нашей рунничке в напарники попал завхоз! Надо же, этой занудной дуре даже в день Мести не везет! – хохотнула она.– За это нужно выпить!

– И не будет радости у нашей Радости, – протянул с усмешкой Лирик.

Что-то скрипнуло, бухнуло и забулькало, сквозь звук маленьких лопающихся пузырьков я уловила протяжный вздох.

– Даже жаль, – сказал младший из близнецов. – Она столько всего планировала в этот день.

– Ты видел ее записи? – тихо спросил Ридас.

Альф долго думал, прежде чем ответить, но я уже знала, что услышу. Слезы обиды подступили к глазам. Теперь ясно, кто вскрыл мою квартиру, пометил тетрадь и испортил заготовки. Они отыгрались, а я…

Перед взглядом все моментально расплылось во влажной ряби. Легас в очередной раз за день протянул мне платок, и я отошла в сторону, чтобы не смущать слезами ни его, ни себя. Посмотреть на раскинувшуюся за окном панораму города, подумать о том, что следующий учебный год пройдет хуже, чем первый.

– Видел, – не без гордости ответил Альф. – И позволил себе кое-что поправить. И кое-что забрать в награду за незаметное проникновение.

– Например?

– Ее дневник!

– Что в нем интересного, она ни с кем не спит? – вмешался в диалог надменный Лирик.

Мало им простых издевательств, еще и по моей личной жизни решили пройтись. Даже порадовалась, что рассказывать особенно нечего.

– В нем перечень наших проделок, несколько слайдов, улик и точные описания подстав, – ответил Альф. – Если она вдруг неведомым образом поймет, кто сегодня лишил ее триумфа, то доказательной базы для повторной МСТИ у нее не будет.

Повторный акт возмездия? А я и не знала, что такое возможно. Да, младший из близнецов всегда думал наперед. Этого у него не отнять.

– Умный, идиот… – заметил Легас и тоже поднялся из-за стола.

– Ты голова, Гардори! – раздалось из недо-маячка.

– Лучший из лучших, – подхватила речевку Вим.

– Точь-в-точь, как я! – хмыкнул Ридас. Переждал общий смех под чоканье бокалов и тише спросил: – И кто тебе помог с незаметной развязкой узлов в ее квартире?

Кто-то встал со скрипучего кресла, что-то прокатилось по полу. В дверь по ту сторону прослушки постучались, предложили поцеловаться и с хохотом унеслись. Слышались взрывы и топот, переливы гитарных струн. Дверь закрылась, звуки притихли. Нет сомнений, братья празднуют день солнцестояния в общежитии академии. Гады! Удачно скрываются там от преподавательской мести и до завтра в город не выйдут.

– Альф, кто помог? – продолжил допытываться старший Гардори.

– Ты никогда не догадаешься, мой друг, – самодовольно ответил младший. – Никто не догадается. Разве только ректор Юри может сопоставить факты, но он промолчит. Потому что они с моим советчиком друзья! А друзья не подставляют.

О личности советника Ридас догадался сразу и отборным матом высказался на этот счет.

– Он тебя убьет, когда узнает!

– Не узнает, – усмехнулся Альф. – Он отбыл на теплые берега задолго до жеребьевки простушек и пастухов. Ведь наш дорогой и всеми уважаемый…

Связь оборвалась, Легас кашлянул. Или наоборот, Легас кашлянут, а затем уже связь оборвалась, не дав услышать имя. Впрочем, уже ничто не имеет значения.

– Прошу прощения, – неожиданно сказал мне лорд.

– За что вы извиняетесь? – Я вытерла набежавшие слезы. И продолжая смотреть на шпили башен близ площади города, тихо произнесла: – Это не вы их надоумили изводить преподавателей в течение года. Не вы создали систему терпимости и единственный день мести. Не вы вскрыли мою квартиру. И заготовки для проказ испортили также не вы.

– Вирджиния. – Лорд подошел ближе, желая то ли словами утешить, то ли обнять.

– Это кто-то из плетельщиков, – просипела я. Легас замер с поднятыми руками, так и не накрывшими в поддержке мои плечи. – Я говорю о том советнике, что дал подсказку младшему Гардори, – пояснила тихо. – Он маг плетений. И если братья боятся, что он может обо всем узнать, значит, маг работает в академии или как-то с ней связан.

Я замолчала. В тишине, все так же звенящей под действием руны, обозначилась легкая вибрация. Это Иви постучала снаружи в стекло и на пальцах показала, что ужин готов. В отражении мы с Легасом одновременно кивнули, призрак исчез. И тишина стала еще более тягостной.

– А знаете, что самое обидное? – спросила я, не ожидая вопроса. – То, что мне нравится моя работа, нравятся коллеги и студы, нравится город… академия. Ректора Юри люблю, как второго отца. Это он меня после окончания школы отправил в лицей для одаренных, а только затем принял в академию. Сказал, что так мы сократим разрыв в возрасте, и меня будут меньше задирать. Он был прав. Когда я экстерном закончила профессорат, я была крепка как никогда, и плевать хотела на мнение окружающих. Пока не стала преподавать. – Голос сел до шепота, признание само собой сорвалось с губ. – Я не выдержу еще один год издевательств…

– Вирджи.

– Все в по-порядке. В порядке… Это всего лишь миг слабости.

Всего лишь миг, но крепкие руки уже обняли меня, теплое дыхание коснулось щеки. И страх академии, наводящий ужас плетельщик вдруг тихо попросил:

– Не плачьте.

– Простите. Я стараюсь, правда. Просто… – Тихий всхлип разбавил мою речь. – Просто подумала, что дозволенные проказы – это своего рода экзамен на звание старшего преподавателя. Ведь никто из старших не стремится отомстить, они давно уже не простушки, а пастухи.

– Потому что им месть ни к чему.

– Наверное, и раньше была не нужна, – выдохнула я.

Над площадью зажглись первые огни, вот-вот должен был начаться карнавал, на который мне уже не хотелось идти. Мне уже ничего не хотелось. Немудрено если в этом состоянии я проведу две недели зимних каникул, или все три.

– Ошибочное мнение, – судя по голосу, лорд усмехнулся. – Мы все проходим через этапы становления. И никто не хочет рассказывать о том, через что прошел и сколько раз.