Алекс Каменев - Триумф Теней

— Госпожа, — Мартин приподнял руку. — Вы не могли бы говорить потише. Слуги могут услышать и донести…

Колдунья остро взглянула на купца. Под тяжелым взглядом фиолетовых глаз один из полноправных членов Консистории, высшего управляющего органа Дарцингкской Лиги, сначала потеряно замолчал, а затем и вовсе уставился в кубок с вином.

По губам воительницы за креслом леди пробежала насмешливая улыбка. Разряженный кретин забыл с кем разговаривает. Он бы еще потребовал от ее светлости замолчать и не подавать голос, опасаясь разозлить местных коротышек. Идиот…

Мартин же в свою очередь с тоской подумал, что на роль дипломатов ансаларцы не очень-то и подходят. И что надо либо придумывать какой-нибудь иной план, либо собираться обратно домой. Переговоры зашли в тупик, откуда не виделось выхода, приемлемого для обеих сторон.

Ситуация с осадой Золотой Гавани и последующим выдвинутым ультиматумом о прекращении боевых действий в последний момент вылилась в требования совершенно иного порядка.

Колдунья, еще совсем недавно с удовольствием громившая береговые укрепления торгового порта, и топившая стоящие у причалов купеческие корабли, неожиданно изменила условия, потребовав чтобы Лига надавила на двергов, являющихся близкими деловыми партнерами главных торговцев Фэлрона.

Братья Капеш немедленно связались с советом, разумно рассудив, что куда выгоднее выступить посредниками в деле образования союза между Древней Знатью и железных дел мастерами, чем рубить своим людям головы и выплачивать сумасшедшую контрибуцию за убытки Великого Дома Эйнар.

Точнее одного его представителя, владеющего небольшим замком посреди Восточного побережья.

Как ни удивительно, управляющие Лигой согласились на предложение, распорядившись оказывать всевозможное содействие леди Эйнар и по необходимости выполнять все ее пожелания.

Сначала подобная покладистость, граничащая с капитуляцией, изумила Ирвина и Мартина. Они думали, что им посоветуют начать переговоры и добиться более приемлемых условий, не накладывающих никаких обязательств на саму организацию купцов.

Выступить в роли провожатых до подгорного царства, а затем отойти в сторону, предоставив нахальной колдунье самой вести диалог с двергами, далеко не то же самое, что встать рядом и выступать плечом к плечу с бывшим врагом.

Однако выяснилось, что за последние дни обстановка в Срединных королевствах кардинально изменилась. Ни о какой войне уже никто не заикался. Наоборот, шли разговоры о совместном альянсе против вырвавшихся на свободу тварей из преисподней.

Это меняло все. Лига не желала получить клеймо предателей, вызвать неудовольствие не только у ансаларских родов, но и у Магнуса с альвийскими владыками в придачу. Потому повелели оказывать содействие и вообще, забыть о противостоянии в любых его проявлениях.

То есть, чтобы никакого саботажа со стороны братьев на предстоящих переговорах не было, чтобы они старались так, как будто делают это для родной Лиги.

И они действительно старались, жилы рвали, упирая на старые деловые связи с подгорным племенем. Даже позволили себе легкий намек на угрозу, что сделки имеют свойство рано или поздно заканчиваться, а новые никто заключать в дальнейшем не будет, опасаясь возможных последствий из-за упрямства контрагентов.

Без толку. Низкорослые бородачи твердо стояли на своем, не собираясь поступаться принципом невмешательства в дела внешнего мира. Шесть часов упорных переговоров не смогли вынудить двергов вступить в зарождающийся союз.

— Полагаю, ничего не остается… — начал Мартин, но под давлением пронзительного взгляда леди вынужденно остановился.

Колдунья не собиралась уходить из подгорных чертогов с пустыми руками и ясно давала это понять.

Братья коротко переглянулись. Что делать дальше оба не представляли. Все возможные способы давления были использованы, чем еще можно надавить на упрямых коротышек никто не представлял.

Наступило неудобное молчание. Капеш не осмеливались сказать, что пора собирать вещи и двигать на выход, а Летиция и Эльза не собирались сдаваться.

Осторожный стук в дверь присутствующие встретили с облегчением. Молчание затягивалось, а новые идеи так и не желали появляться.

— К вам пришли, госпожа, — молодой дверг из прислуги гостевых покоев с поклоном обратился к сидящей в кресле леди.

Девушка не стала выяснять подробности, молча махнула рукой, позволяя впустить гостей. Телохранительница сделала шаг вперед, выдвигаясь на более удобную позицию. Ладонь в латной перчатке сама нашла рукоять клинка в ножнах на поясе.

Сначала в комнату зашел уже знакомый дверг Хагрим, предводитель клана Стилбор и один из старейшин, с кем они давеча имели беседу.

У Ирвина и Мартина одновременно внутри шевельнулась слабая надежда, что дело сдвинулось с мертвой точки и что хозяева Южной горной гряды готовы пойти на уступки.

В конце концов, от них ведь не требуют послать на помощь Альянсу все мужское население, способное носить оружие. Достаточно нескольких крупных отрядов знаменитой тяжеловооруженной двергской пехоты. На первых порах этого будет более чем достаточно.

Но вслед за Хагримом внутрь шагнул другой посетитель и стало понятно, что дело не связанно с провалившимся переговорами.

Уверенно отодвинув в сторону замешкавшегося слугу в общий зал гостевых покоев зашел высокий худощавый юноша с темными волосами и такими приметными фиолетовыми глазами.

— Привет, милая, — сказал он.

Леди Летиция порывисто поднялась на ноги и сделала несколько стремительных шагов навстречу неожиданному гостью.

— Откуда ты здесь? — спросила она, обнимая незнакомца и целуя его в губы.

Братья не сразу признали в зашедшем его светлость лорда Готфрида Эйнара, слишком много всего произошло с их последней встречи. А когда поняли, кто к ним так внезапно пожаловал оставили кубки и тоже встали из кресел.

Эльза сделала короткий шаг назад, склоняясь в по-военному четком поклоне.

— Милорд.

Готфрид рассеяно кивнул телохранительнице, удостоил братьев Капеш мимолетным взглядом и повернулся к супруге.

— Переговоры не удались? — мягко улыбнувшись промолвил он.

Ирвин внезапно понял, что молодой ансаларский чародей со времени осады Золотой Гавани альвами очень сильно изменился. И дело тут не во внешних отличиях, темноволосый парень с худым лицом аскета нисколько не поменялся снаружи. Что-то поменялось внутри.

Старшего из братьев всегда отличала особа чувствительность к подобным вещам. Именно она позволила ему стать тем, кем он являлся сейчас.

Что-то в лорде изменилось. Что-то неуловимое и вместе с тем довольно четко ощутимое…