Богатова Властелина - Хранящая огонь [СИ]

— Пей.

Брат глянул как-то отрешённо, покрасневшими глазами на него, но потянулся за питьём. Шум во дворе, голоса грубые мужские и ржание коней, заставили обоих насторожиться. Арьян сразу различил выдержанный, крепкий, как настойка смородиновая, голос Радьяра, и, княжич даже привстал — Векулы. Вернулся десятник? Из Ровицы вернулся?

Арьян поднялся, так резко, что даже искры посыпались перед глазами, вгляделся в прорубы окон, только макушки деревьев увидел. Направился к двери, шагая не так быстро, как хотелось. Данимир вскочил, в след ему кинулся.

Двор уже наполнился кметями, встречающими прибывших: десятника с малой своей свитой. Уже запирали обратно ворота. Завидев на крыльце княжича, вцепившегося рукой в перекладину, кмети опешили на миг от того, как быстро встал на ноги старший сын князя. Разговоры о том, что нашли его, раненного, в колодце старом, не были на слуху только у самого ленивого.

Арьян молчал, ком встал поперёк горла. Почему приехали так рано, ведь велел ждать им в княжестве? Али случилось что худое? Векула тоже молчал, и лицо его всё больше хмурилось, десятник шарил по возвышающемуся на крыльце Арьяну взглядом, замечая, видно, что тот выглядит не совсем здорово. С того дня, кода они разделились с десятником, прошло полторы седмицы. Векула, опомнившись, плечо Мечеслава тронул, призывая в гридницу пройти — ушей посторонних много было.

Вместе вернулись к столу, расселись. Векула всё поглядывал в сторону княжича. Сам он был взъерошенный, уставший, видно передышки не делал, спешил в детинец. Мечеслав рядом с десятником выглядел не лучше: пыльный плащ, волосы светлые взбиты, взгляд голубых глаз рассеянный какой-то. Воин всё поглядывал на десятника, видно ждал, пока тот начнёт говорить первым, не лез, и понятно стало — весть не добрую принесли на плечах своих.

Данимир остался стоять подле них, скрестив руки на груди, и тоже ожидал, пока те отдышатся да поведают, с какими вестями прибыли.

— Доброго здравия, княжич, — поздоровался с опозданием Векула, потянулся к крынке, обхватил обеими руками да припал в краю, глотая быстро и жадно.

— Всё сделал, как ты велел, — заявил он, отрываясь, утирая рукавом усы, смотря пронзительно на Арьяна. — Прибыли мы туда, княгиня Световида нас всех за стол тем же днём усадила, потчевала. А следом валганы один за другим… Вождь хан Вихсар. Всех их она приняла, как дорогих гостей, на равных.

Арьян выслушал десятника да будто и не услышал его слов. Тот шутки шутить и не собирался, смотря остро.

— Хан Вихсар за княжной Мириной Радонеговной как за невестой приехал. Княгиня Световида согласие дала.

Арьян сдавил кулаки, вонзая, будто гвоздь, взгляд в десятника.

— За какой невестой? Ты не спутал чего, Векула? Как «отдала»?

Данимир переминался с ноги на ногу, внимательно слушая витязей, но похоже, и он не совсем понимал о чём говорит дружинник.

— Ничего не путаем, княжич, — вступил и Мечеслав. Обхватил крынку, да только пить не стал, посмотрел внимательно, твёрдо.

Арьян поднялся, уже не управляя собой, глаза его сузились от гнева.

— Где она? Мирина где?

Десятник окинул взглядом поднявшегося во весь рост княжича, отодвинулся чуть — пришлось, чтобы в лицо тому поглядеть — ответил:

— Забрал её валгановский вождь. Оказывается, везли мы её в самые руки врагу. Наутро и забрал, как солнце встало.

— И вы отпустили?

Мечеслав было начал отвечать, но Векула его опередил, тоже поднимаясь во весь могучий рост. Грудь того тяжело поднималась и опускалась.

— Как не отпустить было? Княжна нас восвояси проводила, не позволила даже и слова сказать.

«Испугалась, видимо», — ударила первая мысль. Впрочем, подобного он ожидал. Да и что, в самом деле, сделали бы Векула с Мечеславом в чужом доме, где гостями были непрошенными? Арьян вдохнул, выдохнул, напоролся на взгляд Данимира. Тот слушал молча, но доля недоумения легла и на его лицо.

— Выходит, пока они нам тут головы морочили, вождь прямиком к княгине отправился, — рассудил он. — Вот же змей.

Только от слов брата легче не стало, напротив, так всё и закипело внутри, скручиваясь в безумный вихрь ярости с примесью ядовитого до кислоты чувства омерзения, дыхание перехватило. Под рёбрами камнем заколотилось сердце.

— Мы сразу и назад, — заключил Мечеслав, тоже поднимаясь с лавки, вытягиваясь жердью твёрдой. — Передала тебе княжна Мирина Радонеговна только благодарность за все твои хлопоты.

Арьян сам не помнил, в какой миг оказался пред Мечеславом, обдавая того плескающейся через края злостью. Мгновение-другое, бешеный грохот, врезающийся в рёбра. Голубые глаза Мечеслава налились будто свинцом, делаясь твёрже стали, и тут же угасли, становясь мутными. Пошевелился рядом Данимир.

— Я пойду за отцом, — отступил он, разрывая молчание.

— Не нужно, Данимир, — раздался в дверях голос Вяжеслава.

Все мужчины разом повернули головы. Князь занимал весь проём двери. Никто не ожидал увидеть его — он в последнее время из своего стана не выходил. Заложив руки за спину, Вяжеслав неспешно прошёл вглубь хоромины. Векула и Мечеслав преклонили головы.

— Здрав будь, княже, — вымолвил первым десятник.

— Здравия, — отозвался Вяжеслав, приблизился к Арьяну, неотрывно на того глядя. Тёплые, как варёный из одуванчиков мёд, глаза князя потемнели, делаясь твёрже льда.

— Я смотрю, лучше тебе стало, — проговорил Вяжеслав, к Арьяну обращаясь.

Княжич помолчал, справляясь с душащим удавкой гневом.

— Благодаря стараниям Краймиры, как видишь, — ответил, наконец, собираясь с волей.

Вяжеслав на его слова головой покачал, своим каким-то мыслям, видимо. Отступил, повернулся к прибывшим витязям.

— Ступайте. Отдыхайте с дороги, как нужно станет, позову.

Мечеслав и Векула бросили виноватые взгляды в сторону братьев-княжичей, подобрали шапки со стола, прошли к двери, оборачиваясь, и вскоре скрылись из виду. Послышались шаги на пороге и стихли.

Арьян опустился обратно на лавку, невидяще взирая на отца, который неторопливо сел напротив. Его спокойствие, медлительность дико раздражали, хотелось вскочить с места, броситься прочь, собрать людей и тут же пуститься в погоню.

«Благодарность за хлопоты. Какие, к лешей матери, хлопоты?! Она же сбежала из лагеря, неслась прочь от неволи бегом, не страшась ничего: ни погони, ни той расплавы, что грозила ей, если бы её поймали».

Сгустившаяся кровь бухала в ушах, Арьян сдавил вновь подлокотники, щуря глаза.

«Что он сделает с ней, это проклятый змей?»

Но тут же подкосило и клином врезалось другое — «невестой». Он забрал её как свою будущую жену. В боку остро закололо, вынуждая согнуться, а в глазах потемнело вновь. Арьян вида не показал, судорожно сглотнул, стараясь дышать ровно, свободно. Он поднял на отца взгляд, затуманенный болью от потревоженной раны. Тот всё это время наблюдал за сыном, считывая, казалось, каждое движение его мысли. Впрочем, тот и не скрывал ничего, не пытался.