Ева Фёллер - Золотой мост [litres]

– Купила в одной лавке по дороге.

– На деньги твоего кузена? Того самого, что собирается устроить тебя в таверну «Золотой петух»?

– Точно.

Филипп рассказал ей о моем кузене Гастоне и о том, что я за это время его разыскала и он поддержал меня деньгами. Сесиль без дальнейших расспросов просто припрятала переданные Филиппом деньги за постой.

– А ты когда-нибудь прежде работала подавальщицей? – поинтересовалась она.

– Нет, но надеюсь быстро научиться.

– Не сомневаюсь. Для этого большого ума не требуется. Нужно просто все делать быстро, а главное – быстро уворачиваться. Важно с самого начала показать мужчинам, что им позволено, а что нет.

– Ты о чем? – Я стояла перед зеркалом, разглядывая свое отражение. Недурно, особенно по сравнению с тем, как я выглядела сразу после пробуждения.

– Ну, например, разрешаешь ли ты себя лапать. Посетители мужского пола чаще всего именно это и проделывают, когда ты наклоняешься над столом и обе руки у тебя заняты.

Я одернула платье и подтянула шнуровку под мышками, чтобы оно лучше село.

– Конечно же, лапать себя я не позволю, – заверила я.

– Вот-вот. Тебе нужно дать им это понять. Погоди. Давай-ка порепетируем. – Она вскочила, отбросив листы со своими заметками в сторону. С выражением нетерпения на лице она всучила мне в правую руку большой флакон духов, а наполовину пустую чашу для вина – в левую.

– Представь, что вот это – пивная кружка, а это – миска с супом. А я сейчас буду посетителем, – положив руку мне на грудь, она подбадривала меня взглядом: – Ну, и что ты теперь будешь делать?

Я, ничего не понимая, посмотрела сначала на руку, затем на Сесиль. Через пару секунд до меня дошло. Я сделала то, что было проще всего, – отступила на шаг назад, так что ее рука повисла в воздухе, но Сесиль неодобрительно покачала головой.

– Этого недостаточно. Как только ты опять подойдешь к столу, парень сделает то же самое. Кто-нибудь такого сорта там обязательно найдется. Некоторые уже с утра приходят пьяными, им галантные манеры неведомы.

– Понимаю. – Поставив пивную кружку и миску, я изобразила, будто влепляю ей затрещину, но она только расхохоталась.

– Сама идея замечательная. Но поверь, оплеуха не поможет. Она их только раззадорит. Нет, чтобы отпугнуть, нужно сделать что-нибудь ошеломляющее. Вот как нужно действовать. – Схватив флакон с духами, она сделала вид, что выплескивает содержимое мне в лицо. К сожалению, пробка сидела не прочно. Брызги отвратительной фиалковой воды попали мне на лоб. Вытираясь, я хихикнула:

– Это что – пиво или суп?

– Это моя кузина Анна, – сказал Гастон хозяину. – Она из Германии, бежала от ужасов войны. Анна так хорошо говорит по-французски, потому что мать ее родом из Парижа.

Мы остановились на этой легенде из практических соображений. Раз уж я ее использовала, то по крайней мере не запутаюсь, если возникнут еще какие-то вопросы.

Хозяина звали Мирабо. Он страшно обрадовался, если не пришел в полный восторг, потому что свято верил, что небо вняло его молитвам. Случаю было угодно, чтобы не больше часа тому назад предыдущая подавальщица взяла расчет.

– Просто так, на ровном месте! – сетовал месье Мирабо. Его бакенбарды колыхались от возмущения. – Жюли сказала, что нашла место получше! И кому она это сказала! После всего хорошего, что я для нее делал! Она ведь даже посуду не мыла!

Спорный вопрос, была ли новая работа Жюли лучше, но рабочее время она себе в любом случае значительно сократила. Теперь ей нужно было два раза в неделю убирать квартиру и чистить отхожее место у Гастона за те же деньги, что она получала в «Золотом петухе». Переманив ее таким образом за спиной месье Мирабо, Гастон заявился туда на обед и предложил – конечно, чисто случайно – решение внезапно возникшей проблемы: меня.

Таверна находилась на Рю Сен-Дени, недалеко от рынка. Низкий потолок лежал на толстых деревянных балках, стены тоже имели фахверковую конструкцию. Помещение для посетителей грубо сколоченными столами и скамьями напоминало большую, уютную комнату в сельском доме. При первом же взгляде на месье Мирабо, дородного оживленного человека под сорок, в нем угадывалось пристрастие к хорошей еде. Это объединяло их с Гастоном. Едва успев согласовать детали моего трудоустройства – двенадцатичасовой рабочий день без выходных, еда без ограничений и оплата, граничащая с рабской, – они принялись со знанием дела обсуждать, каким способом лучше всего готовить седло ягненка.

Я стояла рядом и слушала вполуха, осматриваясь. В таверне стояли три больших стола на восемь мест, то есть самое большее здесь могло поместиться две дюжины человек. Но сейчас обедали, время от времени с любопытством поглядывая в нашу сторону, всего восемь посетителей, сидевших в разных углах таверны.

После того как Гастон и месье Мирабо пришли к единому мнению, что седло ягненка в медовой глазури гораздо вкуснее седла ягненка с розмариновой корочкой, месье Мирабо оглядел меня более внимательным взглядом.

– Ваша кузина, кажется, еще совсем юна, – критически заметил он. – По меньшей мере вполовину моложе Жюли.

– Но ведь и платить вы ей будете вполовину меньше, – парировал Гастон.

– Откуда вам это известно?

Гастон элегантно обошел этот вопрос:

– Кроме того, она привлечет к вам в два раза больше посетителей. Посмотрите только, как она мила.

– Хм, – хмыкнул месье Мирабо. – Действительно мила. Но есть ли у нее опыт в обслуживании?

– Она все схватывает на лету. Вам потребуется только один раз объяснить ей, что нужно делать, и она справится. Ах да, пока не забыл: бить ее нельзя. Она крайне чувствительна.

Меня всегда раздражало, если люди в моем присутствии говорили обо мне так, словно меня не было рядом, но в этом случае я предпочла воздержаться от вертевшихся на языке едких замечаний. Прежде всего на тему побоев.

Тут Гастон счел, что ему пора исчезнуть, предоставив меня моей судьбе. Месье Мирабо помахал ему вслед, как лучшему другу, а затем обернулся ко мне, призывно хлопнув в ладоши:

– Давай-давай, девочка! Чего ждешь? За работу! – Он погнал меня в кухню, где я познакомилась с остальными работниками – служанкой с круглым, как луна, лицом, мывшей посуду и разливавшей вино, и пожилым помощником повара, который стоял у огня, помешивая что-то в исходящем паром котле. Пахло дымом и гороховым супом. Облака пара заполняли помещение, окутывая туманом месье Мирабо, пока он вкратце, загибая пальцы, чтобы легче запоминалось, объяснял мне, в чем состоят мои обязанности – конкретно в трех пунктах: во-первых, принимать заказы, во-вторых, приносить их и, в-третьих, убирать со столов. Принимать оплату месье Мирабо предпочитал сам. У женщин, как он мне объяснил, с этим очень большие трудности. Жюли, по его словам, тоже не была на это способна.