Руслан Агишев - Взять своё [СИ]

— Что это за рожа? Тебе же было сказано, баран, никого из местных к нему не пускать! — и тут же залепил легионеру сильную оплеуху, разбив ему бровь массивной печаткой. — Говорили же, пускать только своих! Уроды! Сгною на плацу! А ты, демонова отрыжка, что уставился? — комтур с яростью уставился на парня, который медленно пятился к стене. — Что ты тут делал? Отвечай? Ничего, огонь и железо развяжут тебе язык. Ха-ха-ха, развяжут! Тащи его…

Едва легионер схватил за шкирку упирающего парнишку и потащил его наружу, как комтур с презрением пробормотал:

— А этому засранцу надо еще подлить воды в кувшин. С травки-то жажда должна мучить…

Фален же все это время с трудом сдерживался, чтобы не открыть глаза и не посмотреть на усмехающегося врага. «Не соврал, значит… Плохо. Это очень плохо… Проклятье, как же башка-то болит. Раскалывается, аж выть хочется…». От тяжелой, стреляющей боли он еле слышно застонал. «Что вообще вчера было? Вчера… Черт, не помню! Ничего не помню. Совсем ничего не помню… Значит, поят меня, сволочи, каким-то дерьмом. Что же теперь делать? Что уж там парнишка говорил… Проклятье, все плывет. Что-то там про южный замок, про королевскую сокровищницу… Еще что-то? Стоп! Роланд жив! Брат выжил! Милостивые Боги! Король жив! Значит, еще не все потеряно…».

Осторожно открыв глаза, он убедился, что в спальне уже никого не было. Поучается, тот шаморец уже ушел.

— Что за вонь? — Фален скривился, глубоко вдохнув носом воздух. — Что это такое? Это же от меня…, — он с гадливостью оглядел желтоватое пятно на пуховой перине, какие-то засохшие кусочки мяса и хлеба. — Настоящая свинья.

Тут его взгляд упал на кувшин, стоявший буквально в локте от него. И он сразу же почувствовал, что ему жутко хочется пить. На секунду ему даже показалось, что его горло превратилось во что-то шершавое.

— Нет, нельзя, — он сам же одернул себя, когда попытался дотянуться до кувшина. — Нельзя пить. А ведь, так и сдохнуть можно… Где-то ведь должна быть вода. Свежая, холодная, — в горле встал твердый ком, который было не сглотнуть. — Должна быть.

Ему понадобилось не так много времени, чтобы понять — другой воды здесь нет. В опочивальне была лишь та вода, которая, по словам посланника, была отравлена дурман-травой. Тогда, чтобы хоть немного отвлечься от жажды, Фален начал обдумывать план кузена.

«А, план-то хорошо! Я всегда знал, что у Роланда война в крови. Мне ведь никто не верил. Говорили, что король Ольстера это скряга и торгаш. Смеялись над королем, шептались по углам… А ведь это может получиться. Если я смогу сделать то, что хочет Роланд, тогда шаморцам придется разделить свои силы. А у Роланда появиться шанс на победу».

Словом, новоиспеченный король решился. Он, конечно, понимал, что рискует не просто своим нынешним местом, а своей собственной жизнью. Ведь когда Сульдэ поймет, что его обманули, то его, Фалена, бумажного короля, просто насадят на мечи. Но разве он мог поступить иначе? Он, росший долгие годы в королевской семье вместе с Роландом, еще в далеком детстве принес своему брату и Ольстеру клятву верности. И сейчас, когда пришло время выполнить эту клятву, разве мог он поступить иначе? «А Роланд ведь все это предугадал… Не с проста ведь, он еще десять лет назад попросил меня для всех остальных сыграть эдакого повесу, прожигателя жизни, словом полную противоположность Роланду. И я играл эту дикую роль тяжелые десять лет! Я жил словно шальной… И, кажется, в какой-то момент уже и сам поверил в то, что я не такой, как Роланд… А теперь пришло время доказать свою клятву!».

Наверное, он еще долго так мысленно бы разговаривал сам с собой, но где-то в коридоре послышались чьи-то шаркающие шаги. Через мгновение зашевелилась стража у ворот опочивальни, а Фален, чертыхаясь, уже летел в постель. «Это точно кто-то из них! Чуть не попался! Теперь, лишь бы ничего не заметили». В кровати он резко, одним движением, натянул на себя тяжелое одеяло. Правда, тяжелый, прелый запах мочи и пота вновь ударил ему по ноздрям, отчего его чуть не вырвало. Скривившись, король закрыл глаза и попытался успокоить дыхание.

— Что ты топаешь, как лошадь?! — чей-то негромкий голос прошелестел от двери. — Тише, тише!

— Какая разница?! Он все равно, бревно бревном, — кто-то другой виновато отвечал. — Давай, лучше тут приберемся. Проклятье, он что опять обмочился? Точно! Хорошо, не как в прошлый раз… Тише ты! Он зашевелился и, кажется, что-то бормочет… Странно. Может надо отвара обновить?

Первый, как-то подозрительно стих, а Фален почувствовал, как кто-то осторожно присел на кровать. «Подслушивает, тварь! Кругом, одни предатели! Ладно, похоже, это самый лучший момент, чтобы действовать… Черт, хотя я лучше бы удавил их всех». Он испустил чуть слышный стон умирающего и несколько раз лягнул ногой воздух. Тут же притих и второй слуга. Тогда Фален застонал еще громче и, вдобавок, испортил воздух.

— А-а-а… Брат, брат! — он то понижал голос до едва слышного шепота, то делал его громче. — Стой, не делай этого, — его нога снова пнула одеяло и, словно случайно, задела что-то плотное и тяжелое; Фален мстительно ухмыльнулся при этом. — Золото! Сколько же здесь золота… Горы золота.

Вот, честно говоря, ему совершенно не пришлось притворяться. Однажды, когда все это только начиналось, Роланд провел его в королевскую сокровищницу и показал накопленные им и его отцом ценности. Это были, действительно, горы, золото и серебро которых тускло блестело в свете факелов. Прямо под ногами, у стен, в небольших бочонках, сундуках лежали монеты и самородки, стоимость которых было сложно даже вообразить… Поэтому, бормоча все это он ярко представлял то, что видел.

— Полные сундуки монет, брат… Это же все надо спрятать. Надо срочно спрятать! — установившуюся в этот момент в опочивальне тишину можно было смело резать ножом, настолько тяжелой и вязкой она была. — Враг уже близко! Ты понимаешь, враг совсем рядом… Столицу скоро возьмут в осаду…

Тут он замолчал, давая себе передышку. Ему настолько хотелось пить, что слова приходилось практически выталкивать из своего горла. В этот момент даже то дурманящее поило, представлялось ему напитком Богов.

— Брат… Слушай меня, брат…, — он собрался с силами; оставалось еще немного. — Скачи на юг… в наш родовой замок. Туда враг не доберется… А подвалы… Помнишь подвалы, в которых в детстве мы прятались от стражи? Ха-ха…, — Фален уже хрипел, то и дело прерываясь на скрипучий мерзкий кашель. — Ха-ха, в этих подземельях можно спрятать все что угодно… Скачи, брат, скачи… Ты должен освободить… Ольстер… Навсегда…

«Все! Больше не могу! Если я сейчас не выпью, то, точно, сдохну!». И его вновь пробил жесткий кашель, выбивавший из него последние силы.