Руслан Агишев - Встать с колен [СИ]

— Нашел, нашел, господин! — внезапно заорал один из братьев, откидывая в сторону плотный шерстяной камзол с небольшим потайным кармашком. — Есть! Пакет! — в руке он нежно, словно величайшую драгоценность в мире, держал маленький сложенный вдвое кусок пергамента. — Вот, господин…

Миг, и послание оказалось у тысячника, который с нескрываемым удивлением начал вчитываться в какие-то закорючки.

— О! — изумленно воскликнул Борхе, когда причудливые закорючки знакомого ему ольстерского письма сложились во фразы. — Теперь понятно, почему этот молодой Лис (король Роланд) решил выползти из своей норы…, — он призывно махнул рукой долговязому воину из своего окружения, носящего высокую пику с небольшим треугольным багровым флажком. — Скачи в ставку и передай Победоносному, что перехвачен конец с посланием короля Роланда своему брату. Король Ольстера хочет, чтобы отряд его брата ударил в нужный момент в тыл наших атакующих войск. Сигнал для начала атаки — поднятый вверх зеленый стяг над ставкой короля… Пусть Победоносный не беспокоиться за свою спину, — Борхе горделиво вскинул голову, все своим видом показывая, что если надо, то он лично изрубит всех врагов. — Бессмертные Борхе раздавят сброд этого напыщенного павлина, а его самого приведут на аркане и бросят под ноги господина!

— Хой! — стукнул себя по груди гонец и вскочил в седло.

Однако, Борхе уже и думать о нем забыл. Сейчас его мысли занимало совершенно иное… Он никогда не считал себя честолюбивым и до безумия не жаждал власти, однако, будоражащие его в этот момент яркие картины будущего говорили совершенно об обратном. «Я возьму его сам. Этот жалкий слизняк будет умолять о пощаде, извиваясь у моих ног как продажная девка, — тысячник облизнул пересохшие от видений губы. — А за такой подарок Сульдэ не пожалеет и свою правую руку. Н-е-ет! За голову врага не грех спросить и чью-то жизнь…, — губы Борхе разошлись в хищной улыбке. — Например, жизнь моего врага, — перед ним сразу же возникло ненавистное лицо Касатуе — тоже тысячника, с которым они уже долгое время совершенно искренне ненавидели друг друга. — А Победоносный с радостью заплатит и эту цену…».

Тут он вновь вспомнил о гонце и, главное, о содержании послания. «Если все именно так…, то в письме лежит голова самого короля Роланда, а значит и…, — тысячник почувствовал, как волосы на его спине зашевелились от осознания важности этого послания. — И судьба всего королевства… Ольстерец надеется, что его брат ударит к нам в тыл. Поэтому он и решил вылезти на свет… А если, брат не появиться, то мы прихлопнем его как таракана! А потом Великий спросит, кто принес Вечному Шамору целое королевство? — Борхе тут аж закатил глаза от нахлынувшего на него восторга. — Кто тот герой, которого мы должны возвысить и приблизить к себе? — в своих мыслях он уже видел себя командующим целого атакующего тумена тяжелых пехотинцев и настоящим владетелем богатой провинции. — Как мы должны достойно наградить его?».

Однако, какие-то громкие крики спорящих моментально разрушили все так тщательно выстроенные им воздушные замки. Раздраженный Борхе открыл глаза и, найдя источник громких воплей — его сотников, направился к ним.

Сотники стояли спинами к нему и что-то яро обсуждали.

— … Не может быть! — Арслан, высокий молодец — любимец женщин, яростно тряхнул своими черными как смоль волосами. — Отец еще восемь лет назад рассказывал, что это проклятое племя под корень вырезали. Откуда вообще теперь могли появиться? — он с вызовом посмотрел на широкоплечего крепыша напротив, сжимавшего в руке необычную стрелу с длинным черным наконечником и густым оперением из бурого пера дикой утки. — Уж не привиделись ли они тебе? — сотник демонстративно заржал, показывая крупные зубы; он без всяких купюр намекал на ставший широко известным случай, когда один из сотников так напился, что ему увидел крылатых демонов. — А?

Кое-кто из стоявших рядом тоже не сдержался и начал ухмыляться.

— Замолкните все! — виновник веселья с красным от бешенства лицом уже был готов броситься на обидчика, как его оттер плечом сосед — пожилой воин с обезображенным ожогом лицом. — А ты, — он недовольно посмотрел на красавчика. — Попридержал бы свой грязный язык, иначе можешь его лишиться, — с угрозой закончил он. — Мне тоже знакомы такие стрелы. Стрелой с таким же оперением меня чуть не отправили в объятия Великой Матери, — сотник, оказавшийся адептом одного из матриархальных сект Шамора, повернул голову, показывая остальным отталкивающую сине-багровую борозду давно уже зажившего шрама. — Это был младший вождь племени торков! Тогда он думал, что убил меня… Как же он вопил, когда я поджаривал его на огне, — чуть увлекшись пробормотал воин.

В этот момент он увидел тысяцкого, который с явным вниманием прислушивался к его последним фразам.

— Если Великий отправил их всех в преисподнюю, то откуда они вылезли здесь? — Борхе медленно обвел всех глазами. — Откуда?

Вдруг самый молодой из сотников, только месяц как получивший из рук самого Сульдэ сотенный бунчук за свою храбрость, чуть вышел вперед.

— Еще до похода на пограничной заставе шли разговоры о том, что один род торков выжил, — кто-то из сотников что-то удивленно пробормотал. — Говорят их кочевья видели на западе Ольстера.

Новость о том, что один из родов торков — племени, посмевшего выступить против самого султана, выжил, могла многих одних привести на плаху, а других возвысить. Вопрос состоял лишь в том, чтобы оказаться не среди первых, а среди вторых.

— Если это так, то с ними надо быть осторожнее, — вновь заговорил пожилой сотник, в свое время знатно повоевавший с торками. — Эти твари отличные наездники, а пускают стрелы так, словно родились с луками в руках, — он непроизвольно посмотрел на стрелу в руках крепыша. — Но в сшибке они не слишком хороши…, — продолжал он, видимо что-то вспоминая из своего прошлого. — Скорее всего они сейчас улепетывают со всех ног на север, подальше от границы… А пехотой их вряд ли догнать.

Молчавший до сих пор тысячник отчетливо заскрипел зубами, сатанея от мысли, что долгожданная награда и столь желанное будущее ускользает от него. Он бросил быстрый взгляд на суету в готовящемся к походу лагере — подгоняющих тяжелые брони бессмертных, возниц выгружавших массивные прямоугольные щиты из повозок — … и уведенное привело его еще в большее бешенство.

— Проклятье! — вдруг, неожиданно для всех, вырвалось у Борхе и сотники уставились на своего командира. — Победоносному не понравиться, если мы упустим их, — сотники потемнели в лицах, прекрасно зная, насколько несдержан в гневе десница Великого султана. — Сетех! — выкрикнул он имя командира так называемой вспомогательной конной сотней, набранной из полудиких горцев с западных границ султаната. — Поднимай всех своих! — тысячник жестко смотрел на коренастого и кривоногого Сетеха с неприглядным скуластым лицом. — Догони мне эту сволочь и получишь этих скакунов, которые просил! — горский вождь аж в лице изменился от предвкушения. — Они не должны далеко уйти. Свяжи их боем, пока мы не подоспеем! — Борхе кровожадно улыбнулся. — Только… не дай Боги… тронешь того, кто отдает приказы. Он нужен мне живым! — Сетех понимающе кивнул. — Иди!