Павел Блинников - Мертвый бог Эрв. Дилогия [СИ]

Серый Волк сделал жест, будто надел на девушку несуществующий амулет, Маша по-дурацки улыбалась.

— А вот это тоже поможет, — усмехнулся Волк, когда сестра принесла два больших шприца с розовой жидкостью.

Кресла-каталки были трансформерами. Нажал рычажок, кресло разложилось в кровать. Волк разложил обе, голые молодые люди лежали рядом и держались за руки. Они кайфовали и ждали, когда «волшебный амулет» поможет им стать родителями. Серый Волк взял один шприц, обе руки крепко обхватили его, и он вознес их над головой. Словно древний жрец, намеревающийся заколоть жертвенного барана.

— Приди, Владыка! — воскликнул Серый Волк. — И прими новое начало!

Вдруг всё погасло, картинка вокруг них полностью пропала, а Эрв заревел и упал на колени.

— Не-е-ет, — протянул Мертвый бог. — Я узнаю это!

Тени разошлись, Маша увидела, Серый Волк уже воткнул шприц ей в лобок — он так и торчит там опустошенный. А теперь монстр занес еще один над Вадимом.

— Приди, Владыка! — еще раз воскликнул Волк. — И прими новый конец!

Снова Эрв зарычал, но на этот раз ничего не погасло, и они увидели, как Волк с размаху втыкает в лобок Вадима шприц, как его пальцы давят, вгоняя сотню кубиков в парня.

Серый Волк свистнул, тут же в комнату прибежали его волчата.

— Увезите их, — бросил Волк. — Уложите рядом в их кровати. Через четыре часа должен наступить идеальный момент для зачатия…

— Но я же помню, мы зачали его только завтра… — вздохнула Маша.

— Надо ли пояснять, что в вас только что всадили по литру непонятных химикатов? — приподнял бровь Эрв. Похоже, усилия, что он прилагал, больше прилагать не надо. — Итак, мы закончили. Осталась последняя точка — роды.

— Погоди, — спохватилась Маша. — А что мы закончили? Что это всё значит?

— О-о-о-о-о… — вздохнул Эрв. — Это значит, что Царь Царей — самый могущественный телепат во Вселенной, зачем-то собирает наиболее склонных к телепатии людей и заставляет их спариваться. Я не удивлюсь, если примерно такие же процедуры, как ты видела, делали и на твоих родителях. И на родителях Вадима. И на бабушках, и на прабабушках, и кто его знает, до какого колена. И всё ради главного. Гигантская пирамида собирания породистых телепатов заканчивается ровно через девять месяцев, Маша! С рождением твоего сына, Маша! Возможно, сотни лет они вели ваши семьи, чтобы получить его — твоего ребенка.

— Но зачем?

— Сейчас увидим.

Эрв пролетел все девять месяцев за секунду. Вот Маша лежит на столе для рожениц. Ноги раздвинуты, из влагалища лезет голова младенца. Девушка орет, за дверьми ждет Вадим. Роды принимает мужчина, чье лицо скрыто маской доктора. Но Маша узнает эти серые глаза.

— Это Серый Волк! — воскликнула она. — Эта сука принимает у меня роды!

— Кто бы сомневался, — кивнул Эрв.

— Сестра, вколите ей успокоительное! — кричит Серый Волк. Из влагалища Маши в его руки медленно вылезает совершенно здоровый малыш. Он кричит, а Серый Волк мастерски перерезает ему пуповину. — Подержи!

Монстр бережно отдает ребенка сестре, а сам берет скальпель. И разрезает живот Маше. Тоже очень профессионально. Скальпель летит на пол.

— Зашивай, — говорит Серый Волк второму хирургу. — И объяснишь всё отцу. Он может меня помнить. Где клон?

Тут же в палате стоит небольшой холодильник. Из него сестра достает… точную копию мальчика, что на руках у второй сестры. Только тот жив, а этот — мертв. Причем видно — задушен. Синий след на шее.

— Покажите это Туманову, — говорит Серый Волк, принимая живого ребенка из рук сестры. И выходит с ним в одну из двух дверей, что ведут из палаты.

— Пошли, — говорит Эрв. — Но, приготовься. Тебе это точно не понравится.

Он и Маша молча прошли сквозь стену. Тут совсем жуткая история. Стол, второй стол. На одном белоснежная простыня, на другом — куча хирургических инструментов. И десяток банок с прозрачной жидкостью внутри.

— Ну же, ну же, маленький, — улыбается Серый Волк, кладя мальчика на белоснежную простыню. — Не плачь. Тебе осталось недолго.

— Что он хочет сделать?! — выкрикнула Маша. — Я убью этого сукина сына!

И она вправду попробовала его убить. Только все удары, что она нанесла, не принесли Серому Волку вреда. Они прошли сквозь. А монстр взял самый ужасный скальпель и очень бережно перерезал ребенку шею…

Маша не могла на это смотреть. Она отвернулась и заплакала. А Эрв смотрел. Так жадно, будто тринадцатилетнему парню впервые показали порнуху. Прошла минута. Другая. Маша не выдержала и взглянула. И снова отвернулась. И заплакала.

Простыня больше не белоснежная. Красная, будто вылили жбан вина. Зато банки с жидкостью теперь наполнены. В них отдельно маленькое сердце. Маленькая печень. Маленький мозг.

— Из него получится отличный материал! — сказал Серый Волк, поднимая баночку с мозгом.

Маша не могла глядеть на это. Она зашептала:

— Уйдем отсюда, уйдем, пожалуйста, уйдем!

— Это уже случилось, Маша, — сказала Эрв твердо. — Ты не можешь изменить былое. Но сможешь будущее.

Ладонь Маши легла на свой плоский живот.

— Будущее… — прошептала она.

— Будущее, — кивнул Эрв. — Пошли, Маша. Мы узнали всё, что было необходимо. Путешествия по твоей памяти окончены.

Всего на миг она увидела то самое кладбище, где на березе болтался повешенный Мертвый бог. А потом ее приняла палуба на околоземной станции Эрва.

Маша села — до той поры она лежала. Ладонь снова легла на живот — круглый. И там, внутри, почти такой же ребенок, как тот, которого пустили на органы для Царя Царей. Этого она не отдаст.

Прямо напротив — Эрв. Стоит мрачный. В руках черный деревянный жезл, исписанный рунами. Как он говорил? Ключ смерти?

— И что теперь? — спросила Маша.

— Теперь мы подождем, — сказал Эрв, глядя на ее живот. — Этого ребенка он не получит.

Маша кивнула.

Вадима разбудил телефонный звонок. Поглядел на экран. Тюрин. Вздохнул, но машинально провел пальцем, открывая вызов.

— Вадим, мне надо срочно с тобой поговорить! — сказал взволнованный голос в трубке. — Я сейчас же вылетаю из Москвы, в Ростове буду через час, встреть меня в аэропорту…

— Алан, я вчера немного выпил… — сказал Вадим невнятно. Электронные часы показывали два часа утра. И где Дина?

— Мне плевать, что ты сделал! — рявкнул Тюрин. — Ты встретишь меня, это понятно! Это приказ!

— Что значит «приказ»? — спросил Вадим, чувствуя, что краснеет. — Я тебе не солдат.

— Что?! — воскликнул Тюрин на том конце. — Ты смеешь мне дерзить?! Да ты хоть понимаешь, что я сделаю с тобой, когда увижу?!

— Ничего ты мне не сделаешь, — ответил Вадим холодно. Все волосы на его теле встали дыбом, его душила ярость, и он не очень понимал, почему не говорил этого раньше. — На мне ярлык Царя Царей, ты ничего мне не можешь сделать.