Анна Мария Роу - Дожить до коронации

— Господин Авксентий, — взмолился Артлейн, — можно покороче? У меня еще отчеты по убийству лежат, труп стынет, людей проконтролировать надо!

— Так я про убийство тебе и твержу! Разве не ясно? Как, говоришь, убили ту неверную жену?

— Про ее неверность нет никаких сведений. А про адюльтеры ее мужа только ленивый не слышал. Закололи ножом и вырезали сердце. Но это информация не для публики.

— И ты всерьез думаешь, что это сделала хрупкая и слабая любовница мужа, с которой они вчера устроили такое представление? Жаль, короткое. Вы с Домиником все зрелище испортили. Как всегда!

— Нет, конечно! Но для успокоения общества и создания видимости поимки преступника пришлось заключить ее под домашний арест.

— А место преступления дашь осмотреть?

— Господин Авксентий! При всем уважении к вашему хобби…

— Для тебя оно профессия! Я слышу, слышу…

— Почему вы заинтересовались убийством леди Паус?

— Восемь греховных сосудов с гордыней, тщеславием, унынием, гневом, скорбью, алчностью, прелюбодеянием, чревоугодием и одно чистое сердце замкнут круг.

— Это ваше пророчество.

— Ага!

— И для каких целей служит круг?

— «Бу!» — Архимаг подумал и добавил: — Большое «Бу!».

— Почему вы решили рассказать про видение мне, а не растрезвонили по всему дворцу, как обычно?

— Из-за этого. — Старик порылся в карманах своей безразмерной хламиды, вытащил небольшой камешек и положил его на стол. — Видишь руну? Гордыня!

Герцог протянул руку к артефакту, да только получил по пальцам от архимага:

— Не тронь! Плохой магией фонит. Испачкаешься. Меня предупреждают. А я предупреждаю тебя. Жди еще семи исчезнувших сердец. И где мои чай, молочко и печенютки?

— Гертруда сейчас принесет. Значит, у нас, предположительно, серийный убийца, — задумчиво протянул Артлейн, потирая подбородок.

— А ты половину народа выгнал. В том числе и тех, кто занимался магическими преступлениями, — то ли укорил, то ли просто продолжил мысль архимаг.

— И вторую половину уволил бы, да тогда работать наверняка некому будет. Развели здесь бардак! Гнилье надо вырывать с корнем!

Брови сдвинул, уголок рта скривил. Я вспомнила, как эмоционально он отреагировал на реплики кронпринца, пренебрегающего своими обязанностями. Похоже, единственное, что может вывести Ворона из себя, — безответственность и халатность. Любит он свою работу. И только ее.

— И кто же спорит-то?! Только люди от твоих методов уже воют!

— Пусть больше работают, меньше времени на нытье останется!

— Жениться вам надо, ваша светлость, — проворчала вошедшая Гертруда и поставила перед гостем огромнейшую чашку чая и блюдце с печеньем. — Говорят, леди Мильтон давно вами интересуется.

— Если я увижу леди Мильтон у себя в кабинете… — с вежливой улыбкой зашипел Ворон.

— Так! Про спальню ничего не сказал, — резюмировала Гертруда и вышла.

— Какая женщина! — восторженно вздохнул господин Авксентий.

— Идеальный секретарь! Если бы не была так обеспокоена моей личной жизнью.

— Так ты не живешь и другим жить не даешь! За дело возьмешься? Или мне своими силами справляться?

Вместо ответа на собеседника очень красноречиво посмотрели. Я бы от такого взгляда поперхнулась, а архимаг знай себе жевал сладости и запивал чаем.

— Замечательнейшая новость! — Старик отряхнул руки, камешек бросил обратно в карман, встал со стола и поправил свое одеяние. — Пока видение подходит всего под пару десятков ритуалов. После следующих убийств скажу точнее. Адью!

— А предотвратить убийства? Хоть что-нибудь конкретное? Жертвы? Кто может такое творить?

Но архимаг уже сбежал в приемную.

Артлейн откинулся на спинку кресла, прикрыл глаза и прошептал:

— Мало мне промышленного и политического шпионажа, покушений на княжну и капризов братца, так еще и маньяка мне на шею повесили!

А через секунду он уже оказался рядом со мной, требовательно протянул руку и совсем другим, уверенным тоном произнес:

— Что у вас получилось, леди Аврора?

Я с опаской протянула чистый лист и призналась:

— Я не умею рисовать портреты. Может, я опишу его на словах?

Теодор Артлейн взял планшет с бумагой и карандаши, присел на диванчик и предложил:

— Присаживайтесь рядом. Попробуем. Какое у него телосложение? Полный или худощавый? Лицо овальное или округлое? Какая у него прическа?

Я аккуратно пересела к нему, тщательно расправила юбки, сдержалась, чтобы не вытереть о ткань вспотевшие ладони, и попыталась описать лжесекретаря так, чтобы герцог смог его нарисовать.

— Знаете… такое сухощавое, но не слишком… Лицо простое, округлое. Нет, подбородок острый…

Он ловко и умело наносил линии и штрихи, видимо, эол-полукровка владел карандашом также виртуозно, как и шпагой. Несколько легких движений, и возникли линии бровей и контур губ. Появлялась ямочка на подбородке. Чтобы тотчас же исчезнуть.

Через пятнадцать минут Гертруда принесла чай и маленькие вкусные бутерброды. Потом сообщила, что ее рабочий день давным-давно закончился. Затем еще раз принесла чай.

Глаза меняли разрез: то миндалевидные, как у чистокровных эльфов, то круглые. Губы становились то пухлыми, то узкими, сжатыми в линию. Кожа то темнела, то становилась бледной, как у жителей Северных островов. О, пресвятые угодники! Я не могла вспомнить, какого цвета были его глаза и волосы! Он мог оказаться и лысым. Зато я могла с уверенностью заявить, что более нелепое, неуклюжее и неуверенное в себе существо еще надо попробовать найти! Какой же шпион из этого недоразумения?!

Я сдалась первой.

— Ваша светлость, не помню, — чуть ли не со слезами бессилия сказала я. — Лицо в памяти все время расплывается! Оно такое среднее и такое невыразительное! Я… запуталась!

— Все хорошо, леди Аврора. — Смеяться над девичьей памятью эол не стал, успокаивающе похлопал по руке и продолжил рисование. — Вы видели его всего несколько секунд, а он умеет и без маскировочных чар заставить человека забыть себя.

Фраза вышла слишком многозначительной. Но вместо того, чтобы испугаться, что меня могли убить, я поняла одну непреложную истину: за окном давно стемнело, комната утонула в сиреневом полумраке, и лишь возле нас горели несколько настенных бра. Артлейн сидел непозволительно близко. Время от времени мы касались друг друга руками. Его нечаянные прикосновения не будили бури чувств, не зажигали кровь. Но стыда от двусмысленности положения тоже не возникало. Я смогла рассмотреть и перстень рода на указательном пальце левой руки. Вычурный и слишком крупный, такие сейчас не в моде. И чуть заостренный кончик уха. Плетение косы: от макушки, чтобы походила на гребень. Тень от длинных ресниц… Уверенные движения руки, творящей карандашный набросок, притягивали…