Джош Рейнольдс - Король-вурдалак

Помещение было круглым, с большими окнами, глядевшими во все стороны. Ночной ветер свистел внутри, колыша и развевая меха, которые он повесил над каждым окном. Комната была пуста, за исключением одра. А на нём лежали останки женщины, которую он бы сделал королевой, когда наконец корона Моркейна стала бы его.

Её волосы, некогда оттенка солнца, о котором он теперь едва помнил, теперь были цвета грязного льда, а её упругая кожа напоминала что-то слишком много времени проведшее под палящим солнцем. Глаза, когда-то полные хитрости и восторга, были молочными невидящими шарами, а рот — не более чем рваной, кривой чертой. Она была мертва, и умерла в момент его триумфа, и все одержанные с тех пор победы были также бессмысленны.

Санзак поклялся ему, что ритуалы, которые он узнал, ритуалы, требовавшие в изобилии смерть и кровь, смогут вытянуть её смертный дух их тех мест, в которых тот скрывался. Иногда он молился Шайе, богине луны в её тысяче обличий, чтобы его королева села и протянула к нему руки, как делала это столь часто раньше. Он смахнул в сторону жидкие пряди её сухих волос, чтобы открыть взгляду рваную рану на горле. Вораг зашипел от злобы, и в мозгу вспыхнуло имя: В`соран.

В`соран убил её. Санзак признался в этом, как и во многом ином, несколько лет назад. Стрегга никогда даже не пыталась скрыть своё презрение к В`сорану, ровно так же, как и он не скрывал свою ненависть к ней и её госпоже, Неферате. Возможно, она попыталась убить его, но В`соран оказался сильнее. Ворагу было всё равно. Всё, что имело значение, — вызов её из тьмы. Затем, вместе, они бы разорвали старого монстра от пяток до макушки, как он того и заслуживал. Вораг тихо зарычал, смакуя мысль о том, чтобы сделать знамя из содранной шкуры В`сорана. Это была лучшая судьба, чем заслуживал старый некромант.

Вораг посмотрел на канавки, которые бежали из каждого угла смертного одра к отверстию в полу, из которого выходили цепи и присоединялись к тяжёлым железным кольцам, глубоко утопленным в камень. Кровь, которую колдовство заставляло подниматься по цепи, медленно ползла по канавкам до одра и от него в труп Стрегги. Пока он смотрел, капля крови, катившаяся по канавке, добралась до Стрегги и капнула на её мумифицированные пальцы, исчезнув сразу же, как только коснулась их, словно вода, впитывающаяся в пересохшую землю. Он не мог заметить никаких изменений в ней, что бы ни утверждал Санзак. Всё, что ему оставалось, — это вера в то, что тот был прав.

— У меня есть армия, — проговорил он, поглаживая её сухие волосы. — Тысячи теперь маршируют под моими знамёнами. Но этого мало. — Он наклонился, и его губы коснулись её. — Этого никогда не будет достаточно. Нет, пока ты не возвратишься ко мне.

— У короля должна быть его королева.

Голос был знакомым, но Вораг никак не мог прикрепить к нему имя. Судя по тому, откуда прозвучал голос, его обладательница, вероятно, ожидала, что он развернётся и прыгнет на неё, как только она прервёт его. Но Вораг многому научился в изгнании, и хотя его темперамент и инстинкты иногда подводили его, он всё же ожидал этой встречи, когда сказал Санзаку, что ламийка подождёт. Он медленно встал, его ноздри раздулись, когда он учуял её запах — приторный, словно увядшие цветы, как у большинства потомков Нефераты, — и повернулся к нарушительнице. Она откинула капюшон, явив миру багровые косы и дикую красоту.

— Да, — сказал он просто.

— Мы думали, что она мертва, — произнесла ламийка, слегка расслабившись.

— Да, — сказал Вораг. — как ты можешь видеть.

— Но ты держишь её, как память, — вопрос был словно удар, призванный спровоцировать его ярость. Вораг подавил приступ животной ярости, мгновенно нахлынувшей на него. Она смотрела на него, словно бы оценивая его реакцию. Он вспомнил о Неферате: она всегда была в состоянии сказать, о чём он думает, всего лишь посмотрев на его лицо или позу. Она так же легко читала его, как Кадар читал свои разлагающиеся тома.

— Я держу её, потому что это — мой долг, — ответил Вораг, становясь между гробом и ламийкой. — Я буду защищать её в смерти, как мне не удалось это сделать при жизни.

— Восхитительная сентиментальность, — сказала женщина, двигаясь вокруг него. — Впрочем, она не выглядит такой же мёртвой, как все остальные, — она посмотрела на него, её взгляд стал лукавым. — Может быть, ей становится лучше, а?

Вораг напрягся.

— Зачем ты пришла сюда, женщина?

— Меня зовут Иона, король Вораг, — сказала ламийка, глядя на него. — И я здесь по приказу моей королевы, которая надеется быть вам другом сейчас так же, как была им с самого начала.

— И что хочет твоя королева? Что Кровавозубый может дать Королеве Тайн?

— Вашу правую руку, — ответила Иона, приблизившись. — Ей не хватает ваших советов и советов её волчицы. — Она потянулась, словно бы желая прикоснуться к Стрегге. Вораг поймал её руку и мягко оттолкнул.

— Сомневаюсь, — буркнул Вораг.

— Это правда, — сказала она. — Безумие Ушорана растёт с каждым часом. Вскоре оно поглотит его целиком, и вместе с ним Моркейн и Стригос, если ничего не предпринять.

— И что, по мнению твоей госпожи, я должен сделать, а? Привести свои легионы назад и начать войну?

— Вместе мы могли бы свергнуть тирана и сделать твой народ свободным.

— Так вот как вы называете это? — сказал Вораг, усмехнувшись.

— А разве нет? Трон ваш по праву, вы — истинный наследник Стригу, все это знают, — сказала Иона. — Вы являетесь законным гетманом Моркейна, законным императором Стригоса. Зачем вам эта империя личинок и пыли, когда вы могли бы править собственным народом? Когда вы могли бы освободить их из лап безумного монстра и его злобных последователей?

— Это знает каждый, — повторил Вораг, отворачиваясь. Осторожно он погладил Стреггу по щеке, после чего вновь посмотрел на Иону. — Это знает каждый, потому что твоя госпожа самозабвенно распространила эту маленькую хитрую басню. Айе, ей и В`сорану нравилось перебрасываться этой историей о «законном короле». Есть множество других, которые могут предъявить такие же претензии — Морат, например, или этот высокомерный дурак, Гашнаг. Они имеют такие же претензии и права на трон и корону, как и я, — он криво улыбнулся. — И они станут лучшими королями, держу пари, — он помолчал, а затем добавил: — Ну, за исключением Гашнага, пожалуй.

— Вы действительно верите, что они станут для ваших людей лучшими правителями, чем вы?

Вораг захохотал:

— Конечно же, нет, — ответил он. И покачав головой, продолжил: — Но я уже устал играть отсутствие мозгов. — Он фыркнул и посмотрел на Иону. — Я скажу тебе, почему Неферата хочет, чтобы я вернулся. Потому что она всё ещё желает править, но при этом достаточно умна, чтобы понимать, что стригои никогда не примут женщину, особенно её, в качестве своего правителя. Таким образом, она приходит к Ворагу — глупому, жадному, амбициозному Ворагу. Ворагу, которого она обучала искусству политики. Ворагу, которому она заронила в душу стремление быть чем-то большим, чем приграничным господином. Ворагу, который слишком простоват, чтобы перехитрить её, — сказал он. — Я предполагаю, что вы уже были у В`сорана?