Эми Уилсон - Потерянная морозная девочка

— Они вошли через окно, — отвечает она, содрогнувшись. — Никогда не видела ничего подобного, как они двигаются, так быстро и бесшумно. У меня не было времени кричать или что-то еще. Твоя мама была в студии. Она не могла их услышать. Я их едва слышала.

— Звучит жутко, мне так жаль, Мэллори. Прости меня за все. Я не знаю, что я делаю. Я зашла слишком далеко… Я чуть не убила Айвери, и я все еще не знаю, что мне делать.

Я осматриваюсь вокруг, чувствуя абсолютную безысходность.

— Как ты, тем не менее, прошла через барьер? — спрашиваю я. — Я думала, что люди не могут добраться сюда.

— Это их заклинание, — пожимает плечами она. — Я думаю, они могут отключить его, если захотят… Не выгляди напуганной, мы справимся.

Но ее улыбка вымучена, и ее глаза полны страха. Должно быть, это было ужасающе, когда ее вот так схватили. Я никогда не видела ее такой потерянной. Обычно она та, у кого все ответы.

Мы с Мэллори дрались, когда впервые встретились. Нам было четыре. Нам нравились одни и те же игры, но мы не хотели играть одинаково. Она всегда была приверженцем порядка и правил. Я просто бегала, как дикая, приводила ее в бешенство, когда все это происходило совершенно случайно.

— Вот как ты это делаешь, — говорила она, пытаясь быть терпеливой.

— Почему? — требовала я, рисуя большие квадраты для игры в классики, чтобы мы могли исполнить больше «танцевальных штук».

Она выпячивала свой подбородок и одаривала меня испепеляющим взглядом. Она была хороша в этом, даже в четыре.

— Потому что ты так это и делаешь!

— Ну, я так не делаю, — отвечала я, тоже выпячивая подбородок.

И затем она шла и ябедничала на меня, или я шла и ябедничала на нее. И учительница миссис Перрин вынуждена снова объяснять важность компромиссов и терпения, и честной игры, и мы слушали и серьезно кивали, а затем продолжали, как и раньше.

Мэллори, она всегда будет поступать правильно. Она не могла бы попасть в такую переделку, если бы не я. Она никогда бы не позволила себе участвовать, если бы это было нужно кому-то, кроме меня. Но мы потратили наши жизни, разговаривая о моем желании узнать моего отца, и именно поэтому она пошла за компанию. Она здесь несмотря ни на что.

— Все будет хорошо, — говорю я, придвигаясь ближе к ней. — Они не причинят нам вреда.

— Точно? — спрашивает она дрожащим голосом. — Я не знаю, что случилось, пока ты была с Джеком, но Граф в ярости. И он ужасен, Сова.

Мы вместе смотрим на другой край озера, наблюдая, как туман начинает рассеиваться, и толпа на другой стороне растет.

— Почему вы здесь? — спрашивает голос за спиной. Женский голос, но звучит не так, как обычно. Он необычен: глубокий и высокий, мелодичный и суровый. Моя кожа вспыхнула от шока, а когда мы повернулись, то увидели маленькую фигуру вырвавшуюся из подлеска, чьи черты скрыты под огромным, широким капюшоном. Она наклонилась к Айвери и выразила неодобрение.

— Давай, вставай, мальчик, — говорит она. — Сейчас ты на земле живых, притворяйся лучше!

Она протягивает маленькую морщинистую руку и дает ему звонкую пощечину.

Айвери закашлялся и начал шевелиться, а женщина кивнула удовлетворенно, когда я с облегчением вздохнула. Я хочу броситься к нему, извиниться перед ним, увидеть пламя в его глазах, но шанса нет. Женщина повернулась к нам с Мэллори, ее золотые глаза сверкают.

— Что вы обе тут делаете? Что происходит на этом месте? Я не могу оставить его на мгновение, чтобы все не развалилось на части? Замерзшие мальчики и испуганные маленькие девочки… Что это такое? Что произошло? Я не могу быть сразу везде, Боже мой! Почему так темно? — она оглядывает остров и маленькие, словно звезды, точки золотого света разбегаются над землей вокруг нас, распространяясь по острову и по деревьям, как вуаль, купая нас в теплом свете.

— Так-то лучше, — говорит она с довольным видом. Крошечные огни мерцают в ответ, будто живые, и Мэллори в изумлении цепляется за меня, сжимая пальцы.

— Кто ты? — спрашиваю я, пытаясь держать голос ровным.

— Хороший вопрос. Самый лучший вопрос, — отвечает женщина, наклоняясь, чтобы сесть напротив нас, поднимая руки, чтобы опустить капюшон. — Кто я? Не проще ли сказать кто такие вы? Все еще не знаете?

Я безмолвно изумляюсь, пока она улыбается нам, и я уверена, что Мэллори делает тоже самое рядом со мной, что, похоже, забавляет женщину еще сильнее. Она крошечная и древняя, у нее сморщенная кожа, и все же ее присутствие заставляет мои глаза болеть. Как будто воздух вокруг нее вибрирует. Айвери, шатаясь, отступает в глубь подлеска, его глаза широко раскрыты, будто предупреждая.

— Что такое? — спрашиваю его губами.

— Айвери, подойди и присоединись к своим друзьям, — говорит женщина, не оборачиваясь. Он вздрогнул и начал идти к нам, еле волоча ноги.

— Оставь свои стеснения позади, — говорит она, качая головой, когда он обходит ее и садится рядом со мной. — Это довольно нелепо и неуместно.

Она бросает взгляд на лес через воду, и выражение ее лица ужесточается.

— Что они сейчас делают? — спрашивает она шепотом. — О чем они могут думать?

— Они думают, что делать с «человеческим пятном», — отвечает Мэллори спокойным голосом. — То есть со мной и Айвери, и Совой тоже.

Айвери начал лопотать позади меня. Я не могу сказать, возмущен он или просто удивлен. Интересно, чувствует ли он себя таким же сбитым с толку, как и я. Мэллори, похоже, ничего не сдерживает, но женщина напротив нас забрала мой голос вместе с дыханием своим присутствием.

— И поэтому Граф осуждает своего сына, — говорит она тяжело.

— Он должен был, если бы захотел избавить от Совы, — говорит Мэллори. — Они такие же, правда? Полу… феи, полулюди?

— И они говорят, что это проклятие…

— Он говорит, что это запрещено, — продолжает Мэллори, едва слышным голосом. — Он говорит, что все зашло слишком далеко, и теперь, когда я слонялась с ними, я знаю все их секреты…

— Кем, он говорит, это запрещено? — отрезала женщина железным голосом, внимательно наблюдая за Мэллори.

— Матерью Землей.

Женщина вздрогнула, будто ее ударили, ее аура расширялась вокруг, пока я не почувствовала искажение в воздухе, жалящее яростью.

— И поэтому они делают это во имя меня? Уничтожают жизнь, претендуют на души моим именем?

— Я не знаю, я… может я ошиблась… — заикается Мэллори.

— Нет, — говорит женщина, покачивая головой, глядя на собрание вокруг озера.

— Я полагаю, ты права, — ее голос все еще тяжелый от злости, но искажения в воздухе начинают ослабевать, пока она наблюдает.

— Полагаю, я должна была видеть, куда это катится. Я не думала, что они зайдут так далеко. Есть проблемы в других частях света, но о проблемах этих идиотов я не имела понятия. Я была занята, пока они продолжали эту нелепую войну друг с другом. Теперь это.