Эми Уилсон - Потерянная морозная девочка

— Айвери! Давай!

Волки приближаются к нам, их мускулы сокращаются легко, когда они бегут. Кажется, будто низкое рычание отражается от самого снега.

— Оторвись уже! — шепчу я отчаянно, мысли забегаются.

— Пожалуйста, Айвери, дух сильнее тела, скажи себе, что тепло, или что ты носишь невидимое пальто, или что-нибудь…

— Ив-в-в-видимое пальто?

— Да! Что-нибудь, что угодно! — я снова тяну его, говоря это, убыстряя шаг и надеясь на чудо. Потайная тропа, пещера, что угодно, но не это открытое зимнее пространство, которое, кажется, убивает нас, так или иначе. Айвери хмурится, подстраиваясь в мой переваливающийся бег, и это плохо, здесь некуда бежать или спрятаться.

Я кричу в отчаянии, мой голос возвышается над воем волков, будто я могу их оттолкнуть назад одним своим страхом. С моим криком большие потоки снега начинают сыпаться с гор на лед, поглощая нас всех в снежный шторм. Я не могу дышать, не могу видеть. Лед заполняет мой рот и нос, прилепляет волосы к голове. Это будто находиться в ревущей белой комнате, грохочущей и дрожащей, все остальное полностью стерто. Я отталкиваюсь от этого, поднимаю руки и пытаюсь не допустить, чтобы нас захоронило заживо, создавая некий пузырь. Снег несется вокруг нас во всех направлениях, но все еще внутри пузыря и тишина. Я делаю глубокий вдох, с облегчением трясусь, пока Айвери пораженно смотрит вверх на невидимый щит.

Затем тяжелая ноша падает на мое правое плечо, когти копают, тепло касается моего уха. Я кусаюсь в ответ с криком, представляя, что это один из волков, пришедший убивать, и отшатываюсь назад, дыхание горит в легких.

— Итак, — говорит большая белая сова, когда я поворачиваю голову, ее золотые глаза светятся. — Ты, наконец, вошла в свое наследие.

Волки энергично встряхиваются, снежная лавина оседает вокруг, их шерсть торчит иглами льда, а глаза все еще устремлены на меня. Все мое тело гудит, шокированное всем этим, но я твердо стою, сова все еще на моем плече, пока Айвери позади пытается справиться со своими ногами.

— С тобой все в порядке? — шепчу я.

— Хм-мм, — стуча зубами, кивнул он.

— Я не хотела этого делать…

— Ты это сделала?

— Она дочь Джека, — отвечает сова. — Здесь ее власть. Достаточно власти, чтобы обрушить зиму на всех вас, — она смотрит на волков, теснящихся друг к другу. — Думаете, вы можете противостоять ей?

— Она не из этого мира, — говорит один из волков, делая шаг вперед. Он больше остальных, его седая белая морда оскалена. — Как мы можем терпеть ее?

— Терпеть ее? Если Джек твой хозяин, то она твоя госпожа…

— Она ненастоящая госпожа, даже он не принимает ее.

— Все равно она его дочь, — говорит Айвери тихим голосом.

— А кто ты такой, чтобы быть здесь? Чтобы так говорить?

Двое волков начали ползти вперед, пригнув спины, обнажив клыки.

— Он здесь со мной, — отвечаю я, шагая вперед, пока не оказываюсь нос к носу с альфа-волком, твердо держась, несмотря на дрожь, что ползет по моему позвоночнику. Сова расправляет свои крылья, хлопая по моим волосам, заставляя меня начать.

— Мы не признаем твое право быть здесь, — рычит волк, — и он совсем не зимнее существо, это запрещено.

Один из волков прыгает в сторону Айвери. Я кричу, и сова поднимается вверх в небо с визгом, мощными белыми крыльями раздувая колючий холод. Я устремляюсь к волку, схватив за его густой теплый мех, пытаясь сбить его с курса. Я слишком опоздала, чтобы остановить удар. Огромные лапы ударяют Айвери в грудь и опрокидывают обратно на лед. В отчаянии я хватаю его за плечо, тяну к себе, когда лед струится в моих венах, пристально глядя на волков и бросая им вызов, просто подзадоривая их стать ближе, сразиться со мной здесь, где моя сила на высочайшем уровне.

Сейчас я чувствую это: связь между собой и этим местом, этой землей, которую мой отец построил для себя.

Струи яркой, ледяной магии тянутся, словно паутина вокруг меня, сила готова к использованию. Я готовлюсь, выпирая грудь, вбираю ее в себя. Она собирается на моей коже, между волос, гуще и острее, чем прежде. Айвери шевелится, и я притягиваю его одной рукой к себе, второй же собирая штормовые тучи в небе.

Вдруг она тут, сильная вьюга льда и града, вырывается вокруг нас, заставляя волков отступить назад. Я отступаю дальше от них, и лед дрожит под моими ногами, поднимаясь вверх, сильно взмахивая бело-голубым и унося нас, дальше и быстрее, прочь от них. Прочь от их шока и страха, прочь от их печальных, осуждающих глаз.

Похоже, поток проходит через озеро и серо-белый мир, где прячется мой отец, со всем грохотом формирующегося и ломающегося льда, снова и снова. Я качусь на волне, будто это единственное, что имеет значение, будто я могла бы продолжать это вечно. Моя кровь бушует по венам, Айвери рядом со мной, повсюду вокруг падает снег, волки теперь лишь маленькие темные фигуры позади.

— СОВА!

Я пошатнулась, когда этот нечеловеческий голос разорвал воздух вокруг нас. Внезапно появился Джек, катясь на моей волне, сова кружится высоко над головой. Теперь он не выглядит таким высоким. Не выглядит таким нечеловечным. Взгляд на его лице, шок и практически страх, этот взгляд, который я видела ранее на других лицах.

— Останови это, — он протягивает мне руку. Его волосы сдувает назад от скорости нашего продвижения, и я ухмыляюсь ему, когда качусь вперед и вперед.

— Маленькая Сова, что ты делаешь? Остановись! — он смотрит вниз, встревоженный, поскольку озеро изъедено моей раздробленной, рваной волной снега. Он делает размашистый жест рукой, и снег мгновенно останавливается, облака расплываются, чтобы явить бледное, холодное небо. Я хмурюсь и поднимаю руку.

— НЕТ! — воет он, заставляя воздух содрогаться. — Смотри! Смотри, что ты делаешь. Ты уничтожишь себя. Ты уничтожишь все!

— Тебя что волнует? — требую я. — Ты можешь построить это все снова, не так ли? Ты можешь восстановить это! Конечно, я не соответствую Ледяному Джеку?

— Я не смогу восстановить тебя! — рычит он. — Я не смогу вернуть обратно твоему парню жизнь, если ты убьешь его!

Что?

Я смотрю вниз на Айвери, который стоит на коленях, прижимаясь головой к моим ногам. Возможно, он пытался укрыться от снега. Возможно, он пытался получить тепло от моего тела.

Но мое тело не греет. Это лед, до мозга костей.

— Айвери?

Он не шевелится. Я нагибаюсь, трясу его за плечо. Остается отпечаток руки там, где я тронула его, и когда я трясла, он свалился вперед, открыв затылок и шею. Он покрыт инеем, линия его позвоночника блестит, отражая свет.

Что я натворила?

Мое сердце, кажется, провалилось внутрь груди, когда я теряю инерцию, и волна наклоняется с ужасающим скрежетом, грохотом и стуком. Я изо всех сил стараюсь удержать равновесие, изо всех сил стараюсь удержать его за замерзшую рубашку. Его кожа бело-голубая.