Александр Ледащёв - На единорогах не пашут [СИ]

Я был уверен, что в селище, вырезанном до последнего голбечника, не сыщутся видоки.

Я был прав.

След они оставили настолько очевидный, что даже мне, Дороге, было понятно: они ушли не туда, куда он указывал. Радмарт шел на восток, к Замку Совы. Но он был вынужден — вынуждал договор, вынуждало его естество — останавливаться, убивать, искать — терять время. Я мог легко догнать оборотней — Бурун просто рвался из-под седла, конь чуял погоню — ему передалось мое желание. Желание герцога, увидевшего своих людей сожженными прямо в домах.

Я не пошел за Радмартом — я должен был обогнать его. Но его путь теперь был ясно виден — он шел облавным кругом — все герцогство он охватить не мог, но старался отметиться везде. Людей у меня будет поменьше, чем хотелось бы, но может быть, побольше, чем ожидалось — если воины Хелла не будут настолько же расторопны, как Радмарт.

А Осень старалась скрыть улыбку войны, натягивая паутинки на небеса и землю.

Селища, деревни, печища, усадьбы, заимки — много, много попадалось мне еще тропленных следов Радмарта. Много. Но меньше, чем я ожидал. У Замка Совы меня встретит немало воинов. Или тех, кто хочет ими стать. Или тех, кто ими станет. Это мой дом.

Ночь догнала меня в дубовом лесу. Очередная ночь. Я не спал. Майорат страдал и мучился и я, его государь, терпел такую же боль, мешавшую мне спать. Ненависть же Вейа достигла уже своего, как мне казалось тогда, апогея — я боялся выезжать на дорогу, чтобы не убить кого-нибудь просто так — настолько жадно «Крыло полуночи» искало оборотней Радмарта. Сам же Радмарт искал в ту же пору меня.

Он потерял меня у Леса Порубежья, рыскал вокруг все время, что я провел у Ягой, и мы чудом разминулись, когда я ушел от нее. Он искал меня один. Он не мог и помыслить, что кто-то из его оборотней убьет меня. Кто-то — а не он. За мой выкрик с обрыва. За растерзанного на стене Замка Вейа оборотня — это, как выяснилось, дало дорогу схожим попыткам — оборотней можно было убивать, и их убивали. Больше, чем они вообще могли ожидать. Убивали за майорат Вейа.

«Вейа-лала, лала-лейа, вейа-ла-лейа, ла-ла!» — всплыла в моей голове строчка давно забытой песни.

Это я произнес вслух и с дуба над моей головой раздался знакомый, желчный голос:

— А ты хоть знаешь, откуда пошло это — «Вейа»?

— Шингхо!

— А кто же еще?! Кто еще мог не полениться и найти тебя, Дорога, в твоем убогом убежище? Я уже давно отчаялся понять, как ты уцелел. Тем более не могу понять, как ты до сих пор жив! Это же додуматься — прорваться из замка, пройти горы, уйти от оборотней и застрять на Кромке у Ягой! Как тебя не перехватил Радмарт — даже представить себе не могу.

— Радмарт? Он ищет меня?

— Он идет за тобой. Можно сказать, топчет твои следы.

— Я останусь тут и избавлю его от ожидания!

— Еще одно, не требующееся доказательство твоей непроходимой дури. Кого тогда будут ждать у Замка Совы, если Радмарт бросит твой труп здесь, в лесу?! Пока по-другому не получится, тебе не устоять против Радмарта. Куда ты шел? К Замку Совы?

… Я шел к Большим Совам. В этом мире у меня не было больше друзей, а Шингхо оставил меня…

— Вы сами назвали меня своим другом… Я не знаю, что вы подразумевали под этим, но я должен был придти к вам… — ответил я.

Шингхо слетел на землю и, склонив голову, посмотрел мне в глаза.

— Ты говоришь правду, — сказал он. Я даже и не подумал обижаться. — Но на самом деле тебе там нечего делать. Просто нечего. Шаг этот уже пройден. Мы идем теперь немного не туда. Точнее, совсем не туда. Вставай, Вейа. Времени почти нет. Только скажи мне — чему ты научился за то время, пока меня не было?

— Только слушать себя и принимать себя. Временами.

— Гм… Могло быть и хуже, конечно, так что и это утешает. Но могло быть и лучше… Нет, не могло, — решительно сказал Шингхо и схватил с тряпки кусок вяленого мяса. Проглотив добрую половину моего ужина, он негромко сказал: «В мирах нет воинов и не воинов, героев и не героев. Есть лишь полностью сложившиеся обстоятельства, идеальные для каждого, отдельно взятого человека. Само собою, что подготовленность тут играет немалую роль».

— К чему это ты? Извини.,- я почти вовремя спохватился и Шингхо удовлетворился лишь тяжелейшим вздохом.

— Вставай, Вейа. Ты торопишься. Твои люди уже почти собрались у Замка Совы, и нам надо — точнее, тебе надо, успеть еще кое-куда. Так что седлай своего коня и следуй за мной.

Шингхо тяжело оттолкнулся от листьев и взлетел вверх, описывая круги надо мной. Я быстро собрал свои разложенные вещи — плащ, чистую тряпицу, служившую скатертью, прицепил «Крыло Полуночи» к поясу и вспрыгнул в седло.

— Когда я соберусь умереть, — сказал Шингхо с ветки, на которую успел сесть, — я попрошу тебя сходить за моей смертью, Дорога!

Гнать коня ночью по лесу — спешиться или сломать себе шею. Так что я тронул Буруна не спеша. Шагом. Шингхо долго терпел, улетая и прилетая, но дождавшись, когда мы вышли на опушку леса, сказал:

— С такой черепашьей ездой мы будем добираться до места неделю. Недели у нас нет. Делаем так. Я лечу вперед, ты идешь точно вслед за мной. Скоро рассветет, так что у тебя прибавится прыти, я надеюсь. Двигайся, пока не доедешь до соснового бора. В нем — в том же направлении, ты найдешь Сломанную Сосну Лесного Старца — ее ни с чем не спутаешь, а мимо даже ты не проедешь. А какой-нибудь друид возле просто умер бы. По дороге у тебя будет несколько лесов и рощиц — проезжай насквозь, не останавливайся. Сосновый бор, думаю, даже ты отличишь от перелеска. К тому же, по пути тебе — точнее, поперек дороги, будет речка Зеленая. Бор начинается почти сразу за ней. Не останавливайся в пути, тогда у Сломанной ты будешь к вечеру. Жди меня там и никуда — вообще никуда! — от нее не уходи.

На этом Шингхо закончил разъяснения, тяжело оттолкнулся от земли, взлетел и полетел на юго-восток. Я направил Буруна четко за ним — можно сказать, вслед.

Рассветало. Бурун шел рысью, а я спокойно смотрел по сторонам — просто так. По привычке. Обидно будет проморгать дракона или единорога… Или сдуру не увидеть цепочку серых теней, вышедших мне наперерез, к примеру. Радмарт, думаю, тоже может двигаться с моей скоростью — если перекинется. А он так и сделает — я бы сделал именно так. Выигрыш и в чутье, и в скорости.

Время от времени я шлепал жеребца по крупу, добавляя скорости, и в конце концов, Бурун перешел на крупную рысь. В галоп его пускать нужды пока не было.

А дорога была хороша — бескрайние поля, почти степи — почти оттого, что обочь моего пути, а несколько раз, как и сулил Шингхо, поперек дороги, попались лесистые островки. Я проезжал их насквозь, бездорожно — как и велела сова.

Степи, степи… Почти степи — в конце концов, разве это так важно? Лес тут случайный гость, в этом вклинившемся в лесное раздолье, степном клине…