Татьяна Дмитренко - Право на жизнь-2. Дела житейские

Наша троица направилась к выходу и тут за спиной ойкнули голосом нашей целительницы короны. Сделав пару шагов, оборачиваюсь... ой, мама... шестеро разнополых эльфей в сине—оранжевую крапинку. Ничего себе наша орка порезвилась! Морды синие, а руки и недешёвые наряды загажены оранжево-синим фейерверком. Я фыркнул, роскошные причёски окрасились и вовсе в немыслимые оттенки синевы, а самое весёлое — их фамильные артефакты и не мявкнули! То есть в миленькой покраске нет агрессии, а, стало быть, нет и тех узловых компонентов заклинаний, на которые так рьяно реагирует всяческая защита! Оригинально, я мысленно аплодирую нашей орчанке и ведь не придерёшься! Белма пасов не делала, магических считалок под нос не бормотала, даже угрожающих жестов не было. Пойди докажи, что она приложила ручонку к данному событию.

Все сдавшие экзамен захохотали, заухали, заулюлюкали! А наших мажоров надо было видеть, я быстренько дал команду Васо снимать всё подряд, малыш тут же выцарапался из рюкзачка. Наш горностай посмотрел на это диво круглыми глазами и застрекотал, и будь я проклят, если он тоже не смеялся! Синие и оранжевые рожи, а теперь в ход пошли платки, ё-моё! Лучше бы в зеркало посмотрели! Белма зашлась смехом и прислонилась к стене, Джейл смеялась, как колокольчик, я вообще дышать не мог от впечатлений! Это надо видеть!

И в завершение приятного дня на шум вышла комиссия в составе главшама и мадам Эласты. Старая мартышка сдавленно хрюкнула, а на постной роже господина Берга была написана скука и обречённость педагога, вынужденного сеять доброе и вечное в каменистую почву! Непререкаемым жестом он пригласил оставшихся одиннадцать студентов войти, строго проконтролировал выполнение распоряжения, придержал дверь перед мадам Мартышкой и, обернувшись к нам, покачал многомудрой головой. Мы прыснули к выходу, как тараканы от дихлофоса!

Домой, домой, домой! Прыгаем в каретку, экипаж тоже прыгает под нашими ногами, как и положено при хороших рессорах, укреплённых магией, а с водительского места скалится Турион.

— Давить тапок в пол, господин Вацлав?

— Йес, сэр!

Он уже по нашим рожам видит, что экзамен сдан успешно, поэтому взмахнул кнутом и от всей души завыл, как степняки-орки. Лошадки так рванули с места, что мы с девчонками попадали друг на друга, как кегли! Хорошо с магами, убиться не дадут, меня мягко приняла воздушная подушка от Белмы.

Теперь, когда волнения первого экзамена миновали, мы вполне осознали, что такое вычерпать резерв почти до донышка, устали мы. Сильно устали. Вон у эльфы носик заострился, Белма едва справляется с дрожью, ибо тот порошочек она явно наколдовала на остатках силёнок. Ничего, сейчас стрескает свой фирменный эликсир, отлежится и будет, как новенькая копеечка. Сам я пытаюсь сдержать дрожь в коленях, но они предательски подпрыгивают.

Из каретки нас извлекают разве что не волоком, эльфу потащили на руках, Белму с двух сторон подхватили егеря, меня под руку довели до холла, где я и уснул в кресле. Сэнна хлопотала вокруг моего спящего организма, притащила какой-то эликсир, в полусне я его и схарчил. Но вот кто и как меня довёл до собственной спальни, не помню!

Яна тен Аори

Деточки отлёживаются, как боксёры после драки. Беата с Сэнной на пару контролируют состояние студенческих организмов, эльфу поили ещё дважды какой-то бякой, орка тоже выпила что-то, почти не просыпаясь. Проще всего обошлось с Васькой, он просто спал. С ним меньше всего будет возни после пробуждения, так что за человеческое дитя можно не волноваться. Но девочки что-то долго отходят от экзамена.

— Да разве это долго, — хмыкнул Орон, — к ужину будут вполне готовы, правда, ещё сутки запрещено колдовать. Я, например, после такого экзамена трое суток лежал, как мёртвый.

— Так ты тоже учился в этой академии?

— Целых десять лет, госпожа, но прошу вас, это между нами.

— Можешь быть спокоен, службу знаем. Значит, я могу не волноваться, это хорошо.

Орон согласно наклонил голову. Оно и правда хорошо. А то я едва в панику не ударилась при виде трёх осунувшихся физиономий, у эльфы даже синяки под глазами появились. Да и тревожно мне видеть своего внука спотыкающимся через шаг. Я уж было собралась ректору морду рихтовать, типа, я вручила вам крепкого юношу и двух не менее крепких девчонок, а тут нате вам — с экзамена еле ноги тащат и мордахи такие, что краше в гроб кладут. Тяжела ты, целительская доля.

А кому сейчас легко? Мне что ли? Или Славке с его «исследованиями психики»? Не нравится мне эта обтекаемая формулировка, но пока Славка молчит, значит что? Значит или время не пришло, или говорить не о чем. Так что давим червячка сомнений и топаем на кухню, надо уточнить меню на ужин, что-то мне сердце вещает, что гостей будет явно больше единицы. И через пару часов хладнокровно констатирую, чуйка меня не подвела, к ужину пожалуют мадам Эласта ден Вайди и господин Берг. И Тарин. Я напрочь забыла, что они приглашены на сегодня.

Чего-то там наш Талком уже состряпал, он вообще широко пользуется заклинанием стазиса, которое ему великодушно презентовал Тарин. Зато вот Бенгуст, старый ретроград, категорически против магии на кухне. По этому великому поводу он может часами пререкаться со своим помощником, но надо отдать им должное, спорщики не выходят за рамки «учитель-ученик».

Итак, меню согласовано. Студенты будут отдыхать до утра, в каждого Орон и Сэнна влили восстанавливающий эликсир, соответствующий расе пациента, так что ужин состоится без молодняка. Зато явится та самая морщинистая старуха, которой Славка расцеловывал ручонки. Они, кстати, общаются незатейливо, по именам. И, если не путаю, мне предложено «ты» и Эласта.

Васька называет её мадам Мартышкой, но отзывается о ней с явным уважением, и я бы сказала, даже с некоторой опаской. Шутка ли, дама преподаёт двенадцать предметов в этой их академии и до сих пор жива. Об этой старушке ходят самые невероятные легенды от выпуска до выпуска. И каждый студент первого курса обучения даёт себе честное пионерское слово вырасти в магическом плане до нужных кондиций и порвать старуху на мелкие тряпочки. Но вот уже лет пятьдесят мадам Эласта жива, здорова и не собирается отказываться от преподавательской карьеры. А каждое поколение целителей и боевых магов считает своим долгом преподнести этой даме плод своих магических трудов. Этими подарками набит музей артефактов академии Эрин и ректор уже подумывает об отдельном здании для коллекций музея.

Всё это интересно, конечно, но смотаюсь-ка я до ужина в больничку и предупрежу нашего главврача, что молодёжь отлёживается после экзамена. И сейчас, посиживая в нашей каретке напротив Орона, пытаюсь выяснить отчего ребята так обессилели. Как я понимаю, колдовать на экзамене им запретили, Васька пробормотал, что зелий они не варили, так какого же икса детвора спит, накачанная эликсирами по самую маковку? Орон тяжко вздыхает и наконец-то развязывает язык.