Томас Барнс - Ночной охотник

Точнее, той девушки, которую иннейцы нууку считали приемной дочерью своего вождя. Повелитель болот проник в ее сознание до такой степени, что девушка полностью подчинилась его воле. Она перестала принадлежать себе и только послушно воспринимала каждый его телепатический приказ.

– Куда я плыву? – едва шевеля посиневшими губами спросила она, обводя неподвижными глазами выплывающий из тумана тростник.

В ответ раздалось что-то вроде скрежета. Слух ее наполнился монотонным шумом и скрипом, в котором она разобрала одно только слово:

– Ниана… Ниана…

Ее мать Далила давно уже погибла. Она покончила с собой, когда родила ребенка от того, кто превратился в Обитающего-в-Тумане. Но Ратта была зачата в Ниане, и повелитель Пайлуда вел ее в этот город в надежде воскресить дух своей погибшей зеленоглазой возлюбленной.

В какие-то моменты ледяная хватка Обитающего-в-Тумане ослабевала. Тогда Зеленоглазая Ратта приходила в себя и тосковала. Сердце ее принадлежало только одному человеку – Медноволосому Хорру.

Девушка звала его, и в эти мгновения дождевой охотник слышал ее голос.

С тех пор, как образ пропавшей без вести Ратты стал являться молодому иннейцу, он потерял покой. Везде, в шуме листвы и в шорохе ветра, везде он слышал звучание ее голоса, который распевно повторял:

«Ниа-ана… Ниа-ана…»

Этот странный протяжный звук длился и растягивался, как дуновение ветра. Бесплотный женский голос исходил неизвестно откуда, хрустальным тембром распевая:

«Иди ко мне… иди ко мне… иди ко мне… Зеленоглазая Ратта ждет тебя…»

Обитающий-в-Тумане приказывал ей погубить Хорра, чтобы навсегда перерубить последнюю нить, связывавшую ее с человеческим прошлым. Из последних сил Зеленоглазая Ратта сопротивлялась и вместо своего возлюбленного убивала других молодых мужчин.

Отряд, измученный очередными ночными испытаниями, опять с огромным трудом проснулся после полудня. Все беспорядочно валялись около потухшего костра. Голова у каждого гудела, словно накануне на поляне вовсю бушевала дружеская попойка.

Снова, как и в первый раз, когда лишился жизни Бакли, сёрчеры в первые минуты не помнили абсолютно ничего. Даже Хрипун испытывал омерзительную неуверенность, вновь обнаруживая провалы в памяти.

Он вынужден был прилагать все усилия, чтобы не только излечить своих друзей от коллективной амнезии, но и привести в порядок структуру сознания каждого из членов отряда. И прежде всего нужно было заняться собственными защитными построениями.

С помощью ментального медальона он упорядочивал собственный рассудок и помогал каждому из своих друзей. Потом сёрчеры совместными усилиями постарались склеить события прошедшей ночи, и Кийт, к своему ужасу, вспомнил, что так и не смог привести в действие свой метатель в тот момент, когда решительно собирался полыхнуть смертоносным зарядом по фигуре Зеленоглазой Ратты.

Со всей отчетливостью перед ним всплыло то мгновение, когда он нацелил жерло мощного оружия на таинственный и зловещий образ, и Кийт осознал, что до такой степени поддался телепатическому влиянию, что даже не смог нажать на спусковую скобу.

Он боялся признаться, но именно этот факт привел его в ужас. Именно от этого воспоминания он почувствовал, как на мгновение ослабели колени.

Чтобы он во время опасности не смог воспользоваться оружием… Такого он не мог припомнить за все время, что странствовал с отрядом бесстрашных бродяг!

Чтобы привести в порядок свои защитные телепатические редуты. Кийт уединился в пещере под мамонтовым деревом. Развернув ментальный медальон активной стороной, он сосредоточился на своем самочувствии.

Годами усиленных тренировок он достиг такой способности, что мог изнутри обозревать свое тело. Он не только мог исследовать каждый свой жизненный орган, проверять работу сердца или печени, почек или легких путем такого внутреннего обследования, но также обладал опытом внутреннего самолечения. Обнаружив определенные неполадки, «сбои» в своем организме, Кийт с помощью ментального рефлектора сводил воедино мысленные усилия, подключал все данные своей потрясающей памяти в единый энергетический поток и устранял недомогание.

Уединившись в пещере, словно отодвинувшись от внешнего мира, он смог отрешиться от всех событий, происходящих вокруг. На несколько секунд на душе стало спокойно, и даже расслабленная улыбка едва заметно заиграла на его губах, изуродованных когтями лемута.

Но тут же он резко одернул себя. Внутренний слух наполнился напряженными звуками.

Сердце Кийта сжалось от неприятного возвращения в реальность, и лицо вытянулось от разочарования. Сознание, связанное незримой телепатической нитью с окружающим миром, сразу чутко уловило тревожные импульсы.

Ментальный рефлектор, настроенный до этого на полное успокоение, изменил вектор энергии, тут же отозвавшийся в мозгу яркой вспышкой. В такие моменты, знаменующиеся быстрым переходом от созидательной рефлексии к полной активности, Кийт почти всегда испытывал достаточно болезненные ощущения, вызванные напором спиралевидного потока ослепительного матового света, ввинчивающегося во все секторы сознания.

Он снова откинул голову назад и с усилием втянул воздух ноздрями, потому что грудь словно стиснули незримые тиски. Яркими лучами осветились все углы рассудка, и концентрированная мысль, освободившаяся от оков, мгновенно протянулась в сторону окружающего мира, пытаясь обнаружить источник беспокойства.

Но Кийт все еще находился в глубинах своего подсознания и не совсем вернулся в реальный мир, поэтому не слышал ничего. Он попытался воссоединиться со своим земным организмом, собрав все силы, постарался сконцентрироваться и вернуться в себя, втиснуться в собственное тело, как в узкую перчатку.

Кто-то внезапно встряхнул его за плечо с такой силой, что Хрипун от неожиданности едва не повалился на узкую лежанку, на которой только что медитировал. Он встрепенулся, открыл глаза и увидел возвышающуюся над собой мощную черную фигуру.

Пока Кийт, прикрыв веки, находился в телепатическом контакте с самим собой, к нему стремительно приблизился Джиро.

Чернокожий верзила, полуобнаженный до пояса, стоял в полукруглой арке у входа в пещеру. Его могучие плечи отбрасывали такую огромную тень на земляной пол, что в ней потонул не только Хрипун, но и большая часть походных лежанок сёрчеров.

Гигант в знак извинения приложил ладонь к груди, покрытой буграми плотных мускулов. Его черная огромная блестящая рука плотно прикрыла священный крест, висящий на прочной цепочке.

– Что тебе нужно? – едва слышно спросил Кийт.