Степан Бердинских - Фина [СИ]

Посидев еще пару минут на горячей лавке, почесав за ухом кота и снова вымыв руки, я отправилась дальше — кинуть камешек в пруд. Когда я добралась до водоема и подыскала плоский камень, меня что-то сильно ударило в голову. Я не успела ухватиться за борт лестницы и, упав на попу, чуть не разбила банку — раздался громкий и глухой звук «Тунь!». Потерев голову, я ощутила легкое головокружение. Рядом никого не было, никто не смеялся. Сославшись на солнечный удар, я поднялась на ноги, отряхнула юбку и подняла свой камень. На нем была какая-то слизь. «Очень похоже на слизь животного, будто лягушка спала на этом камешке», — подумала я. После удачного блинчика в шесть отскоков, ко мне подкатил Фетула.

— Куда идешь? — поинтересовался он. — Подвезти тебя?

Я засмущалась и ответила, что лучше доберусь сама, так как хочется побыть одной. После моих слов Фетула уставился на свое переднее колесо и чуть приоткрыл рот, будто попал под гипноз. Часто такое с ним случалось. Сколько знаю его — не перестаю наслаждаться его туманным взглядом и отсутствующим лицом.

— Ну… Я тогда пойду? — не поднимая глаз сказал Фетула.

— Хорошо, — отозвалась я. — Увидимся.

У меня участилось сердцебиение, и я поспешно скрылась за ближайшим домом, за которым находилась игровая площадка с одинокой качелей.

Здесь я встретила ребятишек и их родителей. Еще лающих собак. У кого белая собачка, у кого черная, коричневая и серая, а я всегда мечтала о пуделе. Видела их только на открытках. Мне нравятся их пышные уши. «У них там жировые запасы?» — думала я.

Сев на качели и поставив сумку с банкой на чистый участок дорожки, я закрыла глаза и принялась за старое, но временем проверенное развлечение. Было ли это развлечение такое же, как, например, лазание по горам или сплав по реке? Поедание сладкой кукурузы или рассматривание окрасок океанских рыб? Я слышала однажды, что люди могут получать удовольствие просто от того, что остаются наедине с собой. Они погружаются в свои мысли и что-то пытаются там отыскать. Блуждают по темной пещере с фонариком в поисках клада. Я же думала о беззвучном звуке. Размышляю о нем уже во второй раз и все больше мне кажется, что меня обманывают. Я обличаю его в форму невидимой большой картошки, которая меняет форму, а потом вовсе исчезает. Отталкиваю ее и притягиваю обратно. Проверяю свои уши — все прекрасно слышно. Когда я глажу себя по краям уха, то слышу привычный шорох, а беззвучный звук остается беззвучным. О таких практиках мне рассказывал Фетула. Тот мальчик, которого я отшила пять минут назад. «Помню только автора — Ошо», — говорил он. «Интересное имя», — думала я.

Когда мой рассудок превратился в невнятную смесь, я открыла глаза и уставилась глазами прямо по курсу. Куда смотрели мои глаза — не знаю. Я видела перед собой красные и синие цвета, переплетение труб и лакированные доски. Названия вылетели из головы, я отдыхала, а за спиной у меня все так же кричали маленькие ребятишки и лаяли собаки. У кого серая собака, у кого белая. «Вовсе я не зря сюда села, надо и покачаться», — сказала я про себя. Оттолкнувшись от земли, я наклонилась назад и крепко вцепилась в веревки качелей. Затем я подалась вперед и подняла ноги. Качалась недолго. У меня закружилась голова и я остановилась. Поправила волосы, встала и пригладила юбку. Взяла сумку, отряхнула ее от пыли и отправилась дальше. Крыша дома моей тети ознаменовалась зеленым цветом, оттенка травы после сильного ливня.

— Ты рано пришла, Фина, — проговорила тетя Клорьянта. — Проходи, да присаживайся за кухонный стол. Через пару минут будет готов пирог. Можешь поставить банку на стол и открыть крышку. Варенья получилось больше, чем я думала. Оно пока бурлит, а тревожить его я не хочу — вкус испортится. Ты голодна?

Я села на стул и огляделась вокруг.

— Дома поела, спасибо, — ответила я.

Тетя уловила мой взгляд и продолжила:

— Заметила мои новые обои? Это я вчера поклеила. Закончила только к ночи, устала вся и даже голову не успела вымыть — сразу улеглась в кровать и уснула.

— Красивые, — отозвалась я.

— Долго их выбирала, — сказала тетя. — Нашла в магазине подходящий рисунок и цвет, но рулонов совсем мало было, поэтому, пришлось ехать в другой конец города — в торговый центр «Домашний уют».

Наконец, тетя достала противень с пирогом из духовки и, надев толстые рукавицы, переставила кастрюлю с готовым вареньем на соседний столик. Кухня у тети большая, даже больше, чем наша, а наша кухня, по правде сказать, больше, чем кухня моей подруги Монойки. Целых пять столов уместилось на этой кухне. Не веря своим глазам, я каждый раз рассматривала и понимала, что лишний стол здесь не найдется. Основной стол значился для приема пищи. За ним сидела я, подперев подбородок двумя руками. Волосы я перекинула через плечо и тихонько поглаживала их. Стол второй и третий надобились для приготовления блюд и резки овощей и фруктов, рубки мяса. Четвертый стол как аксессуар — на нем стояли цветы и кактусы, поделки из глины и корзиночки с гербариями. На пятом столе тетя держала часто используемые варенья, грибы и листья ягод. Еще мед стоял — банка на банке. Что было в шкафах, которые, словно картины в музее живописи были развешаны вдоль и поперек стен кухни — оставалось загадкой. Не часто я посещала тетю Клорьянту, но видела, как из одного такого шкафа она однажды достала длинную банку с тянущейся пастой — мне так показалось.

— А вот и пирог, — сказала тетя Клорьянта, разгибая спину и поворачиваясь ко мне передом. Сняв испачканный зеленый фартук, с заплаткой на правом боку, тетя взяла нож в руки и стала нарезать его на ровные квадраты.

— Как успехи в школе? — поинтересовалась тетя, придав своему лицу явно заинтересованный вид.

Я невольно подняла брови и начала вспоминать последнюю учебную неделю.

— Вчера получила четверку по геометрии.

Тетя сделал ртом букву «о» и переспросила:

— Четверку?

Затем продолжила:

— Ведь ты хорошистка, или, даже отличница? Почему четверку? Мама с папой знают?

— Они сегодня уехали отдыхать, — ответила я.

Тетя повернула голову в мою сторону.

— Вот те на! И надолго?

— Сказали, что приедут восьмого числа.

Повисло молчание. Слышен был только звук ломающейся корочки торта и стук настенных часов.

— Получается, что на две недели? — нарушила тишину тетя.

Я молча кивнула.

— Налей молока в чашку и ешь торт, — сказала тетя и быстро удалилась из кухни.

Глубоко вздохнув и выпустив воздух через зубы, я взяла с полки самую красивую кружку — мою любимую — белую с черным котом. Достала из холодильника кувшин и до каемки налила молока. Торт оказался неистово горяч, из-за чего я чуть не раскрошила его и еле успела подставить тарелку. «Пронесло», — промелькнуло в моей голове.