Владимир Поселягин - Снайпер [litres]

Но скорость моего полёта несравнима с истребителем, поэтому я начал заходить на дозаправку на озере Балхаш в Казахстане и там же решил передневать. Я поставил две палатки с восемью койками и… Плюнул, подозвал наложниц и на русском сообщил:

– Значит так, девчата, я решил вам сказать правду. А то я смотрю, многие из вас заинтересовались разными необычными случаями, что со мной происходят. Я маг, колдун, волшебник. Можете называть, как хотите. В общем, я многое умею.

Подняв руку, я призвал огонь, и кисть охватили языки пламени, не жаля кожу. Я могу защитить себя от огня, я же стихийный маг. Например, без проблем могу войти в горящую избу… Потом я показал ещё пару фокусов. Типа: на каменистом берегу, куда приткнулся носом гидросамолёт, используя стихию Земли, я сделал каменные лавки, столики, и не просто грубые поделки, а с узорами, превратив их в настоящие произведения искусства. Девчата были шокированы.

Затем я достал из хранилища готовые лёгкие салатики и другие блюда, и, пока девчата всё расставляли на столике, я «руками» проводил обслуживание самолёта. Наконец-то можно не скрываться. А насчёт нашего общения… Уроки русского языка, чтобы он был универсальным между нами, я начал ещё с японочками, а потом и с остальными. Так что понимали они всё прекрасно, уже и худо-бедно говорить могли.

С наступлением темноты я свернул лагерь, и мы, погрузившись на борт воздушного судна, полетели в сторону Чёрного моря. Интересно, что подумают местные, найдя каменные лавки и стол на месте нашего лагеря? Кстати, когда я в лагере выполнил свои мужские обязанности, то пояснил, почему лечу в Советский Союз: хочу спасти своего возможного ребёнка, и, возможно, у них будет пополнение, ещё одна наложница. Это если Дарья меня дождётся. Да и вообще азиаточки – это, конечно, хорошо, но и своих русских в гареме тоже хочется иметь, и я буду их иметь. Во всех смыслах. Восприняли моё сообщение спокойно: я мужчина, и раз хочу, то это моё решение. А молодцы девчата, уже начали понимать, что такое гарем и что мужчина – старший. Может, ещё девушек арабских кровей и негритянских найти, чтобы довести до ровного счёта, до десяти? И разнообразить гарем? Надо подумать. Идея забавная.

После взлёта я оставил кабину, дистанционно управляя самолётом, и, достав из лекарского комплекта амулет-диагност, начал работать со спящими девчатами. Я и раньше их проверял, делая это незаметно, и подлечивал, а сейчас решил заняться уже серьёзно. Пол детишек не смотрел, я и так это знал: у Юко – мальчик, у китаянок – мальчик и девочка. Пока летели, я и возился с ними, и к концу полёта, до наступления рассвета, когда мы уже были над водами Чёрного моря, я закончил. Сложнее всего с зубами было, эти малолетние любители сладкого успели их подпортить. Восстановил. Даже выровнял их, и девчата могли теперь сверкать ослепительно красивыми улыбками. На момент работы с зубами, я вводил их в более крепкий сон, лучше им работу не чувствовать.

Я вполне логично предположил, что, если мать сестёр работает в госпитале Черноморского флота, значит, после освобождения Крыма, что произошло около полугода назад, его снова перевели в Севастополь. Вот в сторону полуострова мы и летели.

Приближаясь к Севастополю, я стал искать место для посадки. Их было немного и все со свидетелями, поэтому я ушёл в открытое море и там приводнился. Глубина под нами порядочная, пятьдесят семь метров, так что я на моторке отошёл от «Каталины» и достал подводную лодку типа «Гато». Перевезя на неё девчат с их багажом и расселив их в офицерских каютах, показал им, где камбуз, гальюн, душ, и распределил обязанности: Юко – старшая, я показал ей, что нужно делать, чтобы субмарина всплыла, это если я вдруг не вернусь. Контрольное время – пять дней, воздуха и заряда батарей для освещения на этот срок хватит. Мана – на кухне, я забил кладовку разнообразными свежими фруктами, а то мои пузатики постоянно что-то хотели пожевать. Попросив всех не шуметь, а если услышат гул винтов, соблюдать полную тишину, я положил лодку на грунт и покинул её через торпедный аппарат. Убрал самолёт, заправив и обслужив его, и, убедившись, что воды и небо чистое, погнал на моторке к городу.

Солнце светило, настроение отличное, бутерброд в руке, чем не радоваться жизни? При приближении я сменил моторку на парусную лодку и дальше шёл под ветром, благо был попутный, стихию применять не требовалось. Это меньше внимания привлечёт. На берегу, используя амулет отвода глаз, добрался до дороги, достал эмку и покатил к городу. Въезжать не стал, пешком дошёл, убрав машину, по пути выискивая сканером сестёр. Нашёл, обе здесь. И что-то аура Дарьи показалась мне странной… Я только скривился. М-да, надежда умерла.

Анна сейчас находилась в госпитале, где их мать – не знаю, мне её аура незнакома, а вот Дарья с ребёнком – на квартире, скорее всего служебной.

До обеда оставалась пара часов, и я стал выискивать боевиков инквизиции. Пока никого нет. Поэтому, когда на обед пришли Анна с матерью – однако она даже сейчас производит впечатление, ах, какая женщина! – я решил не тянуть. Облик на Крайнова я уже сменил, форму капитана ВВС со всеми наградами надел, повреждённый орден давно починил, ещё когда во Владике работал, и теперь уверенной походкой направился к нужной квартире. Если боевики здесь, то спровоцирую их. Кстати, офицерского удостоверения при мне не было, сдал ранее, но имелась отлично сделанная липа. По ней я прохожу службу в частях Московского ПВО. Сейчас в командировке. Пока я поднимался по лестнице на третий этаж, боевиков не заметил. Может, их нет? Или работают тоньше, оттого и не вижу.

Я постучал в дверь, и сканер показал, как Анна встала из-за стола и направилась к двери. Открыв её, она вытаращила на меня глаза и выдохнула:

– Ты-ы?!.

– Ага. Пустишь в квартиру или на лестничной площадке оставишь стоять? – поинтересовался я. – Не волнуйся, я здесь по делу. Хочу узнать: мой ребёнок или нет.

Она молча посторонилась и сопроводила в зал, где все сидели за общим столом, обедали, даже ребёнок был на специальном высоком стульчике. Под «ах» Дарьи Анна обратилась к матери:

– Мама, познакомься, это мой бывший муж Кирилл.

– Я его узнала, – зло откликнулась та, с ненавистью глядя на меня.

Она была в форме полковника медицинской службы, впрочем, как и Анна.

– Не стоит так глазами сверкать, дорогая бывшая тёща, – с улыбкой сказал я. – Это ваша дочь мне изменила и довела дело до развода. Я сюда пришёл посмотреть на ребёнка. Можно провести экспертизу на отцовство, но этого не требуется, я уже и так вижу, что ребёнок не мой. Все характерные черты Евгения налицо. И нос, и разлёт бровей, не спутаешь. Однако я всё же проверю.