Владимир Поселягин - Снайпер [litres]

– Хорошо, товарищ полковник.

За полковником пришла машина, и он уехал. А посыльный прикатил на мотоцикле через час, когда мы закончили пополнение боекомплекта и я привёл пушки в боевое положение. Небо не сказать, что было чистое, на радаре отметки постоянно появлялись, однако у Кобрина было чисто. Похоже, уцелевшие немецкие лётчики сообщили о больших потерях у города, поэтому командование люфтваффе приказало пока обходить его стороной. Это подтверждало ещё и появление немецкого разведчика, закружившего на высоте. Искал, кто это здесь так их камрадов в землю вгоняет. Однако ничего не видел. Значит, что нужно сделать? Правильно. Спровоцировать. Поэтому я не удивился появлению двенадцати штурмовиков в сопровождении шести «мессершмитов», направлявшихся к городу на двухкилометровой высоте. Я как раз с посыльным-лейтенантом пообщался, вытащил ему через люк шлемофон, боевой отсек не показывал, секретная техника, и выходил на радистов двух авиационных полков. Те мой позывной теперь знали, и вот когда мы контакты наладили, я решил, что пора уже ястребкам появиться, ну и сообщил о приближении немцев, состав, высота, скорость и курс. И сам приготовился встречать противника, отправив машины боепитания подальше, всё равно позицию потом менять.

Сбил я все двенадцать штурмовиков и все шесть истребителей, а потом вдарил из четырёх стволов по четвёрке штурмовиков, которые шли, отстав, на бреющем. Ага, будто я их не видел. Провокация была, те, что наверху, выманивали, а эта четвёрка атаковала цель или цели, немцы вряд ли знали, что против них одна зенитная система работала. Появившимся истребителям, пяти ишачкам, ничего не оставалось, как взбираться на высоту к разведчику. Сбить не смогли, но прогнали.

И снова я всё до железки расстрелял, поэтому, отогнав «шилку» к пункту боепитания, скрыл машину под деревьями. Лишь одно я констатировал: местные снаряды хуже тех, что были сразу снаряжены в короба пушек. Больше их тратить приходилось, чтобы поразить цели, а значит, было и увеличение расхода боеприпасов. Не самая приятная новость.

Ещё четыре часа никого не было, я поглядывал, но немцы облетали Кобрин далеко стороной, что заметно облегчило доставку в госпиталь города раненых и работу на железнодорожной станции, дымы там пропали, возгорания потушили, шёл ремонт путей, и уже первые составы отправили в тыл. В общем, эвакуация проходила не так страшно и жутко, как в моей памяти, где я был участником этих боевых действий. И беженцы из города потянулись.

А в городе-то я, похоже, один остался, командарм действительно все зенитки отправил со своими частями. Лишь на станции осталась одна счетверённая установка пулемётов. Учебный зенитный дивизион моего бывшего училища, ну, почти, тоже раскидали кого куда. В общем, неплохо получалось. Кстати, я на своей установке, на боку, написал белой краской «Снайпер», дав имя «шилке». Вполне в тему.

Сейчас же, когда мы пообедали сухпайком, я заглянул в машину, стараясь для виду не отходить далеко от радара, и тут же подозвал командира отделения:

– Сержант, похоже, у моста немецкие диверсанты. Радар высвечивает металл на земле, мост я вижу, зенитку там, доты и всё остальное, а недавно, таясь по берегам, начали источники металла приближаться.

– Диверсанты, – кивнул тот, легко поверив в такие возможности «шилки», её вообще чудом называли. – Мост хотят захватить.

– Точно. Но не сразу, а перед появлением их войск, чтобы наши взорвать не успели. Немцев пока нет, небо чистое, до моста пять километров, я скатаюсь туда, дам залп по диверсантам. После работы четырёх стволов от них только фарш останется. И вернусь.

– Товарищ младший лейтенант, нельзя вам покидать город. Он же совсем без защиты останется. Я лучше остановлю какую-нибудь колонну, что к мосту идёт, и сообщу командиру, а они там сами справятся.

– Тоже вариант, – подумав, согласился я, и сержант побежал к дороге.

Идея сработала, тот сообщил командиру первой попавшейся колонны, это оказались танкисты, и я с помощью сканера пронаблюдал, как у моста колонна разделилась, часть танков переправилась на тот берег, часть осталась на этом, ну и поработали пулемётами и редко пушками. Из четырёх десятков немцев в живых осталось семеро. Надо сказать, диверсанты сдаваться не собирались и отбивались изо всех сил, даже подбили один танк, уничтожив два отделения наших бойцов, потому их в плен не брали.

Я продолжал поглядывать за показаниями радара и изредка передавал информацию летунам. Шесть раз наводил на немцев. В результате было сбито шесть бомбардировщиков, три мессера и один штурмовик. Немцы ещё повадились, облетая Кобрин стороной, штурмовать дороги за городом. На этих стервятников, гонявших беженцев и санитарные колонны, ничем не брезгуя, я также наводил истребители. Так что удалось перехватить ещё пять штурмовиков и сбить три из них. Также я не дал поработать «охотникам», предупреждая наших о подходе трёх пар таких «экспертов» люфтваффе, и наши успевали встретить их в лоб. Немцы боя предпочитали не принимать и стали уходить на скорости. Одна пара уходила в нашу, и я не сплоховал, дальности хватило, и сбил оба мессера. Наши тоже это прочухали и, ведя бой, начали уводить немцев к Кобрину, а я снимал с их хвостов вражеские истребители. Дважды такой способ сработал, но больше немцы не повелись.

Сейчас шла перезарядка. Машины разгрузили боеприпасы и ушли к складам за другой партией снарядов. Я выдал наряды, уже подписанные начальником местного управления НКВД, которого я так и не видел со вчерашнего дня. Да и приказы никакие не приходили. Защита города осуществляется, и это хорошо. Кстати, моя выдуманная колонна с боеприпасами, естественно, всё не появлялась, и я сержанту сказал, что, вероятно, её перехватили немцы. Вполне рабочая версия.

Помогая нашим летунам, я сшиб с их хвоста истребители противника, вон три дыма на земле, но, к сожалению, есть и четвёртый в стороне, наш, да ещё один И-16 был вынужден сесть в километре от нас на обочине дороги. Я указал на него сержанту и велел:

– Пошли к нему машину, пусть оттранспортируют лётчика и самолёт на аэродром. Может, успеют истребитель привести в порядок. У нас сейчас каждый истребитель и лётчик на счету.

– Сделаем, – кивнул сержант и отправил трёх бойцов на грузовике к подбитому ишачку, у мотора которого суетился лётчик.

Но свой грузовик бойцы не использовали, остановили попутный порожний, закинули хвост самолета в кузов, закрепили его и отправили в тыл. А я всё отслеживал показания радара, сообщив в штаб авиационной дивизии, теперь я с ним работал, о появлении очередной группы немецких самолётов, их курс, высоту и состав, после чего подозвал сержанта. Тот как раз выслушивал доклад от одного из бойцов о выполнении приказа об эвакуации подбитого истребителя. Когда он подбежал, сообщил ему: