Игер Кау - Песок и пепел [litres]

Конечно же, выставляем часового. По два часа каждому. Бросаем жребий. Первым выпадает не спать капитану, потом барону и боцману. Мне выпадает предутренняя вахта. Как по мне, так даже лучше — шесть часов сна в один заход лучше двух раз даже по четыре часа. Главное, чтобы ночью ничего не случилось.

Наверное, боги — или кто там есть в небесах — услышали мою просьбу. Меня будит Кортен, причем по его лицу сразу видно, что все в порядке. Он передает мне часы барона — все верно, вот-вот начнет светать. Боцман укладывается, а я подбрасываю сучьев в костер.

В определенном смысле эти три дня складывались для меня наилучшим образом. Никто не лез с разговорами по душам. Капитан, много повидавший за свою долгую и весьма насыщенную жизнь, наверняка уловил что-то странное в моей речи или поведении — судя по тому, как он иногда на меня поглядывал, — но предпочитал не лезть не в свое дело. Боцмана это и вовсе не волновало, даже если он тоже что-то заметил. Как говорится, каждый с ума сходит по-своему. Матросы уже никому ничего не скажут. Тинса, по-моему, меня просто боялась. Как и всех вокруг. Ольта смотрела на вещи примерно так же, как и капитан. Впрочем, их я не слишком опасался. При таких знакомцах, как граф Урмарен, никто из них сдавать меня Серой Страже не побежит. А граф пропал — надеюсь все же, что он жив и здоров, — да и барону с момента встречи с чужим кораблем было не до меня. Хорошо бы ему и сейчас предпочесть выспаться.

Небо на востоке понемногу светлеет. Наверное, солнце уже вынырнуло из океана.

Честно говоря, переживаю я за барона. Он и после травмы-то до конца еще не оправился, а тут еще эти цветочки, и эти… поклонники. Хорошо хоть, не подстрелили. Впрочем, все мои спутники после этой «прогулки» какие-то… синеватые. Яд синих цветов, похоже, ударную силу в воздухе сохранял недолго, а, высыхая, превращался в пахучую пыль, вполне безопасную. Проблемы он создавал лишь в случае попадания свежих испарений внутрь организма — особенно, если прямо в кровь, как это случилось с Тахуром. Остальные, видимо, отделаются отравлением — кто сильным, кто не очень.

Тихо. Птиц не слышно, лишь чуть слышный писк насекомых время от времени вплетается в шуршание ветра в кронах деревьев, да потрескивают сучья в костре. Ну, и река вносит свою лепту в разнообразие ночных звуков.

Надо же — боцман вроде только что завернулся в плащ, а уже издает равномерное похрапывание. Я за собой и не припомню такой скорости засыпания. Наверное, это у него профессиональное. Впрочем, наверное, еще и обезболивающее подействовало — выпросил у меня, чтобы боль в руке не так мучила. Так, а это что за шорох?

Мне с моего места хорошо видно, кто где залег. Нет, пока я оглядывался по сторонам, никто никуда не уполз со своей кучи лапника. Ну, или не был утащен.

Вот так номер, а маркиза-то не спит. И явно не только что проснулась. Хорошо хоть, нет у меня привычки вслух с самим собой разговаривать.

— Не спится, ваша светлость? — прерываю я ее колебания относительно того, рассекречиваться ей или нет. Маркиза поднимается и подходит к костру.

— Не спится, Таннер, — соглашается она и садится рядом. — Не скучно вам вот так сидеть одному?

Совсем упустил из виду, что она тоже может захотеть бессонницу позаговаривать.

— Почему вы думаете, что это скучное занятие, ваша светлость?

— Мне казалось, что вы не похожи на человека, остро нуждающегося в одиночестве и покое. По-моему, вы можете и в шумной толпе отгородиться от всех и спокойно приводить свои мысли в порядок… Вот сейчас вы охраняете наш сон, вглядываясь в темноту и вслушиваясь в тишину. Но делаете это не потому, что этого вам хочется больше всего на свете. И не потому, что привыкли выполнять приказы, задумываясь лишь над тем, как достичь поставленной цели с наименьшими потерями и наилучшим результатом — не обсуждая саму цель. Не потому, что преданы Венкриду, словно пес — это невозможно, вы — не Киртан, выросший в замке Фогеренов и почти не знающий другой жизни, вы служите ему слишком недолго, при этом вы спасли ему жизнь, да еще и не однажды — а не он спас вашу. Я думаю, что вы делаете это потому, что вам это нужно. Зачем? Не знаю. Просто ваш путь сейчас совпадает с нашим, чего я не могу сказать с такой же уверенностью о вашей цели.

Я молчу, глядя во тьму позади нее. Пока в словах маркизы слишком много воды, чтобы понять, к чему она ведет. Единственное, что пока вырисовывается вполне определенно, так это то, что ни граф, ни барон подробным содержанием моих с ними бесед с ней не делились. Однако тишина становится слишком уж напряженной. И маркиза вдруг решается:

— Мне иногда кажется, Таннер, что вы не тот человек, за которого себя выдаете.

Та-ак… И эта туда же.

— Честно говоря, ваша светлость, я не уверен, что понимаю, о чем вы. Что значит — не тот, за кого себя выдаю?

Она морщит лоб — фраза действительно, при всем своем изяществе, оставляет слишком большую свободу для толкования.

— Сейчас вы ведете себя как наемник, хотя, когда поступали к Венкриду на службу, помнится, даже немного обиделись, когда он вас так назвал.

— Верно. Но тогда я предполагал, что всего лишь доеду с вами до Мелаты, после чего мы друг о друге благополучно забудем. То есть тогда я был для вас просто временным попутчиком, пусть даже и нанятым в качестве дополнительного охранника. И вы для меня тоже были временными попутчиками.

— А сейчас?

— А сейчас, ваша светлость, я вполне официально нахожусь на службе у барона Фогерена. Возможно, я выгляжу умнее, чем полагается простому наемнику…

— О, я вовсе не хотела вас обидеть!

— Тогда скажите, кто я, по-вашему, на самом деле. Ну, или кем могу быть.

Ну не спрашивать же напрямую — что я делаю не так! И о провалах в моей памяти ей, пожалуй, лучше не знать. Во всяком случае, пока.

— Вы можете быть… Например, офицером Серой Стражи. Такой ответ снял бы очень многие вопросы.

Какой интересный поворот… Как раз это же самое я мог бы предполагать на ее счет.

— Почему вы решили, что…

— Потому что вы одеты были при нашей первой встрече как наемник, нанял вас барон тоже как нанял бы наемника. Однако в дальнейшем вели вы себя, скорее, именно как агент Стражи, причем не рядовой, приставленный к Венкриду с единственной целью — охранять его жизнь. Хотя и старались показать, что вам это просто выгодно — лично вам. Я помню, что вы сказали мне на корабле… И граф обычно гораздо более подозрителен к новым людям вокруг себя. При этом качества, которые вы порой проявляете, очень редко сочетаются в одной личности, так сказать, всем списком. И те немногие люди, за которыми я такое знала, имели к тайной службе самое непосредственное отношение. Правда, был еще один священник, бывший военный… Но вы не похожи на служителя веры.