Игер Кау - Песок и пепел [litres]

Он сразу скисает.

— Корис Брунен, капрал. Ханаранское отделение Красной Стражи. Штурмовая рота.

Нахожу в куче трофейных документов нужное удостоверение. Есть такой. Печать с очень убедительной аурой. Впрочем, это уже ни о чем не говорит. Ладно…

— Кто ваш командир? Здесь?

— Капитан Рокис Камирен. Но он убит. Я сам видел, он рядом с магом стоял, когда стрельба началась.

— Маг? Кто он?

— Так убили ж его… Вместе с капитаном… А, как звали? Вот да, капитан как-то странно к нему обращался.

— По имени?

— Нет. Всегда по прозвищу. Белым он его звал.

Забавно. У графа Урмарена мага, помнится, звали Меченым — по имени к нему, наверное, только сам граф обращался, и то — когда никто не слышал.

— Почему Белым-то? Он же вроде не блондин… был?

— А я почем знаю? По имени точно — никогда. Или по званию. Хотя маг всегда в форме ходил. Офицерской, но без знаков различия. Вроде как прикомандированный какой. Вот только пару раз он цеплял какие-то знаки и вроде документы какие-то предъявлял. Но вблизи не видел, ручаться не буду.

— Имя «Торан Сиден» тебе что-нибудь говорит?

— Нет…

А ведь не врет, ни на пылинку не напрягся. Хм, а почему он сдался? Не трус, просто сильно жить хочется? А как же верность присяге? Ведь не ранили, оружие из рук не выбили… За что его такого в штурмовой роте держали? Хм, а там ли?

— Кимер…

— Господин лейтенант? — поднимаюсь, отхожу в сторону, поворачиваюсь к сержанту и негромко — так чтобы Брунен не расслышал, спрашиваю:

— А скажи-ка мне, сержант, этот живчик может быть штурмовиком?

— Ну… — Кимер задумчиво смотрит на пленного, потом так же тихо говорит: — Сдается мне, господин лейтенант, что он никакой не капрал и уж точно не из штурмовой роты.

Хм, а почему я не чувствую, что он врет прямо мне в глаза? Или не врет? А если врет, то что это значит? Мы имеем дело с еще одним магом? А почему нет? Если отряд Камирена должен был встретить здесь группу Сидена-первого и ликвидировать ее, то почему бы капитану не прихватить с собой двух магов — зная, что у Сидена наверняка есть один? Брунен признал, что в команде был маг — потому, что этого мага убили у нас на глазах. Кстати, у Сунгира — или как его там — в группе, отправленной на хутор, вполне мог быть еще один маг. Три мага — это сила. Можно и обычных бойцов много не брать. Почему Брунен не сказал об этом? Либо я ошибаюсь, либо он хочет дать шанс Сунгиру, либо… Не знает о еще одном маге? Вряд ли. Скорее второе. А почему Ангир говорил только об одном маге? Может, я все-таки ошибаюсь?

Возвращаюсь к пленному, снова усаживаюсь напротив него. Брунен выглядит как-то… спокойно. Я бы на его месте нервничал… Нет, не спокойно. Уверенно. Как будто он нас уже переиграл.

А ведь что-то изменилось, пока я отходил. Что-то не так. Но что? Парни вроде по-прежнему держат пленного за плечи, готовые сбросить его в яму… или отпустить. Но вот пальцы их… какие-то уж очень расслабленные. Демон меня пережуй, он же их подчинил! Вон взгляды-то какие отсутствующие. Спокойно, Таннер, думай, как выкручиваться будешь.

А ведь, похоже, я понимаю, почему те двое рванули к лесу. Они не сами. Точнее, сами не рискнули бы. Это Брунен их подтолкнул. Зачем? Наверное, чтобы отвлечь внимание от себя.

Хм, а все не так плохо. Брунен держит под контролем пока только этих двоих. На всех силенок не хватит, наверное, да и далеко они от него. Значит, двое в минусе. Что в плюсе? Двое с надсержантом за фурой, четверо на периметре, один у лошадей, Дорен и Кимер позади меня.

А ведь придется одному. И очень не хочется раскрываться перед союзниками с иной стороны. Магической.

Прикрываю глаза и «вижу» тянущиеся от головы Брунена к головам парней прозрачные красноватые нити. Привязал. Ничего, оборву ниточки-то.

— А скажите-ка мне, капрал… — начинаю я лениво-загадочным тоном.

И бью со всей дури сапогом в ящик, на котором он сидит, одновременно разрывая те самые невидимые остальным нити.

Смешно дергаясь, Брунен опрокидывается назад, исчезает за краем ямы.

Парни, только что державшиеся за его плечи, проседают навстречу друг другу, сталкиваются в развороте лбами, валятся мне под ноги.

Я падаю на них, вытянутые руки ударяются в траву на самом краю, проскальзывают вперед, песок расступается и я лечу вниз, вперед головой, обрушиваясь на Брунена, как раз пытающегося подняться. Он выбрасывает вперед растопыренные пальцы и шепчет что-то яростное и вроде бы короткое, но все же слишком длинное, чтобы успеть договорить. Мои руки сходятся на его шее, сцепляясь в жестком захвате и стремительно уменьшая пространство внутри кольца. Хрип. Хруст.

Наверное, он все-таки успел завершить заклинание — перед моим внутренним взором вспыхивает что-то немыслимо яркое… И тут же превращается в кромешную тьму.

Абсолютную черноту.

Где нет ничего.

Совсем.

Сколько прошло времени? Не знаю. Вокруг все та же непроглядная тьма. Вот только появилось ощущение, что она не беспредельна. Словно вокруг не бездна, а всего лишь кокон. Просто не получается дотронуться. Рук, ног… да всего тела… не ощущаю. Звуков не слышу. Глаза… Пытаюсь их открыть. Не выходит. А если посмотреть и послушать ?

Не знаю, что я сделал, но вдруг тьма в одно неуловимое мгновение сменяется красочной картинкой, а мир наполняется звуками.

Парни Дорена засыпают яму. Точнее, одновременно работают двое — больше лопат не нашлось, — периодически меняясь с остальными. Лица у всех мрачные, злые, особенно у тех двоих, что едва не упустили «капрала».

— А с ним что делать? Может, с остальными похороним? — Дорен кивает в мою сторону. Кимер пожимает плечами:

— Нет. Подождем.

— Чего ждать-то? — брови Дорена поднимаются, отражая его изумление. — Колдун его вон как приложил. Не шевелится, не дышит, сердце не бьется…

— Так ведь… магия же, — пожимает плечами сержант. — Тело ведь не остыло. Я не был бы так уверен в его смерти на твоем месте.

— Так ведь почти час уже так лежит! Ладно… Оно-то можно подождать, только… До ночи, что ли, ждать будем? Ехать же еще сколько… И это… у нас в поместье мага нет. А лекарь наш вряд ли такое лечить возьмется. Если это вообще лечится. А человек он, может, и хороший, но, как по мне, чужой. Если хоронить, то, наверное, лучше здесь, а не в поместье везти.

— Если бы он вас не привел, нас бы на станции всех порешили. Так что я его просто так закопать не дам, — решительно заявляет сержант.

— Слушай, — примирительным тоном говорит Дорен, помолчав с минуту, — давай так. Часа два у нас еще есть, но потом надо будет ехать, если хотим добраться до поместья засветло. Если он в течение часа не оживет, хороним тут и уезжаем. У фуры ход не слишком резвый.

— Фуру эту лучше тут бросить, а еще лучше сжечь, — замечает Кимер. — Наверняка ее искать будут. Не стоит ее в поместье тащить.