Ари Мармелл - Ложное соглашение

— Друзья, — сказал он мягче. — Знаю, времена тяжелые. Знаю, многие из вас боятся из-за недавних событий в Давиллоне, — он посмотрел на каждого и на всех сразу, скользнув взглядом по залу. — Страх естественен в свете того, что грядет. Мы — люди. Но подумайте, дети мои. Прошло девять ночей и десять дней, как этот фантом, этот демон, враг действует на наших улицах. На многих наших братьев и сестер в Давиллоне напали? Пятнадцать или шестнадцать? Да, это больше, чем должно быть, но в таком большом городе? И скольких из них убили или покалечили? Никого, друзья. Это сверхъестественное существо, которое многие видят, не способно наносить вред сильнее, чем мы увидели. Может быть, это результат раскола между нашим городом и нашей матушкой-церковью, но, несмотря на это, боги Священного соглашения все еще заботятся о нас. Они защищают нас, не глядя на наши грехи и ошибки. Мы посмеем и дальше отворачиваться от наших стражей? Нет! Мы должны верить с новой силой, с новым пылом. Иначе мы — все мы, даже священники — разозлим их так, что они прекратят защищать нас.

Некоторые ворчали и несогласно шептались, и это звучало неуместно в тишине — Давиллон был недоволен тем, что церковь пыталась изолировать и наказать город за смерть Уильяма де Лорена, и это недовольство росло полгода, так что не исчезло бы за неделю с половиной. Но звуки быстро затмили кивки и согласные вздохи. Все люди в городе точно боялись, а слова Сикара и других священников Давиллона давали надежду, временно избавляли от страха. После странных атак посещаемость церковных служб возросла в несколько раз, и хотя толпа не заполняла весь зал, она была близка к этому.

Среди тех, кто не был убежден, была юная аристократка в изумрудном платье, ее настоящие волосы были скрыты под золотым париком, уложенным в высокую прическу. Сикар продолжал свою тираду, и она постукивала ногой и рассеянно желала вытащить прядь волос и пожевать ее.

— Что думаешь? — спросила Мадэлин Валуа (сейчас она была ею) едва слышно, даже сидящие рядом не услышали бы.

Но она и не говорила с ними.

Ольгун ответил эмоциями, схожими с пожиманием плечами и хмурым лицом.

— Да, и я так думала, — согласилась она. — Мы не должны… — она покачала головой, и тяжелый парик закачался. — Жаль, тут нет Уильяма.

Она печально улыбнулась от грустного согласия Ольгуна. А потом приняла решение, что можно лишь вежливо дождаться окончания службы и уйти с толпой.

Люди медленно расходились, Сикар улыбался и кивал с возвышения, благословляя пришедших и тех, кто брел по миру. При этом он разглядывал толпу, пытаясь заметить необычное присутствие, которое уловил, которое не вязалось с пятью обычными ощущениями смертных. Дрожь в воздухе, что-то там было и… нет. Что-то не так, ненормально, а сейчас не было на это времени. Столько всего было на кону.

Так где…? Ах.

Сохраняя улыбку, едва двигая челюстью, словно он бормотал молитвы над головами уходящих, епископ позвал мужчину за собой.

Брат Ферранд подошел со своего скрытого места, где ждал всю мессу, чтобы помочь Сикару, если потребуется.

— Да, Ваше преосвященство?

— Видишь ту девушку? Нет, левее. Зеленое платье, светлый парик? Почти в центре толпы у дальней двери?

Через пару мгновений, за миг до того, как девушка ушла за дверь, монах кивнул.

— Да, вижу. А что с ней?

— Знаешь, кто она? — спросил епископ.

— Не могу знать, Ваше преосвященство. Она важна?

— Я… не уверен. С ней что-то не так. Присутствие, аура… Не знаю, как описать. Но это не плохой знак или благословение богов… — он понизил голос, чтобы слышал только Ферранд и никто другой. — Это и не похоже на другую магию, с которой я знаком.

— Думаете, она — ведьма?

— Я не знаю, Ферранд. Но уж очень не вовремя, и мне нужно понять, чего я не знаю. Понимаешь?

— Да. Я узнаю, кто она, Ваше преосвященство, и все, что можно узнать о ней.

— Постарайся, брат Ферранд. Скрытно, конечно, но узнай все.

Епископ повернулся к спинам уходящих, его помощник спустился с возвышения и пропал на улицах Давиллона.

Когда она вернулась в «Дерзкую ведьму», день уже стал ранним вечером, и Мадэлин Валуа превратилась в Виддершинс, хотя первое преобразование можно было проводить на публике, а второе требовало укрытия в виде заброшенного магазина кожаных изделий. Она не собиралась воровать, так что была в простой тунике, темных штанах и поношенных сапогах, а не в кожаном костюме для кражи. Платья и парика будто и не существовало. Как всегда, с ней оставалась только рапира на поясе, украденная, а потом подаренная покойным Александром Делакруа.

Виддершинс прошла в таверну, рассеянно помахала и поприветствовала тех, кто узнал ее. Сумерки еще не наступили, многие работники оставались на местах, пока свет не пропадал с неба, и тут было не так людно, как станет через пару часов. Вечера нельзя было назвать людными в последнее время, но Виддершинс надеялась, что бизнес оживится с заходом солнца.

Ее нос чуть сморщился от аромата, что стал ей знакомым. Виддершинс разглядывала слуг и гостей, пока…

— Эй, Робин!

Худая девушка подняла голову, перестав вытирать лужу возле бара. Виддершинс нахмурилась из-за ее испуганного лица, а потом решила, что Робин переживает, как было у нее недавно, из-за финансовых проблем таверны.

— Побывала я, значит, на службе Его важнейшества, — начала она, забрав у Робин швабру, став вытирать лужу (просто чтобы что-то делать, а не из желания помочь). — Я надеялась…

— Шинс…

Виддершинс не слышала или не слушала, продолжала, будто Робин и не говорила.

— …что он может стать союзником. Быть как Уильям, понимаешь? Священники должны ведь знать все о сверхъестественном, да? Может…

— Шинс?

— …я рассказала бы ему об Ольгуне или хоть спросила бы, знает ли он, что бродит по улицам Давиллона. Глупое задание Гильдии. О, я их эксперт по монстрам, только потому, что…

— Шинс!

— …демон пытался меня убить. Два раза. Но он мне не нравится. Он такой… не знаю. Резкий. Наглый. Такими я и видела священников до встречи с Уильямом. Так что никто мне теперь не подскажет, и…

— Боже, Виддершинс!

Не только швабра, но и многие кружки посетителей замерли, десяток глаз посмотрел на девушку, что задыхалась с красным лицом, ее плечи вздымались. Через миг глаза и головы, на которых они обитали, повернулись к себе, кроме Виддершинс.

— Робин! Не нужно на меня кричать. Что такое…?

— Шинс, — прошипела Робин. — Ты… тебе не нужно этого делать. Я справлюсь, — она забрала швабру так, что Виддершинс пошатнулась.

— А что за…

— Почему тебе, — продолжила Робин, перебивая Виддершинс, — не пойти? Мы справляемся, толпа невелика, и я знаю, что у тебя много дел, так что отдохни где-нибудь, ладно?