Олег Бондарев - Гриф и Гильдия

Умей кляча говорить, ее крик услышал бы даже оглохший суфский часовщик, сидящий в Часовне и следящий за тем, чтобы часовая стрелка не обгоняла минутную.

– Иго-го! – заржала кляча, укоризненно гляди на гнома, отчаянно жующего мясцо.

– Чего – «ого»? – воскликнул он зло. – Я из-за тебя и так похудел на сколько! – в качестве примера 3емлерой оттянул поясной ремень. По крайне мере, попытался это сделать: тот сидел слишком плотно, чуть ли не впиваясь в толстое гномье брюхо.

– Хотя зачем тебе мои беды? – гном поспешно сменил тему. – Еды уже почти не осталось, до 3рега мы без нее вряд ли дотянем. Тебе хорошо: щипай вон травку у дороги, дура, да ногу свою залечивай! Набирайся сил – сейчас мешки потащишь!

Кляча протестующе мотнула головой, но за траву взялась с большим удовольствием: неожиданно простая идея гнома оказалась для нее новой и очень важной. А нога… потащит, бородатый, ничего с ним не станется!

Мысленно все расписав, лошадь принялась за траву, представляя попутно, какого цвета будет лицо у гнома, какими словами он будет ее крыть и сколько времени ей понадобится трепать травку, прежде чем толстяк не завалится на землю под тяжестью скарба да не испустит дух.

Эх, мечты-мечты…

Еще раз представив падение гнома, кобыла проглотила вкусный стебелек и подошла к жадно давящемуся последним куском мяса 3емлерою.

– Что, поела? – бросил он с набитым ртом. Я тут голодаю, а у нее, видите ли, праздник!

Кляча ткнулась мордой в плечо, едва не повалив гнома на землю.

– Аккуратней, тупица! – прикрикнул на нее коротышка. – Ты что, меня сожрать вздумала?

Лошадь словно не слышала его. Уцепившись зубами за плечо гномьей куртки, она пялилась полубезумными глазами в пыль дороги, клубящуюся в полумиле к востоку.

Пыль?! 3емлерой радостно подхватился, не заметив даже, что кляча пожевала уже весьма приличную часть его куртки: наконец-то хоть какой-то шанс облегчить дорогу до города!

Внезапно пыль исчезла. Просто взяла – и растворилась в воздухе, словно ее и не было. 3емлерой оторопело вытаращил глаза; потер их кулаками. Магия, что ли? Или уже мерещится?

Воздух зло свистнул, и чей-то кулак врезался в тело гнома, ломая ребра. 3емлерой вскрикнул, попытался ухватиться за топор, но неизвестный убийца не дал ему ни единого шанса: следующий удар пришелся в висок.

Через две минуты все было кончено. Измазанный в крови, убийца спокойно пошел дальше. Будто за его спиной и не лежало два растерзанных трупа: лошади и ее хозяина.

Проснуться оказалось намного легче, чем заснуть.

Я разом открыл глаза и резко сел.

– Ой! – только и сказала моя старая знакомая дремофора.

Я криво усмехнулся, оглядел ее с ног до головы: и когда только успела переодеть платье, нацепить все эти побрякушки? По-моему, я проспал не больше часа, а мы уже в какой-то… спальне?.. Эх, Лин, прости! Если что, это было неправда и ненарочно!

– Почему ты так странно на меня смотришь? спросила девушка, нервно теребя сережку в ухе.

– А… мы… – я обвел комнату вокруг многозначительным взглядом. – Не… а?

Видимо, она ничего не поняла. А если и поняла, то виду не подала.

– Ты все время спал. – Я мысленно вздохнул с облегчением: хотя бы косвенно, но ответила на мой вопрос. – Мне уже стало не по себе видеть твое бледное лицо!

– А почему я спал?

Вопрос мой поставил ее в тупик.

– Тебе прокусила руку гончая, и я наложила заклятие сна, чтобы боль не так сильно била тебя! Ты разве не помнишь?

– Нет. – Я мимолетом взглянул на одну, потом на другую руку: ничего, никаких укусов гончей, о которых говорит дремофора. – Разве тогда был еще кто-то, кроме нас четверых?

– Адские гончие. Кто-то дал им твой след. Мы с кобольдом едва остановили их!

– А что в это время делал Феноламп?

Теперь уже она смотрела на меня растерянно, не понимая…

– Что за Феноламп?

– Черный гном, – терпеливо стал втолковывать я. – Он сказал, что его послал Хрофт.

– Ты все путаешь, Гриф, – покачала головой она. Растерянность в ее взгляде сменилась жалостью: так смотрят обычно на буйно помешанных. Никакого гнома, ни белого, ни черного, ни зеленого – я не видела. Так же как и не видел твой приятель кобольд.

– Видел? – пробурчал я недовольно. – Он же дрых!

– Да? А мне кажется, ты его разбудил!

– Никого я не будил. – Мне уже порядком надоела эта игра во врушки, когда каждый пытается подловить другого на лжи. – Ты вышла на поляну, мы с тобой поговорили немного, пришел Феноламп, сказал чего-то, а потом я заснул.

– Да нет же!.. – возмутилась было дремофора, но дверь за ее спиной протестующе скрипнула и в комнату вошел, опираясь на самодельную клюку, сухощавый старик. Волосы, усы и борода его отливали синевой, и я про себя тут же дал ему кличку Синяя Борода.

– Что, очнулся? – старик подмигнул дремофоре. – Неча было так волноваться! Молодо-зелено!

– Вы просто не видели, что эта гончая сделала с его рукой!– начала оправдываться дремофора. Когда мы принесли его к вам, я уже успела поработать с раной.

– Ну, будет, будет, – поднял руку Синяя Борода.

Дремофора мигом замолчала, а старик повернулся ко мне:

– Ну здравствуй, убивец ловчих! – и протянул мне сухую, всю в мелких шрамах, руку.

Я машинально ее пожал.

– Ты хоть говорить-то умеешь? – спросил он тогда.

Я молча кивнул.

– Так, может, представишься?

– Гриф. – Что-то уж слишком он любопытный, этот Синяя Борода!

– А меня Михба зовут, лесной целитель! – старик вновь подмигнул. Наверное, у него привычка такая – всем подмигивать. – Ты как, сам ходить сможешь?

Кивок.

– Тогда прошу за стол. – Дед расстегнул единственную пуговицу, соединяющую половинки жилета, обнажая волосатую грудь; поскреб ее пальцами. С наслаждением выдохнул:

– Тебе поправляться надо…

Я невольно улыбнулся: от Михбы неожиданно повеяло добротой и простодушием. Все мое сущее мигом впитало в себя это, и внутри стало невероятно тепло и уютно. Словно я вновь дома оказался – в большом, красивом дворце со множеством обслуги и такой вот замечательной башенкой…

– Чего улыбаешься? – зевая, спросил Синяя Борода. – Есть пошли, говорю.

Я мигом опомнился и спрыгнул с кровати. Тело тут же налилось тяжестью, а голова чуть закружилась. Не знаю, как вообще смог удержаться на ногах. Сделал шаг. Другой. Чуть не упал: спасла только кушетка, на которую оперся в последний момент.

Дремофора хотела поддержать меня, но старик ее остановил:

– Сам дойдет!

Я помянул Фенрира и, набрав в легкие воздуха, снова пошел, на этот раз более уверенно.

Михба побед но улыбнулся и, подхватив девушку под локоток, вышел из комнаты, предоставив мне добираться самому.

Когда я наконец добрался до михбской столовой, Синяя Борода и дремофора уже приступили к обеду. Или ужину? Сколько же я проспал?..