Сергей Плотников - Герой [СИ]

Первые изменения, случившиеся после моей первой поездки в герцогство Берг (и в результате неё же), прошли мимо меня: выбраться из леса к моменту, когда окончательно стемнело, я успел — но и только. Яркие осенние звёзды давали достаточно света, чтобы химера уверенно видела дорогу, но мои глаза уже в паре метров не могли отличить черноту перепаханного на зиму поля от стены деревьев. Зато я сразу же понял, когда под копыта кобылы начала стелиться земля манора Бертран: в деревнях светились окна. Да, слабо, всего чуть сильнее всё тех же звёзд в вышине — но и это являлось немыслимой по крестьянским меркам роскошью! Жечь масло (потому что лучины и десятой доли яркости не давали) просто чтобы в доме можно было что-то делать!

Господский дом по сравнению с жилищами сервов ожидаемо блистал светом! Издали мне даже показалось, что в паре мест задействованы алхимлампы — но нет, до столь вызывающей демонстрации богатства Милана всё же не рискнула дойти, ограничившись пусть и мощными, но всё же стандартными горелками на обычном топливе. И это правильно: герцог Эдмонт по местным меркам очень прогрессивный владетельный лорд, но даже он не поймёт столь показушного разбазаривания добра. У него-то самого крепость ночью снаружи погружается во тьму не хуже крестьянских мазанок — даром что внутри более-менее светло…

Вблизи оказалось, что площадь перед домом превращена в идеальный, мягкий даже на вид, газон, и именно её освещают две масляные лампы-переростка на чугунных столбах. И ещё изящную скамейку прямо между ними. Кто-то явно насмотрелся на республиканские порядки и пейзажи и решил замутить у себя копию «по кошельку». Я раздумал стучаться в дверь главного входа, как было по статусу положено гостю моего уровня: связь Печатей связала меня со Вспышкой в стойле. И вообще, я ведь тоже Бертран, пусть и «побочный» в результате собственных же манипуляций — а значит, в каком-то смысле, дома. Потому сам, не чинясь, отвёл кобылу в конюшню, почесал морду моей белой химеры, засыпал овса (ну конечно, и тут всё по высшему классу) и только после этого перешёл в жилую часть усадьбы.

— Ой!

— Хозяйка где? — поинетесовался я у налетевшей на меня ж-жутко деловитой смутно знакомой служанки с корзиной белья в руках. Правда, дела оказались моментально забыты.

— Т-та…там, — девушка, не оборачиваясь, мотнула головой себе за спину. И ладно бы на меня пялилась — прилипла глазами к шеврону Рубежников.

— Пыль вытряхни, — я со вздохом сгрузил ей поверх корзины плащ и оставил стоять столбом, направившись к гостиной. Ну и ну… Ладно, хоть узнал, что хотел.

Господский дом манора Бертран явно пережил в моё отсутствие капитальный ремонт. Добавилось светлых тонов, кое-где появилась скромная лепнина, шторы все были подобраны в тон, не то что при сэре Матиасе. Не забыла леди управляющая и про ковровые дорожки, отчего обитатели гостинной не услышали мои шаги.

— Две петли накидываешь, а третью — подцепляешь и протаскиваешь, — умиротворённо объясняла рыжая.

— Какая галиматья, — тяжелый вздох принадлежал Милане, — Тебе действительно нравится это простолюдинское занятие? Нет, понятно, что из соседей-знакомых никто даже за глаза вякнуть не посмеет, но… Благородной леди положено вышивать или в крайнем случае — шить. Держу в курсе на случай, если ты вдруг забыла, подруга.

— Меня успокаивает. И его — тоже, — в этот момент я вошёл в комнату, потому увидел жест Кары: ласковое касание собственного весьма выразительно выпуклого живота. Всё-таки успел.

— Арн?! — две пары женских глаз уставились на меня так, словно призрака увидели. Потом красавицы одновременно вскочили, одна потеряв пряжу, а другая — рассыпав бумагу… вот только огненноволосая баронесса, покачнувшись, тяжело осела назад в кресло. Осела бы, если бы я не успел её подхватить и осторожно опустить.

— Ой…

— Воды отошли, — прокомментировал я, прогоняя Жизнь через живот будущей мамочки. Впрочем, даже без этого сложно было не заметить мокрые пятна, появившиеся на подоле её свободного платья. — Вы не представляете, как я вас рад видеть!

— А уж мы-то тебя — как, — сердито сдвинула умело подкрашенные тонкие брови блондинка. — Хоть бы служанку вперед послал! Леди перед встречей с кавалером нужно привести себя в порядок!

— Тут — полный порядок, — я осторожно погладил пристанище вовремя решившего выйти в большой мир малыша. Впрочем, будь по-другому — я бы его поторопил. Сроки подошли — уже можно. — И тут… тоже порядок. А служанке я плащ отдал.

— Так себе отмазка, знаешь ли! — всё ещё недовольным тоном оповестила меня блондинка, но даже и не подумала отстраняться, когда я начал ощупывать уже её живот. То, что баронетта тоже через семь месяцев станет мамой, визуально пока вообще никак не определялось. — В любом случае не стоило врываться как на пожар.

— Моя вина, — глядя в глаза урождённой Пэр, согласился я. — Уж прости непутёвого папашу: сама видишь — не зря спешил!

Глаза девушки сначала удивлённо расширились, потом зрачки дёрнулись в сторону прислушивающейся к себе и потому почти не воспринимающей внешний мир рыжей. Дошло наконец.

— Вот это — хорошая отмазка, — милостиво согласилась блонда, сделав свободной рукой величественный жест. Вот только — голос дрогнул. Хорошо, Карине сейчас ни до чего было. Не потому, что больно или неприятно: отход вод в этом плане одна из самых безобидных по ощущениям физиологических реакций женского организма. Просто… одно дело знать, что такое вот событие уже скоро и другое — понять, что началось.

— Сейчас быстренько поможем одному непоседе… или одной… присоединиться к нам — и расскажу последние новости, — я отпустил руку Милы и в одно движение подхватил Кару из кресла.

— Ой!!! — роженица схватилась за мою шею — куда там застёжке плаща.

— Стой… дай я хоть повитуху позову, — растерялась леди управляющая. — Специально по всем деревням лучшую искали… И магистр Марат просил за ним отправить, на всякий случай…

— Забыла, кто я? — сдержать смешок было тяжело. Инерция мышления — страшная штука, от которой никто не застрахован. — Распорядись, пусть служанки воду нагревают и полотенца несут, а остальное — моя забота.

— Он… он… — Карина прижимала уже насухо обтёртого младенца с таким видом, словно боялась сделать лишнее движение.

— Громкий? — предложила вариант Милана. Действительно, заорал парень громогласно, стоило ему сделать первый в жизни вдох. Могу понять: вместо двенадцати часов неторопливых приготовлений к появлению на свет — пятнадцать минут на всё про всё. Словно из катапульты выстрелили. Но стоило приложить к материнской груди — сразу блаженная тишина и громкое счастливое чмоканье.