Сергей Плотников - Герой [СИ]

Столица сатрапии Борленд и всех Объединённых Протекторатов выглядит так, словно кто-то воплотил прекрасную сказку. Во всяком случае, с полукилометровой высоты над уровнем моря — мелкие детали сглаживаются, запахи и звуки не долетают. Огромный каньон, открывающийся в удобную и безопасную бухту, представал отсюда во всей красе. Когда-то дно распадка было полностью распахано крестьянами и меж полей возвышался замок феодала, удачно облюбовавшего скальный выход прямо посреди горной долины. Сейчас же только упомянутые виноградники терраса за террасой поднимались по склонам гор, снизу же всё подмял под себя… мегаполис.

Обозначение «город» Болдроп явно перерос, и превратиться в агломерацию с «щупальцами»-пригородами ему помешал только характер местности. И средневековой столицу у меня его язык не поворачивался назвать — во всяком случае, тут имелось центральное водоснабжение по трём изящным акведукам, и исправно работающая самоточная канализация. А самые богатые районы, вроде королевской резиденции, в яркости ночного освещения не уступали Нессарии!

Правда, лоск и изящество каменного зодчества соседствовали с такими кварталами, куда не то что ночью — днём опасно было заходить! Особенно в этом плане отличалась так называемая Рыбная гора — прилегающий к порту и верфям полностью криминальный район складов и коптилен. Похоже, облюбовавшая его преступность в ходе без малого вековых разборок успешно мутировала до мафии. Вплоть до того, что если в ночи раздавался далёкий раскат грохота — два из трёх, что местные воротилы опять решили выяснить какие-то свои разногласия при помощи пушки. И это в одиннадцати километрах от дворца сатрапа, если по прямой!

Честно говоря, в жизни Борлдропа я не разобрался хоть сколько-нибудь хорошо до сих пор. Пытался, но… Сами сатрапии, ставшие хребтом Объединённых протекторатов, сумели меня изрядно ошеломить своим укладом жизни, а уж «пере-город» сам был словно страна в стране. В прошлом мире я сам жил в столице, и выезжая за город, испытывал определенный дискомфорт — все эти поля, перелески, шоссе, по обе стороны от которых деревья, поля и коровы, пустота, брр. За четыре года в этом мире я привык к дикой природе, включая ту, что настойчиво хочет тобой закусить и ради этого может сломать крепостную стену. Но даже в рафинированном комфорте республиканских полисов я видел лишь отдаленное подобие оставленной не по своей воле цивилизации. И вот, въехав в Борленд, я словно получил привет с родины. Точнее, не совсем с родины.

На самом деле, «главную» сатрапию стоило сравнить с иными уголками Западной Европы. Вроде французской провинции, где сколько не едешь — по обе стороны обязательно тянутся сады или виноградники, а небольшая, чудом уцелевшая в сплошном окультуривании территории, роща, гордо именуется лесом — и запрещающих табличек вокруг неё натыкано больше, чем деревьев в ней самой. Вот и здесь — если земля хоть мало-мальски подходила под земледельческие нужды, она обязательно была или засажена, или распахана. А там где совсем никак — спин пасущегося скота больше, чем травы. Иногда вдоль дороги попадались места, где владельцы уже настолько раздробили свои земельные наделы, что крестьянские хозяйства казались дачными участками! А всё благодаря климату, в меру мягкому, в меру солнечному и в меру дождливому. На климат же местные списывали и отсутствие опустошительных эпидемий — собственно, тут и простудой заболеть было сложно, что уж там. Плюс плодородие почв, которое к настоящему моменту люди успели серьезно подорвать, но так и не смогли исчерпать. Итог закономерен: на этом «райском» уголке жило столько народу, сколько, пожалуй, занимали всю остальную человеческую ойкумену. Как я и говорил, в таких условиях хочешь-не хочешь начнёшь готовить оккупацию соседей. И соседей соседей — ну, чтобы два раза не вставать.

Я тяжело вздохнул и снял с плеча оторвавшийся от ближайшей лозы и спланировавший туда осенний, точнее, уже зимний лист. При некотором напряжении воображения пятиконечная листовая пластина вполне сходила за ладонь — можно сказать, виноград только что похлопал меня по плечу. Сочувственно. Спасибо за поддержку, бро: сам знаю, дипломат из меня вышел не очень. Два с половиной месяца. Два с половиной месяца я торчу в Борлдропе — и хоть бы на йоту удалось сдвинуть то дело, за которым я сюда так спешил! Ноль. Ровно ноль — результат моих усилий.

Нет, поначалу я был полон самых радужных надежд: поглядев в окно и в целом поняв главный источник проблем, я с ходу стал искать решение. Отдельно порадовало министерство иностранных дел Объединённых Протекторатов: дилижанс не доезжая до Борлдропа встретили, и сразу показали дорогу до особняка, переданного в нашу безраздельную собственность. Хорошая такая местная усадьба, которую мне немедленно захотелось поименовать гасиендой — уж больно архитектура на испанскую или мексиканскую была похожа. Дом был основательно отремонтирован, заполнен мебелью — даже «мелочи» вроде постельного белья и заполненного продуктами погреба не забыли. Сервис! Верительные документы были с почтением приняты, меня попросили подождать, когда сатрап назначит аудиенцию… и всё. Дальше дело встало намертво. А всё потому, что до Великой Свободной республики Лид, как оказалось, никому из местных вообще не было никакого дела. Как, впрочем, позднее выяснилось — и до посольств других стран: некоторые в ожидании представления провели уже несколько лет.

Вот только не надо думать, что я не пытался ничего сделать. Пытался. Собственно, и сделал — очень даже много чего. Вот только результат усилий… скажем так, не приблизил меня к конечному результату. И приблизить, в принципе, не мог. Но, чтобы это понять, нужно было до некоторой степени разобраться в борлдропских реалиях. Что, как я уже и сказал, оказалось достаточно сложно: я ведь недаром сказал про страну-в-стране. Мало того, многое, что казалось одним, на деле было совсем другим, да ещё и двойное-тройное дно имело. Попробую объяснить покороче, что я за эти два с половиной месяца успел раскопать.

Начать, пожалуй, стоит с причин, почему именно столица Борленда в итоге стала центром управления Объединённых Протекторатов. Дело не только в том, что здешний сатрап подмял остальных, и даже не в более-менее центральном расположении относительно других земель государства. Порт с защищённой от штормов гаванью тоже весомый аргумент, в том числе и в плане обеспечения доступной пищей в большом объёме — рыбная ловля, как-никак, на морском побережье важнейший промысел. Ресурсы и те, кто их обрабатывает, производит товары — вот что стало решающим фактором. За много лет до последнего столкновения сатрапий, Борлдроп уже стал связующим узлом юга, производственным центром и, одновременно, транспортно-логистическим хабом.