Марина Ефиминюк - Черная ведьма желает познакомиться [litres]

Больше мы не произнесли ни слова. За ночь я не сомкнула глаз. Слышала, как закончился дождь, наверняка размывший дороги. Следила за наступлением рассвета и за тем, как карета утопала в молочно-белом тумане, поднявшемся от земли после ливня. Наконец выкатилось солнце, и умытая, освобожденная от пыли природа взорвалась сочными летними красками.

К завтраку мы въехали в городские ворота. Возница остановился напротив трактира. Видимо, для местных жителей мы представляли собой весьма колоритную троицу; стоило нам войти в заведение, как немногочисленные клиенты перестали жевать. И мы бы сами неплохо позавтракали, но тут случилась неприятность. Пока Картер за обе щеки уплетал кашу, не гнушаясь ни салом, ни плохо вымытой посудой, Дороти подралась с хозяйским котом, разодрала ему ухо и бросилась под ноги подавальщику с высокой пирамидой разноцветных тарелок в руках. Бедняга шарахнулся в сторону, а посуда с оглушительным звоном разлетелась по полу.

– Заберите свое чудовище! – потребовал трактирщик.

Доедать булочку с маслом пришлось на ходу, держа лысую тигрицу под мышкой, потому как Картер наотрез отказывался прощать магического питомца, лишившего его радости сытного завтрака.

– Куда нам идти? – Уильям остановился и, уперев руки в бока, начал оглядываться.

– Туда! – указала я направление, выбранное интуитивно.

– Почему туда? – усомнился он.

– Мне интуиция подсказывает.

Видимо, ему припомнилось, как мы бродили по болотам, а моя интуиция на пару с магией неизменно приводила нас в топь, и, не произнеся ни слова, развернулся точно в обратном направлении.

– Какой смысл ловить зайца в поле? – предложила я. – Давай, я ее хотя бы позову?

– Хочешь довести бедняжку до разрыва сердца? – отозвался Уильям.

– Послушай, она же ведьма, – возмутился Картер, полагая, что по всем параметрам я была обязана хорошо разбираться в направлениях.

– Ты с ней по лесу не бродил, – хмуро отозвался старший брат.

– Все плохо? – догоняя его, уточнил младший.

– Ты себе даже представить не можешь, как это чадо природы водило нас по болотам…

– Эй, вы, двое! – возмутилась я, покрепче сжимая решившую сбежать кошку. – Между прочим, я вас слышу.

Гуськом мы вошли в узкий проулок между двумя домами. Над головой на веревках, тянувшихся от стены до стены, сушилось белье.

– Еще она превратила чулки в яичную скорлупу, – продолжали сплетничать братья, как заправские кумушки.

– На тебе было кольцо, путающее заклинания! – огрызнулась я, шагая за ними следом.

– Ты заметил, она всегда находит оправдания, когда терпит крах в колдовстве, – вымолвил Картер.

– А знаешь что, Картер? Забери свою кошку! – разозлилась я.

– Ты ее наколдовала, тебе и носить, – не оглядываясь, отбрыкнулся подельник от питомца.

– Прокляну!

На том мы вышли из проулка к шумной торговой площади, как раз напротив прилавков с овощами. На нас нахлынул рыночный гвалт и океан запахов. Дороти взвыла, и пришлось ее усыпить.

– Надо поспрашивать, где живут Слотеры, – предложил Уильям.

– Эй, господин, – не откладывая дело в долгий ящик, позвал Картер торговца и указал на меня: – Вы эту девушку знаете?

– Цветочница Дороти? – неожиданно признал он меня, и мы трое переглянулись.

– А где она живет? – набросился жених. На лице лавочника появилось странное выражение. Решив, что над ними потешаются приезжие шутники, он поджал губы и буркнул:

– Идите отсюда по-хорошему, господа. И демона своего лысого уносите, – указал он на дремавшую в моих руках кошку. – А то всех клиентов распугаете.

Уильям и Картер скрылись в толпе, а потому не слышали, как вынырнувшая из-под прилавка женушка торговца спросила:

– Чего хотели-то?

– Да бес их знает. Поди, опять из богадельни чокнутые сбежали.

– Онемейте, приспешники светлой Богини! – возмутилась я, порядком ошарашив супругов. Некоторое время они разглядывали меня с затаенной жалостью, а потом женщина вздохнула:

– Хорошенькая, а все туда же – сумасшедшая. Несладко тебе, девонька, в богадельне-то? Хочешь, яблочко моченое дам?

– Прокляну, – предупредила я.

– Говорю же, – отмахнулся торговец, – вечно у них кто-нибудь сбегает.

Потеряв ко мне всякий интерес, они отвернулись. Если бы не заметила прилавок с подвесками, идеально подходящими по форме для маскирующих амулетов, точно бы прокляла.

Украшения манили. Ничего не могла с собой поделать, любила блестящие побрякушки, как ворона. Разноцветные стекляшки сверкали на солнце, как драгоценные камни, а медь блестела не хуже благородного золота.

– Берите! Блестит, как золото! Сверкает, как рубины! – принялся прицокивать языком ювелир в жилете с вышивкой.

– Оттого, что вы нахваливаете медь, золотом она не станет, – сухо отозвалась я.

– Если не нравится…

– Вот этот, – указала я на медальон, похожий на каплю.

– Сорок пенсов.

– Подарить и не заворачивать, так в карман засуну.

– А?!

Мы встретились глазами, и торговец проглотил слова. У ведьм особенный взгляд, говорят, от него оторопь берет, но круглое зеркало в деревянной оправе, стоявшее тут же на прилавке, подсказывало, что причина банальнее. В маскирующем амулете снова истончилась магия, и мои зрачки вернули вертикальную форму.

– Держите, госпожа ведьма, – протянул торговец побрякушку.

– Благодарю. – Я дернула уголками губ в едва заметной улыбке и забрала подарок.

– Грабишь честных торговцев? – сжав мой локоть, усмехнулся Уильям. Я не подозревала, что он за мной наблюдал.

– Госпожа ведьма, а как же благословение на хорошую работу? – развел руками ювелир, требуя дополнительно сервиса.

Я изогнула бровь.

– Уверены, что хотите моего благословения?

– Спрашиваешь! – перешел он на панибратское «ты», но под моим острым взглядом исправился: – Не обидьте, госпожа.

Честное слово, благословение черной ведьмы – хуже проклятья. Когда темная колдунья проклинает, то хотя бы ясно, отчего в жизни все перевернулось с ног на голову. Благословение страшнее.

– Желаю вам отличной торговли, – взмахнула я рукой.

– И прибыли!

– И хорошей выручки, – пристально глядя в водянистые глаза прохвоста, согласилась я. Мне щедрот не жалко, лишь бы не захлебнулся, как восточный правитель из легенды об антилопе, выбивавшей копытом золотые монеты.

– Спасибо, госпожа ведьма! Спасибо! – принялся раскланиваться он.

Едва мы отошли от прилавка, к дешевым побрякушкам бросились женщины. Уильям вымолвил:

– В следующий раз, когда захочешь кого-нибудь приструнить, лучше пригрози благословением, а не проклятьем. Жутковатое зрелище.

– Точно, – усмехнулась я, бросив взгляд в его нахмуренное лицо. – Благословение черной ведьмы часто доводит до могилы. А знаешь почему? Люди утверждают, что хотят простого счастья, но под «счастьем» они всегда подразумевают деньги. К сожаленью, даже добрейшей души человек не выдерживает испытания богатством.