Артур Прядильщик - Прокол [СИ]

М-да… В трансовых состояниях чего только в голову не лезет… Это ж надо — признаться в том, что подкаблучник! (Но посмотрел бы я на того супермачо, который не был бы у Вальки под каблуком)

Хождение по Тропе без привязки ожидаемо вывело меня к месту смерти разумного.

Весенняя ночь. Или летняя? Как-то не успел я это выяснить. С Сосудом общались на более… глобальные темы. Точнее, Сосуд тараторил, я-то помалкивал.

Кажется, я сейчас нахожусь где-то в окрестностях столицы. Или, уж точно, в ее часовом поясе. Где-то середина второй стражи. Полночь по-нашему.

Лес. Довольно густой. Но не тот Лес, что окружал Столицу Семи Столпов, а сильно пожиже. Ветра нет, но даже с учетом штиля, в лесу, даже ночном, обычно бывает шумнее.

С момента моего тут появления прошло секунд пять. Я как раз успел адаптироваться к темноте и с помощью простейшего «кошачьего глаза» уверенно начал обозревать окрестности. Увы, как и у кошки, дальность ночного зрения удручающе невелика. Но вполне достаточно, чтобы на ветку не напороться и в овраг не сверзиться.

Слева послышался хруст, вскрик, звук падения и еще один слабый вскрик, переходящий в вой. И — одуряющий запах чужой боли оттуда же. Сильной боли. Сильной до умопомрачения. Ну, такие вещи на меня уже не действуют, к счастью — все-таки шестнадцать лет дурь выбивали.

Метров двадцать. Кто-то умер. Точнее, умирал.

Да, бывает и такое — Тропа может открыться ДО момента смерти. Но никто еще не сумел предотвратить смерть, ставшую причиной появления Тропы. Не удавалось ни некроманту, ни тем, кто находился рядом. Во всяком случае, магической науке такие случаи неизвестны. Что-то связанное с причинно-следственными отношениями. Ходят легенды о таких случаях (как правило, со значительной романтической составляющей), но вот достоверных случаев — ни одного. Ну, это как убить собственного дедушку до того, как он… с бабушкой.

И, надеюсь, теперь понятно, почему появление где-нибудь некромага вызывает такую панику, а самих некромагов очень-очень не любят? А уж какие истории про нас выдумывают… Можно подумать, мы виноваты в том, что кому-то пришла пора заканчивать свое бренное существование. Хотя… по-всякому, наверно, бывало — сильно подозреваю, что строительство Тропной Сети не обошлось без человеческих жертвоприношений в особенно труднодоступных местах. Но, опять-таки, Тропную Сеть строили не некромаги, а Государство.

Я ненавижу «рояли»! Не сам музыкальный инструмент, а, так сказать, причинно-следственную концепцию. Причин ровно две: первое — страдают другие, второе — ни к чему хорошему это не приводит… во всяком случае, в среднесрочной перспективе.

Темный эльфенок-дроу (если б речь шла о человеке, то можно было бы дать ему лет пятнадцать-шестнадцать… а так — под «тридцатник», наверно) слабо сучил ногами, как жук, нанизанный на острую корягу. Ну, да — вон обломанная толстая ветка, вон свежий слом на дереве. Сверзился с дерева. Метра четыре.

Только вот зачем он туда полез? В полночь. И, вообще, чего его в лес понесло-то? Даже при безалаберности мужчин-дроу, это… как-то слишком.

Острый копьеобразный сук пробил бедолаге живот и с осколками ребер и позвоночника вышел на спине. М-да, неприятная смерть.

Спасти его я не мог, даже если б у меня были на это силы. Ну, не по этой я части! Разве что рядом были бы накопители Дворца… и разрешение ими воспользоваться… и помощь квалифицированных целителей где-нибудь пятого-шестого ранга. Впрочем, помня об особенности возникновения Троп, не помогла бы и сама Хранитель Жизни (Кстати, стервой была, каких поискать! Моя Валька по сравнению с ней — просто душечка!).

Все, на что меня хватило, отключить ему болевые ощущения — это оказалось нетрудно, так как мозг его в этот момент был, образно говоря, раскрыт подобно бутону цветка. Что и неудивительно. Перестав получать болевые сигналы от умирающего организма (и, вообще, любые сигналы от тела ниже ключиц), парень пришел в себя, и зеленые глаза сфокусировались на мне.

Пьянящий аромат чужой боли тоже исчез. Так что, можно сказать, мы оба вздохнули с облегчением.

— Я… Чтхххо… почччему…? — говорит, как и ожидалось на дроу.

Нормальные вопросы умирающего человека. Я серьезно: о чем еще спрашивать, когда — ВСЁ? Тут никаких вопросов уже нет, вопросы заканчиваются.

— Ты умираешь. — Объясняю очевидное. — Страшно?

— Прихххольно! — Еще и рот в улыбке кривит, заливая кровью подбородок. — Спасхешшшь?

Голос глухой, шипящий с бульканьем. Ну, еще бы — видимо, и легкие пробиты, и диафрагма. Как вообще говорить умудряется?

Я присел перед ним, распластанным на суку, на корточки, чтобы наши глаза были вровень.

— Не получится… Выйти я сюда смог только потому, что все у тебя уже… окончательно. С концами, так сказать. Иначе б я на тебя не вышел. Как звать-то?

— Эмель. Ты… от Госпожи… нашей? Я пхавда… умру?

Госпожи? Ну, тут гадать и гадать — у каждого клана дроу своя персональная «Госпожа» — пантеон у них не то, чтобы сильно большой, но больше десятка. А где богов больше хотя бы трех — там беспорядок и путаница.

Дроу в темноте видят отлично, а я сейчас выгляжу, как опереточная божественная сущность — темный длинный плащ с капюшоном, мертвенно бледное по причине физического и магического истощения лицо, тлеющие угольками глаза, чуть заострившиеся клыки… Красавец!

Наверно, он принял меня за посланника из свиты Киарансали. У Ллос посланники-мужчины отсутствуют, как класс (она их в основном трахает, убивает, кушает, превращает в пауков и всячески издевается… в произвольной последовательности). Велшарун — покровитель некромагии — совершенно точно не «госпожа», а совсем даже «господин». Посланником Илистри я не могу быть из-за специализации последней — эта Леди делами мертвых не занимается… И, вообще, некромагов недолюбливает. Сильно. Смертельно.

Скорее всего, Эмель — последователь Киарансали. Той самой, на жертвеннике которой мне предлагала устроить оргию Найристри… Надо ж, как повернулось. И теперь меня принимают за Ее Посланца — как там его? — Вестник Иджуо? Идзумо? Изя? Изая? Ох, мало меня Валька по верованиями дроу гоняла! Ох, мало!

А Эмель, получается… даже чуть-чуть коллега!

Я постучал ногтем по стволу сука, на который он нанизался. Эмель скосил глаза вниз и поморщился. Понял.

— Сам все понимаешь. — Покивал я. — Но ты уйдешь без боли. Уж это в моей… компетенции. И не бойся — где-нибудь да родишься — Тропа у тебя широкая получилась. И здешние неприятности забудешь. А там — детство, юность, приключения, девушки… или мальчики. Смотря, кем родишься.

— Прихххольно! Хочу малчщиком… П'сланник… пжайста! Я готофхххх!

Он готов, надо ж… Люди перед лицом смерти ведут себя по-разному. Кто-то теряет последние крохи человечности, а кто-то взрослеет разом на десяток-другой лет и ведет себя соответствующе.