Агаша Колч - Агуня (СИ)

— Хороший жених. Была бы моложе, сама за такого пошла!

Кощей невольно сделал оберегающий знак, а все присутствующие грохнули — кто откровенно смехом, кто, прикрывшись ладошкой, фырканьем или хихиканьем.

— Наш купец удалец, да хорош ли товар предлагаемый?, — перехватил инициативу Здеслав. — Тряпицей завесили, сбыть небось надумали!

Теперь не выдержала Афина. Сделала решительный шаг вперёд, одновременно отбрасывая с лица вуаль. Сват даже закашлялся, устыдившись своих слов. Серые очи светились божественным огнём, белокурые локоны умелые служанки заплели в косу и уложили на голове высокой короной. Плотная сорочка, подхваченная кушаком, перекрещенным несколько раз на стройном стане на манер греческой туники, выгодно подчёркивала высокую грудь и округлость бедер.

— Хороша ли я?, — прямо спросила богиня, адресуя свой вопрос всем присутствующим, и, не дожидаясь ответа, продолжила: — Кощей, ты достоин взять меня в жёны. Зовите жреца!

Добронега, всплеснув руками, опустилась на лавку:

— Да где же это видано, чтобы девица сама волхва звала?! Куда мир катится?! Как жить, люди добрые?!

Но никто не слушал её причитания о сорванном сватовстве. Свита невесты со скоростью ветра побежала по городу разносить изумительные вести. Здеслав тоже ушел. Наверное, за волхвом. Акамир присел к столу, искоса поглядывая на жениха с невестой, оставшихся стоять посередь горницы и тихо о чём-то переговаривающихся. Под шумок и я решила проскользнуть вдоль стены и, отыскав Филиппа, удрать к ступе. Но Афина обратилась ко мне, разрушив план моего побега.

— Агуня, вернувшая облик девицы прекрасной, спасибо!

Жизнь мне спасла ты в Дремлесье уж дважды. Награды

Достойна богатой за это. Спрошу я у мужа подарок.

— Афина Паллада, прекрасная дева Эллады, лучшим подарком для меня будет ваше семейное счастье с Кощеем. Деток здоровых и взаимной любви вам обоим, — ответила я, потихоньку продвигаясь к выходу.

— Агуня?!, — вскочил князь, подбежал, схватил за руку, потащил к окну, за которым разливались сумерки, чтобы рассмотреть получше. — Она же бабка страшная, а ты девица пригожая. Как же так?

— Проклятье на мне было с условием. Как помогу девице встретить суженого, так спадёт оно с меня. Познакомила Афину с Кощеем и освободилась. Спроси у царя, он видел.

Лжесвидетель с готовностью кивнул:

— Сам видел, как проклятие исчезло!

— Как же ты, такая юная, мне советы мудрые давала? Откуда знаешь столько?, — всё еще пребывал в шоке Акамир.

— Читаю много, и память у меня хорошая, — ответила князю, пропустив первую часть любимой фразы.

Прибежал запыхавшийся мальчишка от Здеслава:

— Волхв готов соединить новобрачных!

Все потянулись на выход. Первой, пыхтя и отдуваясь, в узкие двери протиснулась успокоившаяся сваха, которая не могла пропустить такое важное событие. Кощей переступил порог и подал руку Афине. Последним вышел князь. Оставшись одна в полумраке горницы, присела на минутку на лавку, прокручивая события последнего часа. Главное, вернулось моё прежнее тело, но, кажется, суть драконью, которую в меня влил Рактий, спасая от смерти, Кощей забрал. Прислушалась к себе, стараясь понять, что изменилось. Щелкнула пальцами, зажигая светлец. Получилось. Шар завис под потолком, и от открытого окна к нему устремился ночной мотылёк.

— Упс! Мотыльков и бабочек в заговор включить забыла.

— Долго так сидеть будешь?, — боднул меня в плечо Филипп, незаметно вытекший из сумрака.

— Нагулялся, котенька?, — погладила фамильяра по спинке, попутно почесав за ушком.

— Давно уже, но зайти не мог. Что за шум тут был?, — с удовольствием подставляя под ласку голову, спросил кот.

— Кощея с Афиной сватали, потом женить повели. Пойдём и мы, а то загостились.

Зверёк согласно кивнул, сгруппировался для прыжка, чтобы занять привычное место, но растерянно замер. Разглядывая мою спину, даже привстал на задних лапках. Потом огорчённо протянул:

— Где горб?!, — я пожала плечами, но кот продолжил засыпать вопросами: — Зачем изменилась?! Как я теперь буду сидеть на твоей спине?!

— Эх ты, эгоист!, — со вздохом взяла питомца на руки. — Думаешь только о своем удобстве. Порадовался бы, что я стала прежней. Молодой и симпатичной.

Кот обиженно молчал и даже не выворачивался, когда я посильнее притиснула к себе теплую пушистую тушку. Стараясь не выходить из тени стен и деревьев, пробралась в сад, где среди кустов стояла в ожидании полётов наша ступа.

— Тебя Трофим домой не пустит, — наконец-то нарушил молчание Филька.

— Почему это?

— Не узнает.

— Сначала надо Градислава навестить, потом уже будем решать вопрос с домовым, — проскальзывая в ступу и примериваясь к весу пестика, ответила котику.

— Всё бегаешь, суетишься… Зачем? Кто они тебе, что ты так переживаешь?, — ревниво ворчал кот и потёрся о ноги.

— Люди. Они люди, Филипп, — ответила я, потом вспомнила нежных чоттов, благодарную Рябокуру, океанскую нечисть, улыбнулась и поправилась: — Или те, кто демонстрирует человеческую доброту и принятие окружающего мира.

В девичьем теле ступой стало управлять труднее, и то, что лететь недалеко, радовало. Светлая ночь наступающего лета давала возможность не плутая приземлиться у крыльца временных покоев боярина Комова.

— Отец заждался тебя, бабушка!, — сбежал по ступеням лохматый Борил. — Говорит, что устал лежать и хочет…

Тут он рассмотрел, что из ступы выходит не кособокая хромая бабка, а девица статная. Запустил пятерню в без того разлохмаченную шевелюру на затылке, почесал и выдохнул:

— Ты кто?

— Я бабушки Агуни внучка и ученица, — выдала приготовленный заранее ответ. — Она на свадьбе занята, вот меня и послала проведать боярина.

— Что-то я тебя раньше не видал, — продолжал допрос юноша, заступив дорогу в терем.

— Так и я тебя не видала, только знаю, что ты Борил, сын Комов, — продолжила, посмеиваясь. — Бабуля так и сказала: «Как увидишь самого лохматого, тот и есть Борил».

Парень смутился, видно часто получает нагоняй за то, что не дружит с расчёской. Пользуясь его замешательством, я проскользнула в тёмный зев коридора и, пробежав легко на цыпочках к покоям, где оставила Градислава, заглянула в дверной проём. Мужчина стоял у окна и с видимым удовольствием вдыхал ночной прохладный воздух.

— Полегчало?, — тихо, чтобы не напугать, спросила боярина.

— Полегчало, — так же тихо, со вздохом облегчения ответил тот.

— Бабушка Агуня занята сейчас. Меня прислала, чтобы я посмотрела твою голову.

— Смотри, — Комов осторожно сел на лавку, было видно, как он прислушивается к себе, боясь возврата боли. — Встал без разрешения, не мог больше лежать.

— Ну, не на горох же тебя за это в угол ставить, — отрывая новую нить от того же клубка и доставая припрятанный уголёк, отмахнулась от признания. — Посиди спокойно.