Агаша Колч - Агуня (СИ)

«Хороший день рождения получился. Весёлый», — хлюпнула носом, но решила на этом остановиться.

Не хватало еще рыдать из-за заблудившейся богини, которую помнят только те, кто мифы читает.

Помыв и насухо вытерев, убрала посуду в шкафчик настенный, вернулась к гостям.

— Нам пора, — встал дед. — Пиши мне, я буду рад твоим письмам.

— Да-да! Отчёты пиши обязательно и регулярно, — добавил Инк, укутывая в свой плащ Афину.

Слава великой Вселенной, кажется, он хочет забрать богиню с собой. Вот это действительно подарок.

— Заглядывайте ко мне. Не забывайте, — хромала следом за гостями, провожая через сени на крыльцо.

Выйдя из горницы, дочь Зевса остановилась. Холодные половицы, промерзшие за зиму, студили изящные ступни босых ножек. Страж, быстро поняв причину затруднения, подхватил красавицу на руки и понёс, нежно прижимая к груди, в сарайчик с порталом.

— Не сердись на нас, — погладил меня по плечу дед и покаялся: — От девицы такой посыл сумасшедший идёт, что забываешь, кто ты и где ты.

— Понимаю. Встречала в Замке на Океане одного такого. Спасибо Френки, избавила от опасной зависимости. Поэтому не сержусь, — прижалась на мгновенье к руке щекой. — Деда, сходи к чоттам, погладь их от меня. Передай, что помню и скучаю.

На том и простились. Проследив, как дед закрыл за собой дверь в сарай, вернулась в избушку. Открыла окно, впуская воздух, насыщенный кислородом таявшего снега и просыпающегося леса. Пусть горница освежится после феромоновой атаки отставной богини. Ветерок пронёсся по домику, распахнул неплотно прикрытые двери и улетел куда-то в лес, где громче затявкали лисы и дружнее завыли волки.

Проверив на ночь запоры на воротах и калитке и обережные заклятья на ограде, вошла в дом коротать длинный, пока еще зимний вечер.

Неразобранная гора подарков на столе подняла настроение. Кофе благоухал даже через плотно закрытую крышку. Зажмурилась, представив, как поутру…

Грохот в ограду прервал мечты и заставил вздрогнуть.

— Кого еще нелегкая принесла? Филя, сбегай, посмотри. Ты в темноте лучше меня видишь. А я пока уберу тут всё.

В бывшую совиную корзинку смела упаковки съестных подарков и выставила их в кладовку в самый дальний угол. Книги, бумагу, краски, кисти и мольберт сложила на дно своего сундука и прикрыла немудрёным старушечьим скарбом, закрыв замок заклинанием. Осмотрелась, проверяя, нет ли чего, что не соответствует эпохе и благосостоянию, и пошла на крыльцо.

Кот уже спускался по лестнице с чердака, куда он лазил на разведку.

— Ну, что там?

— Не видно никого.

Хотелось бы верить, но в крепкие брёвна ограды по-прежнему кто-то стучал.

— Кого принесло на ночь глядя?, — спросила самым страшным голосом, что смогла из себя выдавить.

— Магодоставка! Здесь проживает леди Агапи вар Фламери?

— Здесь, — пискнула я.

— Получите посылку от правителя Кирумиты Амбросия Первого.

— Не открывай калитку! Вдруг это мороки?, — зашипел осторожный фамильяр.

Но я уже дергала тугую щеколду. За калиткой стояла коробка, на крышке которой лежала квитанция, придавленная массивным стилусом.

— Распишитесь!, — распорядился невидимый кто-то, и, как только я выполнила приказ, бюрократические атрибуты исчезли.

В тёмное время суток за оградой смертельно опасно, поэтому, ухватив за нарядную перевязь, побыстрее попятилась в калитку. Коробка была тяжёлой.

— Что он там наложил?, — недовольно ворчала я, упираясь пятками валенок в мёрзлую землю.

Приближающийся волчий вой добавлял сил. Мне показалось, что захлопнула калитку, ударив по носу самого быстрого зверя. Может быть, только показалось, но вой за оградой был разочарованным.

Отдышалась, успокоилась и вдруг вспомнила заклятие на полет метлы. Почему бы не опробовать его на вампирском подарке? Какая разница, какой предмет левитировать.

Положила руки, зашептала и почувствовала, как под ладонями коробка дрогнула и поплыла за мной к крыльцу, без труда поднялась по ступенькам и там застряла. Ненамного, но упаковка была шире входной двери.

Крепким ногтем, больше похожим на коготь хищника, распорола плотный материал обёртки. Под ним была еще одна упаковка, которая и не пускала подарок в двери.

Прозрачная вспененная масса берегла комодик от повреждений, которые могли случиться при транспортировке. Задумалась, как снять, чтобы не испортить явно дорогую вещицу. Осмотрев со всех сторон, заметила красную верёвочку, за которую и потянула. Блок растаял, представляя мой подарок во всей красе. Ладони на крышку, повторяю заклинание и транспортирую в избу.

Пока возилась, распаковывая комод, замёрзла до дрожи. Оставив неуместную эпохе и моему социальному положению вещь посреди горницы, налила себе горячего отвара и забралась с ногами на теплую лежанку, где дремал Филипп.

— Что это?

— Подарок.

— На сей раз от кого?

— От несостоявшегося мужа.

— Почему не открываешь?

— Успеется. Замёрзла очень. Вот отогреюсь и буду изучать.

— А как же женское любопытство?

— Отморозила, пока комод распаковывала.

Кот прижал свой теплый мягкий бок к моему костлявому бедру и успокаивающе замурлыкал.

Вдруг замолчал и спросил:

— Мойры — это кто?

— Богини судьбы в древнегреческой мифологии. Они с Афиной из одних мест. Прядут старухи нить жизни не только людям, но и богам. Работают не всегда качественно. Иной раз такого наплетут, что сами разобраться не могут. Если есть терпение, то попробуют распутать или дальше аккуратнее прясть станут. А нет, так возьмут острые ножницы и — чик!, — перережут нить судьбы. Нет человека — нет проблемы. Вот и мудрейшей что-то непонятное свили. Хоть и должны были ей угождать, как патронессе своей.

— Ничего не понял!

— Богиня была покровительницей ремёсел и военных. Опекала ткачество и гончарное дело, кузнечное и скорняжное. Афина одарила людей умением делать упряжь для лошадей, повозки, плуги, грабли, хомуты. Обучила виноградарей, кожевенных дел мастеров и бондарей. Она способствовала появлению корабельщиков, умеющих строить прочные суда для дальних странствий. Еще она взрастила оливу, чем, как ты слышал, несказанно гордится.

— Солидная дама!

— Девушка, Филипп. Она дала обет безбрачия.

— Зачем?

— Не знаю. Может, обидел какой-нибудь или не встретила достойного. Хоть и мотивировала это тем, что стремится к превосходству ума над инстинктами. Поэтому и сова, как символ мудрости, — ответила фамильяру, нехотя спуская ноги с мягкого тюфяка.

— Постой! Но Афина говорила о сладких объятьях Морфея.

— Это образное выражение, — потрепала кота за ухом. — Морфей — бог сна. Засыпая, мы все попадаем к нему в объятия.