Агаша Колч - Учебка. Курсант Агапи (СИ)

И, уже сделав шаг к кровати, повернулась к закрытой двери, придерживая распущенный корсаж, чтобы спросить:

— А ты что хотел?

— Не будешь против, если я приму ванну?

— Сколько хочешь. Только не заплывай за буйки!

— Что?

Но я уже нырнула под одеяло в сон, оставив на берегу реальности надоевшее платье и все тревоги о завтрашнем дне.

Тщательно спрятанная в иллюзию образа княгини, сидела я в дальней беседке дворцового парка и смотрела в лежащую на коленях книгу, в которую вцепилась до побелевших косточек на пальцах, чтобы дрожь рук не очень была заметна. За полчаса не было прочитано ни строчки. Буквы расплывались и не складывались в слова. Время от времени, отрываясь от «чтения», осматривала сад, смотрела на голубеющие вдали горы, переводила дыхание, пытаясь успокоиться.

Суетливым утром времени для переживаний и страха не было. Платье, причёска, наложение иллюзии, бесцельные прогулки по дворцу, обед, с которого я ушла в самом начале, прикрыв рот и нос платочком.

Везде меня сопровождала неприметная фрейлина в сером платье без украшений, с гладко зачёсанными волосами, спрятанными под кружевной накидкой в цвет платья. На вечернем совещании после моего ухода решили, что фрейлинами рисковать не стоит. Поэтому одна внезапно заболела, а вторую заменил Инк.

— Компаньонок никто не замечает, поэтому проверять не станут, — начал горячо отстаивать своё место рядом со мной тайный страж, когда я высказала сомнение, ссылаясь на его вчерашний аргумент.

В кустах за беседкой что-то зашуршало, но Инк не проявил беспокойства.

— Фламы, — чуть слышно информировала «фрейлина» мужским голосом, подняв глаза от вязания, которым скрашивала времяпровождение.

Всё утро «княгиня» была молчалива. Голос не внешность — иллюзию не набросишь. Поэтому я и выскочила из-за стола, имитируя тошноту, чтобы не поддерживать принятую за столом беседу «ни о чём». За мной, исполняя свой долг, поспешила «фрейлина».

«Вернулась!», — боднула меня головой трехцветка.

«Узнала меня, кися?», — погладила фламу по голове и почесала за ушком.

«В тумане прячешься, но вижу, — удобнее устраиваясь под рукой, ответила кошка. — Страха много».

«Боюсь, — согласилась я. — Можно тебя на руки взять?»

Кися сама запрыгнула на колени, а когда я нежно прижала к себе тёплое тельце, замурчала. Вслушиваясь в мелодичное громкое мурлыкание, чувствовала, что с каждой секундой мне становилось легче. Отпускали спазмы страха, которые мешали дышать, двигаться, думать. Недаром на Земле бытует мнение, что кошки полезны для здоровья и продлевают жизнь.

«Как устроились твои детки?»

«Полосатого и пятнистую взяла Бити, черный и рыжий у той, что деток носит. Им хорошо. Никто не обижает. У наших еще несколько выводков есть».

«Вожак Мрумрау как поживает?»

«Хотел зайти к тебе».

— Тихо!, — прошипел чуткий Инк. — Княгиня не менталистка, а вас могут услышать.

Отпустив фламу с рук, я вновь вцепилась в книгу, ожидая нападения. По мелким камешкам дорожки, приближаясь, шуршали осторожные шаги, но идущих видно не было.

— Мороком прикрылись, — объяснил страж, позвякивая спицами. — Смотри внимательнее.

Посмотрела и даже увидела. Три почти прозрачных, но поблёскивающих в солнечных лучах фигуры крались к беседке.

— Слонопотамы, а не диверсанты, — проворчала я, осознавая, что страх исчез.

Закрыла книгу, прикинула её вес и задумалась, кто из троих Соток, чтобы при нападении именно ему тяжёлым переплётом по морде съездить.

Подойдя вплотную, мэтры разом сняли маскировку.

— Тёплого дня, леди!, — слегка поклонился яркий полноватый мужчина, в котором по голосу опознала Вонара.

Хотя узнать его можно было, даже если бы он молчал. Малиновая мантия, расшитая по подолу дивными птицами, клюющими ягоды между пышных цветов, была надета на сорочку, обильно украшенную тонким кружевом, выпадающим из ворота и широких рукавов. Объемный синий берет украшал плюмаж белоснежных перьев и сверкающая брошь размером с мою ладонь.

— Чего расселась, тильса!, — проявил себя для опознания Исохс, видя, что я никак не реагирую на их появление. — Встала и пошла, куда скажем.

Грубиян напоминал плохо отёсанное бревно. От крючковатого носа до подбородка пролегли глубокие носогубные складки, подчёркивающие низко опущенные углы тонких губ. Под нависающими густыми, лохматыми, как сухие клочья мха, бровями желтели глаза стервятника.

— Миледи, будьте разумны, и никто не пострадает, — равнодушно порекомендовал третий. — Мы — Совет Мудрейших, и вы обязаны нам подчиняться.

Соток — «серый кардинал» мира Океан. Высок, сутул, с нездоровым цветом тонкой кожи на лице и руках. Взгляд прячется под круглыми стёклами затемнённых до черноты очков. Из-под расшитой рунами шапочки, не скрывая больших оттопыренных ушей, висят космы сальных волос. И пальцы! Длинные узловатые пальцы с горбатыми ногтями находились в постоянном движении. Казалось, что маг беспрерывно вяжет узлы на бесконечной верёвке.

Выглядели они комично, но внешность скрывала мерзких злодеев, готовых ради ярких тряпок и собственных честолюбивых планов уничтожить планету со всеми обитателями.

— Что вам угодно, мэтры?, — шёпотом, чтобы не опознали по голосу, спросила я, поднимаясь с лавочки.

Краем глаза я заметила, как «фрейлина» сначала съёжилась, а потом и вовсе растворилась в воздухе, оставив вместо себя кучку серого тряпья. Но «подлейшим» было не до неё. Исохс уже шагнул на широкую ступеньку лестницы, готовый подняться и схватить «княгиню». Старательно изображая испуг, сделала шаг назад и прикрыла одной рукой иллюзорный живот — классический жест всех беременных, инстинктивно защищающих ожидаемое дитя.

Дальнейшие действия длились не более минуты, но эта минута для мира Океан была значительнее иных оборотов. На широкие каменные перила, огораживающие площадку беседки, быстрой тенью запрыгнул вождь замковых фламов.

«Ведьма, тебе угрожают?»

«Да, но ты не тревожься», — машинально ответила ему.

Соток подобрался и вдруг завопил:

— Она менталит! Это не княгиня! Это Агпи! Убить её!, — и вскинул руку в мою сторону.

На кончиках пальцев чёрной звездой мерцало заклятие. Магическая искра с ладони и кот с балюстрады сорвались одновременно. Они пересеклись в траектории своих последних полётов, ослепив всех яркой вспышкой, оглушив хлопком и осыпав прахом, оставшимся от храброго зверька. И в то же мгновение на остолбеневших от неожиданности мэтров опустилась любимая ловчая сеть архимага, лишая возможности продолжать злодеяния.

«Ну почему не секундой раньше?!», — горько вздохнула я, подставляя ладони под чёрные снежинки, которые кружили в воздухе по велению легкого ветерка.