Вероника Батхен - Мю Цефея. Дикий домашний зверь

— Не могу. Я этого не умею. У меня только сердце куницы, а все остальное как у человека.

Захар грязно выругался и стукнул ногой о спинку кровати. Послышался тихий вскрик. Айгюль нагнулась и ловко вытащила из-под кровати Милену.

— Женщине будешь угрожать, да? Робин Гуд хренов.

На лице Пасечника не было ни тени сочувствия. Он улыбался, откровенно наслаждаясь зрелищем, будто он видел лицо Захара через балаклаву.

— Не хватило тебе драйва на работе, мент? Долг и честь — это слишком скучно? Решил потешить свое эго и побыть героем в маске?

— Заткнись! — сквозь зубы прошептал Захар, лихорадочно соображая.

Где ключи от подвалов, Пасечник не скажет, будет дальше зубы заговаривать, пока его ребята в дом не вернутся. Милена? Ну не калечить же, в самом деле. Убийство Пасечника дела не решит. Оставалось одно — бежать.

— Уходим! — скомандовал он.

Айгюль посмотрела на него, и на секунду он увидел в ее глазах отчаянье. Затем девушка повернулась к Милене и посмотрела на нее.

— Мы с тобой обе женщины, слышишь? Мужа любишь?

Милена посмотрела на Пасечника и закивала.

— А я люблю своего. Отпусти пленников, и я оставлю твоего живым.

— Да она не знает ничего! Дура!

Айгюль смерила Пасечника взглядом и покачала головой.

— Любая жена про мужа все знает. А что не знает, то сердцем чувствует. Захар, помоги Милене и беги со всеми.

— А ты?

— Встретимся на нашем месте с рассветом.

Захар не хотел оставлять Айгюль одну, но выбора не оставалось. Взрывы постепенно стихали, и времени было в обрез. Он взял Милену под руку и утащил за собой. Перепуганная женщина, как оказалось, и правда знала все коды на замках. Спустившись в мрачный подвал, они оказались перед вонючими клетками с теми, кого трудно было сейчас назвать людьми. Грязные, голодные, измазанные в нечистотах люди затравленно смотрели на вошедших.

Милена подошла к пульту на стене и набрала комбинацию, затем осторожно переключила все рубильники.

Пленники не шелохнулись.

— Бегите! — крикнул Захар. — Бегите уже!

Но люди боязливо жались по стенкам. Тогда он поднял пистолет вверх и нажал на курок. В подвале раздался оглушающий выстрел, а затем, словно лавина, пленники побежали на выход, отталкивая друг друга. Захар заслонил спиной Милену и угрожал пистолетом каждому, кто рисковал приблизиться.

В толпе он заметил Бахара. Почему-то он был уверен, что этот худощавый испуганный мальчишка и есть муж Айгюль. Затем, опомнившись, он посмотрел на Милену и побежал следом.

Пленники уже открыли ворота, кто-то уже оказался на свободе, а кто-то боролся с подоспевшей охраной. И сила была на стороне мигрантов. Захар стянул с лица балаклаву, вдохнул ночной воздух, наполненный запахом пороха, и побежал прочь, сливаясь с толпой.

Айгюль встретилась с Захаром в беседке. Неподалеку неуверенно топтались Дильруба и Тимур, которым уж очень хотелось посмотреть на следователя.

Несколько минут они молчали. Айгюль заговорила первой:

— Уговор есть уговор. Я твоя теперь.

— Даром ты мне сдалась, дура психованная! Ты оборотень или нет?!

— Я куница, — терпеливо пояснила она. — Но и человек, конечно. В каждом из нас есть дух зверя. И в тебе тоже.

— Как же ты выбралась из дома?

Айгюль пожала плечами и улыбнулась.

— Связала его как следует, научила Милену очищающие травы варить. Мне их вместе с рецептом сестры дали. Уйдет чернота из души ее мужа, заживут хорошо. Детишек заведут. А когда все поулеглось, Милена меня тайком и выпустила.

Захар посмотрел на нее, покачал головой.

— Травки, значит. Получается, нет у тебя никаких сил. Зато дури полно. Что дальше делать будешь?

— Уеду с Бахаром в кишлак. Заживем бедно, но мирно.

— И что ты в нем нашла, не понимаю.

Айгюль тихо рассмеялась. Было забавно наблюдать за тем, как следователь скрывает свои чувства за грубостью. Наверное, в большой столице все люди так делают, оттого и кажутся хмурыми и злыми. Это проще, чем быть добрым. Она не стала отвечать Захару, протянула ему бусы из клыков куницы.

— Защитные, для дочки, — сказала она и, повязав на голову свой нарядный розовый платок, пошла к Тимуру и Дильрубе. Скоро Бахар проснется. Голодный. Нужно успеть привести себя в порядок, постирать его штаны, сделать завтрак. Он будет все утро рассказывать о своих злоключениях, она делать испуганный вид и держаться за его руку.

— Погоди! — окликнул ее Захар. — А как ты про пули узнала, если не оборотень?

— У него был «Верпь 5—45». С такими у нас мальчишки в кишлаке бегают, — ответила она и, обнявшись с Дильрубой, скрылась за углом, жмурясь от яркого утреннего солнца.

Она хотела еще разок обернуться на беседку, но на глаза попалась ее собственная тень, весело размахивающая пушистым хвостом. Айгюль нахмурилась и втянула невидимый хвост в джинсы. Ужасно неудобная эта столичная мода, а люди на самом деле ничего. Люди тут хорошие.

Лежать было удобно. Стояла сухая безветренная погода, солнце уже скрылось за горизонтом, земля отдавала накопленное за день тепло, погружая Зеда в блаженную негу. Тепло — это хорошо, это комфорт и безопасность. За этим стоило лететь тысячи световых лет.

Зед наслаждался покоем и размышлял. Первые минуты завоевательной миссии на планете оказались совсем не такими, какими их прогнозировали инструкторы десанта. Высадка прошла гладко. На удивление гладко. Капсула осталась незамеченной, не сгорела в атмосфере, шлюз раскрылся вовремя — и тысячи гунни рассыпались над огромным земным материком. Маленькие и легкие, они были идеальным десантом. Их плоские желеобразные тела, словно миниатюрные парашюты, мягко планировали и оседали на деревьях, кустарниках, почве, почти беззвучно погружались в водоемы и принимались ждать.

Зед приземлился на теплый асфальт и теперь тоже ждал.

Наконец в правый бок ткнулось что-то шершавое и влажное — засопело, защекотало, попыталось перевернуть его на другую сторону. Возня продолжалась, пока откуда-то сверху не послышалось:

— Арчи, фу! Фу, я сказал!

Шершавый фыркнул, отбежал, но вскоре вернулся. Желеобразное нечто без запаха интриговало и манило его. Зед, готовый в любой момент выпустить отпугивающие миазмы, изучал гостя. Тот был очень крупный, с сильной иммунной системой, маленькому гунни ни за что не поглотить такую громадину. По крайней мере, не раньше, чем через три носителя, когда будет набран необходимый для слияния вес. Очень жаль, но сейчас придется отпустить жертву. Маленькая порция трупного смрада сделала свое дело — шершавый мгновенно потерял интерес и убежал.

Зед сверился с внутренним хронометром, так и есть — пора выходить на связь. Он сосредоточился, настроился на гунни в небольшом радиусе вокруг себя и потонул в какофонии звуков, которую рождали тысячи отчаянных стонов и криков о помощи.