Юлия Пушкарева - Клинки и крылья [СИ]

— Хорошо, — выдохнул Альен: было уже слишком плохо, чтобы артачиться… Кажется, предстоит насыщенный день.

Ривэн ожидаемо приволок его к себе — просто потому (как надеялся Альен), что его каюта была ближе, в отсеке для пассажиров. Сам Альен, чтобы слегка позлить Сен-Ти-Йи и показать, что он готов пользоваться её колдовством, раз уж она так хочет, занял большую и светлую каюту для помощника капитана… Интересно, превращался ли Дии-Ше в корабль раньше, когда ещё не уснул в толще моря? И были ли безумцы (или чёрные маги), плававшие на нём?

Впрочем, именно сейчас эти вопросы мало занимали Альена: он царапал стены корабля, пытаясь хотя бы добрести до койки и наконец-то упасть на неё. Качка вдруг стала казаться невероятно сильной; пол уплывал у него из-под ног. Альен старался, но не мог нашарить в себе ни одну ниточку связных мыслей — а без них и на магию нечего рассчитывать.

— Лучше?! — в панике спросил Ривэн несколько минут спустя, когда Альен уже лежал, подтянув колени к груди и восстанавливая дыхание. Сердце всё ещё пыталось проломить рёбра, а жар Хаоса звал и шептал что-то издали, бился об оболочку Обетованного — такую тонкую, что за неё становилось страшно.

— Да, спасибо, — пробормотал он. — Сейчас всё пройдёт. Не мельтеши.

Ривэн метался по тесной каюте, бесполезно хватаясь то за полотенце, то за кувшин с водой. Альен закрыл глаза, чтобы не видеть его терзаний.

…Две Цитадели — Порядка и Хаоса. Две могущественные сущности, ведущие вечную борьбу где-то там, в Мироздании; а ещё — Центр, который их уравновешивает. Так рассказывают Отражения своим ученикам, так написано в старых книгах. У смешных вопросов Ривэна, на самом-то деле, есть смысл: а что будет, если дать Хаосу вмешаться напрямую? Если впустить его, пошатнув границы мира?… Сен-Ти-Йи столько знает о других вселенных — то есть они не так уж непроницаемы, эти границы…

Будет ли это концом, разрушением и заставит ли Альена всю жизнь жалеть о содеянном (даже если отвлечься от проблемы с тауриллиан)? Его тело продолжает бороться с жуткой силой, поселившейся в нём, — и не значит ли это, что Сен-Ти-Йи права и что близится пора выпустить эту силу?

— Может, это из-за твоих снов? — Ривэн присел на корточки возле койки, протягивая Альену флакончик с обезболивающим снадобьем из их общей сумки. Альен покачал головой. — Ну, тех, с крылатой девчонкой? Ты не думал, что она может быть тауриллиан и вмешиваться в твоё сознание?

Прохладные пальцы, и перья, и неизбывная грусть в глазах… Нет, кем бы она ни была — она не тауриллиан. Только смертное существо может быть таким уязвимым даже в мире снов, где душа лишается тела. Но Ривэну это не объяснить.

— Мне так не кажется. Она не выглядит… угрожающей, — Альен осторожно вдохнул и перевернулся на спину; приступ отступал. И всё же — ещё немного таких вот острых ощущений, и до Лэфлиенна его не дотащит даже спрут Дии-Ше. — Думаю, дело в Даре, в моей врождённой магии. Ей трудно… ужиться с Хаосом. И она реагирует на разрыв, как и тело.

Ривэн вздрогнул, видимо, представив в лицах все поединки внутри Альена.

— Ужас какой. А можно с этим что-нибудь сделать?

— Вряд ли, — признался Альен. — Придётся потерпеть. По логике вещей, убить меня это не должно…

— Да какая, в бездну, логика вещей! — взорвался Ривэн, снова вскакивая. — Ты почти умираешь! Сейчас же пойду к старой ведьме — пусть лечит тебя, раз втянула в это…

— Никуда ты не пойдёшь, — устало сказал Альен. — И Сен-Ти-Йи тут так же бессильна, как мы с тобой. И вообще… — он хотел улыбнуться, но потом вспомнил, что губы у него сейчас наверняка нежно-синюшные, и передумал. — Ты сам назвал меня героем, а для героизма жертвы нужны.

Только размах у жертв разный — ведь так, Бадвагур? Так ли, друг мой, мой вечный укор, пропахший дымом от трубки и каменной крошкой?…

— Ну нельзя же так… — обречённо пробормотал Ривэн, плюхнувшись обратно. — Жаль, Зелёной Шляпы тут нет. Он бы придумал что-нибудь.

— Есть шанс, что в Лэфлиенне мы встретимся с кем-нибудь из его сородичей, — сказал Альен. — Если среди них есть те, кто не борется с тауриллиан.

— Но такой умный у них наверняка был один, — осклабился Ривэн.

— Умный и хитрый — столько лет жить среди людей и ничем себя не выдать… — задумчиво согласился Альен. — Жаль, что я подвёл его.

— Мы подвели, — упрямо поправил Ривэн.

Альен не собирался спорить с ним сейчас. И в целом, если уж на то пошло, искренне предпочёл бы, чтобы Ривэн и дальше срезал кошельки у себя в Дорелии. А если обойтись без кошельков — чтобы пил сидр в «Пёстрой попоне», и служил лорду Заэру, и вздыхал над портретом его дочки, ну или над чьим там портретом ему положено вздыхать…

Что угодно — только чтобы не сидел здесь, вмешиваясь в длящиеся веками распри мудрых и потому бессердечных существ, которых он совершенно не понимает.

Хорошо и спокойно было просто лежать вот так, ничего не делая, чувствуя сладкую пустоту на месте боли в груди. Альен даже как-то успел забыть, что бессовестно занял койку Ривэна.

— Вчера она мне гадала, — внезапно сказал дорелиец — наверное, чтобы заполнить паузу. Долгих пауз он в принципе не переносил. — Сен-Ти-Йи, то есть. Пришла сюда и сама предложила, хотя я совсем не думал об этом.

Всё новые и новые странности, надо же… С чего бы Сен-Ти-Йи опускаться до уровня уличной ворожеи?…

— И как же?

— По линиям на руке — как гадалки в Энторе или Дьерне. Ничего особенного… Я отказывался, а она настояла. Говорит — всё равно же без дела слоняешься.

У Сен-Ти-Йи, оказывается, своеобразное чувство юмора. И верно — чем ещё развлечься в скучной дороге? Задурить голову мальчишке, а он потом пусть таскает кофе на палубу…

— Не слушай её: будущее нельзя узнать точно. Нет такой магии — по крайней мере, в нашем мире. Слишком много всего нужно не пропустить, когда просчитываешь исход какого-то события. И ещё очень важен случай.

— Да она и не сказала ничего важного… Общие фразы, совсем как у уличных гадалок, — пренебрежительно бросил Ривэн. Но Альену было очевидно, как сильно он озабочен.

— А что именно?

Ривэн уставился в пол.

— Что я добьюсь всего, чего мне захочется, но только при одном условии.

Условие — ну ещё бы. Как это похоже на тауриллиан.

— И каком? — мягко поторопил он. Альена бы не удивило, если бы Сен-Ти-Йи как-нибудь завуалированно предложила Ривэну предать его или уговорить передумать… Пока не похоже, однако, чтобы дорелиец поддался, а убедительно соврать у него всё равно не получится.

— Если смогу забыть то, что мне дороже всего, — и Ривэн усмехнулся, неуклюже попытавшись перевести всё в шутку: — Ну, если она о деньгах или о леди Синне, то дело уже сделано. Выходит, я всемогущ!