Юлия Пушкарева - Прорицатель [СИ]

— А магия?... — без особой надежды выдавил он, и ломкий ледяной воздух обжёг лёгкие. Кнеша угрюмо мотнул головой — куда-то делась вся его весёлость.

— Пробовал. Нет. Здесь будут сбои, и много.

Что ж, это не его вина. Пожалуй, только Дару Мея всё равно, где именно напоминать о себе; сила Кнеши нигде не проявится так полно, как в Рагнарате, а туда ему ход заказан.

После воспоминания о Рагнарате Мею стало ещё холоднее. К несчастью, у него слишком хорошая память.

Переборов себя, он подошёл ближе и взял Кнешу под руку, притиснув к себе — так будет проще согреться. Тот покосился на него удивлённо, но ничего не сказал.

Ночь принесла с собой зловеще воющий ветер; вьюга взметала сугробы и играла снежными хлопьями, швыряя их то за шиворот, то в лицо. Мей не знал, чем заслониться, а вокруг по-прежнему не было никаких укрытий; Кнеша, совсем обессилев, буквально повис на нём и тянул вниз, тщетно стараясь ускорить шаг.

— Я не могу, — сбиваясь с дыхания, выговорил он наконец.

— Можешь, — сквозь зубы ответил Мей. Он и сам не был уверен, что они переживут эту ночь.

— Нет. Лучше брось меня.

— Бросить?! — Мей взорвался и сам не понял, как перешёл на крик. — А потом корчиться в агонии от Уз? Нет уж, спасибо!

Он рывком дёрнул Кнешу и почти волоком потащил его дальше.

— Мей, это бесполезно, — спокойно возразил он. — Они сказали, что он живёт неподалёку. Мы заблудились.

— И что, ты предлагаешь лечь и умереть? Я не для этого шёл сюда!

— А для чего?

Неуместный вопрос поставил его в тупик.

— Ты знаешь. Чтобы спасти людей.

— Чужих. О которых у тебя никакого представления.

— Это лучше, чем губить, — с негодованием бросил Мей, имея в виду прошлое самого Кнеши. — Пусть даже чужих, о которых никакого представления. Дар дан мне зачем-то, и я не собираюсь сдаваться.

— Правда? — Кнеша скользнул вниз, увлекая его за собой. Руки у него дрожали, и пальцы не гнулись. Мей попытался поднять его, но не сумел. Разозлившись до предела, он размахнулся и дал ему оплеуху — не то чтобы сильно, но довольно ощутимо. А потом опустился рядом, вдруг осознав, что против ветра идти нет смысла. Не лучше ли прилечь и уснуть. Уснуть, уснуть... Снег пушистый, как покрывало — может быть, под ним даже тепло...

— Нет!..

Он, как мог, сопротивлялся губительной дремоте, однако силы покидали его. А метель кружила всё свирепее, и тьма сгущалась под чужим небом. Мей бессознательно вцепился в Кнешу — просто как во что-то живое и тёплое — и тяжело повалился в снег. Всё так и есть, Кнеша открыл ему правду. Как всегда — ту правду, в которой он сам себе не признавался.

Никаких надежд и благородных намерений на самом деле нет. Он пришёл сюда, чтобы умереть. Он устал, одинок и давно не видит смысла в том, что делает. Чудо перестало быть для него чудом, красота — красотой. Только холод и мрак остались.

Теряя сознание, Мей успел увидеть какую-то длинную, тонкую иглу, вонзившуюся Кнеше в шею пониже уха. А потом он издал невнятный хрип и упал рядом.

— Нагрей ещё воды, Галка.

Грохот железной посудины, громкий плеск, звук шагов... Мей понял, что снова чувствует собственное тело, приоткрыл глаза и чуть не ослеп — свет показался ему невыносимым. Однако неприятное ощущение тут же сменилось полным блаженством — было тепло, точно в пуховой перине или в объятиях матери.

Хотя, конечно, лежал он не на перине, а просто на скамье, покрытой звериной шкурой. В ногах у него сидел пожилой, но не старый ещё мужчина со скуластым печальным лицом, одетый как какой-нибудь охотник или дровосек — в толстые штаны, сапоги и короткую куртку мехом наружу. Ничего примечательного не было в его внешности, кроме глаз: Мей даже в радужке Нери не видел такого чистого зелёного отлива. Возле скамьи на корточках примостилась сухая, как жердь, черноволосая женщина трудно определимого возраста. Уставившись в бревёнчатую стену, она монотонно помешивала какое-то варево в бадье; от него поднимался пахучий травяной пар.

Кнеша нигде не наблюдался.

— Ну, оклемался? — негромко спросил незнакомец. Мей кивнул и попытался сесть, но его с неожиданной мощью толкнули обратно. — Лежи пока. Чары ещё не выветрились.

— Чары?...

— Конечно. Ветра здесь не просто так шалят, слишком близко от Клайда-Трума, — незнакомец устало вздохнул и сказал женщине: — Уже можно.

Она кивнула и принялась растирать вымоченной в вареве тряпкой ступню Мея. Он немного смутился, но мужчина не дал ему возразить:

— Так надо. И стесняться нечего — во-первых, Галка хорошая целительница, а во-вторых, не разотри она полностью тебя и твоего друга, вы уже были бы в лучшем мире.

Мей прочистил горло. Признаться, это заявление не сгладило неловкость, так что он решил приступить к делу.

— Спасибо, Вы спасли нам жизнь...

— Ну, это как сказать, — невозмутимо перебил мужчина. — Того, другого, я чуть не убил, так что лучше не благодари.

Оправившись от изумления, Мей вспомнил иглу в шее Кнеши. Значит, ему не померещилось.

— Так это Вы...

— Обычно я не подпускаю к своему дому так близко. Тот, кто решается прийти сюда, плохо кончает, — он говорил по-прежнему размеренно, даже медлительно, и совершенно не выглядел опасным. Женщина тем временем преспокойно переключилась на другую ступню.

— Вы Отравитель.

— Да. А ты Странник, — Мей не выдал себя ни одним движением, но сразу понял, что одному пальцу непривычно легко. — Это ищешь? — мужчина достал из кармана его перстень и положил на ладонь, разглядывая, словно диковинного жука. — Не бойся, скоро отдам. И не спрашивай, откуда я знаю. Очень долгая история.

— Где... мой друг?

— Наверху, отходит от яда. Тоже скоро очухается, я рассчитал дозу, — Отравитель критически осмотрел его покрасневшие ноги и, тронув за локоть Галку, сказал «Достаточно». Она так же безмолвно встала и удалилась. Мей наконец позволил себе оглядеться; большую часть просторной комнаты, где они находились, занимал грязный стол, заставленный банками, склянками и флаконами разных форм и размеров. Там же ютились мисочки с кашицами и порошками, щипцы, ножи, весы, лупы и странные металлические приборы, подобных которым он не встречал. Стены покрывали пучки сушёных растений, связки маленьких костей и ещё чего-то, довольно неприятного на вид. В котелке над огнём что-то жизнерадостно булькало, периодически расходясь разноцветными брызгами.

— И во всех, кто приближается, Вы плюётесь отравленными иглами? — осторожно спросил он.

— Нет, — без всяких признаков раздражения ответил Отравитель. — Только в тех, кого окружает такое густое облако зла.

— О чём Вы?

— У моей дочери истинное зрение — Галка не видит оболочек, но видит суть. И связь между вами она тоже увидела сразу, — помолчав, он протянул ему перстень. — Забирай. Тьма скоро поглотит и тебя, если ничего не сделаешь. Ты слабее его и не можешь сопротивляться.