Юлия Пушкарева - Прорицатель [СИ]

Он быстро погрузился в эту новую, немного безумную жизнь — погрузился настолько, что почти не успевал думать о Городе-на-Сини, или воинах Порядка, или даже о своём Даре. Точнее, о нём он не думал до одного морозного вечера недавно пришедшей зимы.

В тот раз Гэрхо экзаменовал его по очередному изученному труду. Он сидел напротив Мея в опустевшем обеденном помещении и с шелестом переворачивал жёлтые страницы. Ожидая нового вопроса, Мей подумал, насколько же Гэрхо не похож на такого наставника, какими они бывают в сказаниях и легендах — старого до древности, с длинной седой бородой. Хотя Мей явно не радовался бы, обучай его кто-то вроде красильщика Вейра.

— «И та орда разрушила белую твердыню» — это о ком? — спросил Гэрхо.

— О войсках Ингена, последнего короля Дорелии, — без запинки ответил Мей. — О том, как они захватили пограничную крепость Феорна. [3] [3] Феорн — королевство, завоёванное Дорелией; находилось южнее Долины Отражений, к юго-западу от центральных дорелийских территорий.

— Какую именно крепость?

Много их было, этих крепостей. В книге только их перечень с датами падений занимал пару страниц... Мей не помнил.

— «Белая твердыня»... Может, Тевик? — наугад сказал он.

— Эгорд. Нужно было запомнить, что она одна была построена из белого камня — совсем недалеко от неё ведь большие залежи известняка... Эй, ты в порядке?

Мей ощутил резкий укол головной боли — у него даже в глазах потемнело, так это было тяжело и неожиданно. Прошло несколько томительно-долгих ударов сердца, и укол повторился — будто в виски вогнали по спице.

Мей стиснул зубы, чтобы не издать ни звука; перед глазами у него всё плыло. В последний раз голова болела так, когда...

Рёв и гул. Смятая трава в придорожной грязи. Что-то вдали непрерывно и с чудовищной силой гремит. Махины, несущие смерть, ползут по земле, и их механизмы, их железные утробы работают без устали. Всё гибнет от их присутствия; реки полнятся кровью, не слышно птиц и не видно людей.

Мей пришёл в себя, услышав собственный стон. Он лежал на полу, а над ним склонились Гэрхо и какая-то женщина. Сначала он не узнал её лица, а потом увидел золотой ореол волос вокруг её головы и почувствовал мокрый платок, которым она протирала его лоб и губы.

— Анна? — выдохнул он, когда в глазах прояснилось. И сел.

— Конечно, я, — её гортанный голос почему-то успокаивал. — Я вернулась за своим платком, а здесь вы... У тебя было видение?

— Да. Думаю, да, — Мей напрягся и осторожно поднялся. Встали и Гэрхо с Анной.

— О чём? Что ты видел? — резко спросило Отражение.

— Погоди, дай ему прийти в себя, — укоризненно сказала Анна, и Гэрхо взглянул на неё отнюдь не доброжелательно. Опасаясь, что они начнут вспоминать давние размолвки, как нередко случалось, Мей поспешил уверить, что с ним всё хорошо, и попытался пояснее передать то, что видел. Это оказалось нелёгким делом: от одного воспоминания о грязных, кровавых, проклятых механизмах и запахе смерти его пробирали страх и брезгливость.

— Потрясающе, — проговорила Анна, когда он закончил.

— Потрясающе? — язвительно переспросил Гэрхо. — Это знак большой войны, женщина!

Но она, похоже, совершенно его не слушала. Кутаясь в шаль (деревянные стены обеденного помещения запросто продувались холодным ветром), она подошла к свободному от записей, книг и рисунков столу, взяла чистый лист, обмакнула перо в чернильницу и начала быстро, штрих за штрихом, что-то набрасывать. Мей зачарованно смотрел, как порхает перо в тонких пальцах и вырастает рисунок.

— Так они выглядели? — осведомилась она.

— Так, — подтвердил Мей, глядя на её набросок. И правда: те же очертания, те же приспособления для передвижения, напоминающие исполинских гусениц... Он помолчал.

— Ты знаешь, где это? — спросил Гэрхо, сверля взглядом Анну. Она кивнула. — Мы можем как-то помочь?

— Не думаю. Но я обязательно оповещу Старшего, — Анна скатала набросок в трубку.

— Простите?... — Мей совершенно не понял, о чём они, но объяснять ему, видимо, никто ничего не собирался.

— Пора вплотную заняться твоими видениями, человечек, — вздохнул Гэрхо. — Я не думал, что это придётся сделать так рано, но приходится...

— Ни в коем случае не покидай Долину, Мей, — Анна приблизилась и мягко, даже дружески положила руку ему на плечо. Мей ощутил исходящий от неё запах мороза и — почему-то — хвои. — Что бы ни случилось, слышишь? Духи Порядка не могут преодолеть барьер, но они рядом и ждут возможности разорвать тебя.

«Разорвать меня», — повторил Мей про себя. Это так напоминало его видение.

С этого вечера они с Гэрхо подробно разбирали каждое из них, от чего он определённо был не в восторге. А ещё на их занятиях теперь частенько присутствовала Анна.

Знамёна Города-на-Сини с искусно вышитым на них источником редко, лишь по самым торжественным случаям, доставались из сундуков. Но сегодня был как раз такой исключительный случай, и знамёна сверкали на стенах Большого зала резиденции градоправителя.

Уже собрались гости — вся знать и богатейшие торговцы Города, все потомки древних родов из окрестных замков. Резиденция наполнилась шумом и блеском. Суетились слуги, звучала музыка (Айрег даже пригласил музыкантов, хотя вообще-то их не переносил), рубином отливало вино в хрустальных кубках, в каминах трещало поедавшее дрова пламя. Градоправитель ждал приезда сына.

Недавно Меакар вдруг переменил своё решение и написал, что обязательно прибудет зимой. Это означало, что случилось нечто важное — иначе он ни за что не почтил бы отчий Город своим присутствием. Его бесконечная поездка уже вошла в местные поговорки.

С улицы послышалось пение рогов. Мезор отошёл от стены, возле которой беседовал с одним из аристократов, и вернулся к своему месту за длинным столом — по левую руку от Айрега. Тот неподвижно стоял и бесстрастно вглядывался в высокие двери на другом конце зала.

— Ты рад? — тихо спросил Мезор. Градоправитель улыбнулся уголком рта, так что борода клинышком вздрогнула.

— Скорее обеспокоен. Я бы радовался, случись это года три назад.

В зал с парадно одетым эскортом вошёл Меакар. Он был ниже Айрега и вообще больше походил на покойную Клариссу: грубоватые черты лица, массивный подбородок, непослушные курчавые волосы. Он мало изменился с тех пор, как Мезор видел его в последний раз, во время очередного приезда на пару дней (сколько же лет назад это было?... ), за исключением одной детали — пропала широкая белозубая улыбка. Сегодня племянник был непривычно мрачен.

— Отец, — серьёзно сказал он, поклонившись Айрегу. — Дядя, — почтительный кивок в сторону Мезора.