Валерия Чернованова - МежМировая няня, или Алмазный король и я

Фернан поморщился, наблюдая за тем, как фидруар бьется о прутья и стремится выбраться на волю, пробежал глазами стандартный договор и оставил на нем широкий росчерк.

— Доброго вечера, мируар Демаре, — пожелал Комплески, и все убрались из кабинета, наконец-то оставив его одного.

Почти одного. Фернан подхватил папку, которая лежала на краю стола. Изучить ее содержимое он собирался сразу же, как окажется дома, но сначала случился фидруар, потом случилась босая няня, а после ловцы животных, больше смахивающие на тюремных надзирателей. Это все было слишком и полностью нарушало его плотное расписание. Гораздо более плотное, чем у мирэль Тонэ, не проработавшей и недели и уже интересующейся выходными!

Стоило потянуть за тесемки, как в кабинет снова постучали.

— Не беспокоить! — рыкнул Алмазный король.

— Но, мируар Демаре, это важно, — отозвался с порога Жужжен. — Это касается мирэль Тонэ.

Фантазия тут же нарисовала еще с десяток фидруаров, калесову змею, пожар, ураган, и все по вине этой женщины!

— Хмарь изначальная, что опять?!

Этиль шарахнулся в сторону и побелел, как воротничок.

— Что с девочками?

— С мирэль Кристин и мирэль Аделин все в порядке, мируар Демаре. — Приняв привычный независимый вид и закрыв дверь в кабинет, дворецкий приблизился к столу. — А вот с их няней — не совсем.

Ну это сразу было понятно.

— Говори конкретнее.

— Сегодня мирэль Тонэ звонил мужчина.

— Кто? — сухо поинтересовался Демаре.

— Мируар Шерро.

Десмонд.

То, что завязку из папки он выдрал с мясом, Фернан понял по расширившимся глазам дворецкого. Впрочем, на веревку ему было плевать: от приступа вандализма папку спасла только важность ее содержимого.

Значит, не оставляет Селани в покое.

— О чем они говорили?

— Договорились о встрече. В заведении «У Лолы» завтра утром. Мирэль Тонэ с удовольствием согласилась.

С удовольствием. Согласилась.

Эти слова вызвали в нем взрыв ярости. Выходит, дело не в Десмонде, как Фернан считал, а в Селани! Или в них двоих?

Значит, у них все-таки роман.

Непонятно только, зачем Десмонд так уговаривал его взять Тонэ на работу. Или с заблудшей актриской на людях появляться неприлично, а с порядочной няней — вполне?

Достаточно.

Достаточно мыслей об этой… женщине.

С ней и с Десмондом он разберется потом, сейчас у него есть дело поважнее.

— Спасибо, что сообщил. Можешь быть свободен и постарайся, чтобы до ужина никто меня не беспокоил.

Дворецкий ушел, а Фернан схватил папку и раскрыл на первой странице… чтобы не поверить своим глазам. Потому что на самом верху лежали фотографии Жизель, счастливой и довольной жизнью.

Демаре потер кольцо на пальце. Черно-белое изображение расцвело красками, стало объемным, и запечатленная на одной из карточек сцена ожила.

Вот жена подходит к столику на веранде ресторана в Грейцалии — небольшом княжестве по соседству с Ньеррой. Улыбается, изучает меню. На следующей карточке она уже пьет вьярн, просматривая газету, которую, по всей видимости, ей принес официант. На третьей Жизель входит в двери небольшого уютного отеля. Судя по видам — на окраине города.

Рассматривать эти карточки — то же самое, что ковыряться в медленно заживающей ране. В груди запекло, нехорошо так, остро, поэтому он яростно потер кольцо, и фотографии вновь стали серыми и безликими. Только после перевернул одну из них: посмотреть дату, которую обычно ставили на обороте. И немного остыть, чтобы разом не смахнуть со стола все эти карточки.

Неделя назад.

Неделя назад!

Пока он и девочки сходят с ума, Жизель прохлаждается непонятно где!

Он давно понял, что у жены нет ничего святого, что семья, точнее, Кристин и Аделин для нее пустой звук. Когда Фернан прозрел и перестал перед ней преклоняться, она стала донимать его капризами, потом осознала, чем это может быть чревато, и пошла на попятную, но…

Но Грейцалия?!

Из перстня вырвались язычки пламени и едва не попали на карточки.

Это остудило. Фернан все-таки сдвинул их в сторону и взялся за лежащий на дне папки доклад частного детектива. Гроллиар Демеш считался лучшим на всем континенте. Учитывая, что он единственный за эти месяцы сдвинулся в поисках с мертвой точки, доля правды в подобной характеристике все-таки была.

Просматривая бумаги, Фернан по привычке выхватывал самое важное.

Эти фотографии были сделаны журналистом Ларсом Бизе. Тем самым, который буквально везде преследовал его жену, где бы она ни появлялась. Жизель его ненавидела, не раз говорила, что мечтает, чтобы он сдох, и грозилась засудить его за то, что посягает на ее частную жизнь. К Демешу они попали по чистой случайности, не сказать, чтобы счастливой.

Как оказалось, мечта Жизель осуществилась: сыщик писал, что Бизе почил с миром. Попросту выпал с балкона своего номера, когда пытался снять очередную сенсацию в Грейцалии. Собственно, если бы не его полет с третьего этажа, неизвестно, где бы оказались эти снимки.

Еще мируар Демеш узнал, что Жизель переводила немалые суммы, которые шли якобы на благотворительность, но на самом деле поступали на счет в грейцалийском банке. Так как последний находился на территории другого государства, то выяснить, на чье имя шли деньги, пока не удалось. Сыщик подчеркивал, что это всего лишь его предположения: Бизе мог шантажировать Жизель теми фотографиями. И погиб он уже после ее исчезновения из Грейцалии.

Когда фотографии всплыли, Жизель словно сквозь землю провалилась.

Снова.

В отеле, который был на снимке, никто ничего не знал о мирэль Демаре. Была разве что Вероник Толанен — приятная, незаметная и скромная постоялица, которая останавливалась там на целый месяц. Ни одно из этих определений Жизель точно не подходило.

В местном ресторане никто из персонала не опознал ее по снимкам.

На вопросы Демеша все только пожимали плечами, а чтобы коллеги из Грейцалии поспособствовали поискам пропавшей, следовало получить официальное разрешение в полицитариате Ньерры. Собственно, Демеш и просил мируара Демаре заняться этим в самое ближайшее время, поскольку была дорога каждая минута.

— Ты черствая, бессердечная тварь! — бросила ему Жизель в одну из их последних ссор. — Жить с тобой не сможет никто!

Возможно, так оно и было: сейчас, вместо того чтобы радоваться тому, что она жива, Фернан думала только о том, что все это означает.

И о том, какой стервой надо быть, чтобы заставить своих шестилетних дочерей пройти через весь этот кошмар.

Он поднес к губам сигару, вдохнул сладковато-горький дым и прошелся по кабинету. Это успокаивало. Немного. Потому что хотелось немедленно отправиться в Грейцалию и лично вытряхнуть из «ничего не знающих» все, что они могли знать о его жене. Перетрясти всех и каждого по отдельности, но вывести эту лживую су…